Интервью с настоящими. Андрей Третьяков

И понял, что знакомы мы с Андреем уже 25 лет. И ещё понял, что «Третьяковская галерея» судьбы́ Андрея Третьякова невероятно многопланова и разножанрова. Ну а поскольку мне очень нравится на сайте «ВОмске» рубрика «Интервью с настоящими», – я окончательно решил, с кем будет моё интервью: с историком, журналистом, апологетом рок-музыки, эрудитом… Стоп! Пора уже начать интервьюировать Третьякова!..

1

– Андрей, ты коренной омич?

– Если позволишь, я слегка по-другому отвечу Я – коренной сибиряк. Мой прапрапрапрапрапрадедушка (в девятом колене) Прокопей Михайлов Третьяков, родившийся (ориентировочно) в 1722 году, по указу Тарской воеводской канцелярии от 15 сентября 1764 года был приписан с семейством к деревне Таскатлинской Ложниковского погоста Тарского округа. Он был разночинцем, сыном стрельца или казака; таким служилым людям было разрешено переходить в сословие крестьян, что он и сделал.

Деревня Таскатлы (сегодня это село, Колосовский район) входила в состав Нижне-Колосовской волости Тарского округа. По моим данным, эта деревня упоминается в метрических книгах уже в 1770 году. А в 1787 году в ней было 16 дворов. Прокопей Михайлов Третьяков скончался в 1799-м, его жена Анна Осипова Третьякова мужа пережила и отдала Богу душу в 81 год. У них было не менее девяти детей.

– Ситуация «от чистого истока» – понятна. А если чуть поближе к твоим омским корням?

– Мой прапрадедушка Дмитрий Андреев Третьяков родился в 1845 году в деревне Таскатлы, но затем был переведён (видимо, по его желанию) в деревню Русинову Карасукской волости (сегодня это Большереченский район), где жила семья его невесты Матроны (Матрёны) Лукиной Перменевой. Матрона родила мужу четырёх сыновей; скончалась в 26 лет от осложнений после последних родов. Дмитрий Андреев  через месяц (что было естественно и, если хотите, нравственно – дети, хозяйство) женился во второй раз, на вдове Евгении Петровой Емельяновой. А вскоре его «забривают» в солдаты, и он оказывается с семьёй в Омске. Подозреваю, что у него была тяга к учению, поэтому неграмотный крестьянин дослужился по писаря конторы Омского военного госпиталя и в отставку вышел унтер-офицером. Дожил он до 1908 года.

Что примечательно: некоторых своих детей мой прапрадедушка крестил в Госпитальной церкви, где ранее бывал ссыльный каторжник Фёдор Михайлович Достоевский. А ещё во время службы Дмитрия Андреева там же, в госпитале, обитал солдат Михаил Дионисьев Студеникин. Знали ли они друг друга – то неведомо. Но эти два рода вскоре пересекутся.

В середине XIX века крестьяне Воронежской губернии по своей воле переселились в Тобольскую губернию и осели в районе деревни Воровской, рядом с Иртышом. Название населённого пункта явно слух не ласкало, и на общем сходе 18 февраля 1853 года было решено переименовать поселение в Любино. Позже возникла легенда, что назвали деревню в честь рано умершей молодой жены губернатора Гасфорта Любочки. Но на то они и легенды, чтобы будоражить наше воображение и оставлять многоточие там, где давно уже стоит точка. Вскоре воронежцы (а их называли «москалями») построили Софийскую церковь, а прибывшие сюда крестьяне из Малороссии (хохлы) – Митрофановскую. Уникальный случай – в селе было две церкви!.. Студеникины и были одними из воронежцев.

2

Мой прадедушка по линии отца, Георгий Ильин Студеникин, уже перебравшись в Омск, во всех документах писал до 1918 года: «Крестьянин села Любина-Москальского». Одна из его дочерей, урождённая Татьяна Георгиева Студеникина – моя бабушка, мама моего отца.

А мой отец, омич, окончил в Ленинграде военное училище и выбрал (по предложению комиссии) Украину – там тепло и много фруктов (голодное военное детство). Попал под хрущёвское сокращение Вооружённых сил. Семья вернулась на родину, в город Омск…

– Андрей, я говорю тебе «Браво!» Я представляю (по себе знаю) – что это значит «сидеть в архивах»… Скажи, а знание своей родословной (да ещё начиная с 18-го века) помогает жить сегодня?

–  Да. Чтобы не «распалась связь времён». Тем более, в наше время – время клипового мышления, потребительского сознания, неимоверной гордыни, перевёртышей-прагматиков. Всё – на продажу. «Тварь ли я дрожащая или право имею?..» Жизнь превратилась в шоу. Фейк-шоу. И самое главное в ней – кешбэк…

А я – не супер, не «крутой». Я звено в цепи. Не я эту цепь создал и не я её закончу. Я молекула в спирали ДНК, спирали духовной эволюции моего рода по отцовской и материнской линиям. Когда я бываю, например, в Крестовоздвиженской церкви на Тарской, то знаю: здесь совершались их таинства крещения, бракосочетания, отпевания. Здесь они причащались и каялись в грехах своих. Потому что были прихожанами этой церкви. Я даже ощущаю их присутствие. Какая-то тонкая, еле уловимая, необъяснимая связь.

Как православный христианин, я молюсь за каждого из них. Я молюсь и за моего родного, и за двоюродного дедушку, пропавших без вести на войне. А кто ещё за них за всех помолится? Кто ещё их помнит? Мне выпала эта радость, выпал этот долг. И я уверен, что это одна из задач, с которой моя душа пришла в земную жизнь. И они слышат мои молитвы и помогают мне тоже, как могут. То же и с предками по линии мамы. Вот так и живём...

– Мне нравится «горьковское» название-понятие: «Мои университеты». Перечисли главные «университеты» Андрея Третьякова.

– Места́ работы – это ведь тоже «университеты». Вот с них и начну. Итак, работал: на мебельной фабрике, в НИКТИ, на стройке, почтальоном, в постановочной части ТЮЗа. Мало того, – окончил, представь, курсы трактористов-комбайнеров (кстати, до сих пор помню, что такое «мотовило»). И ещё кулинарное училище окончил (профессия – повар).

3

Ну а что касается «высших образований»… Шесть раз сдавал экзамены в высшие учебные заведения РСФСР, включая МГУ, философский факультет (почти поступил, уже руки жали, но неожиданно в том году был увеличен проходной балл для стажёров). Учился в ветеринарном институте (2 года), Уральском государственном университете (факультет журналистики, 2 года), Омском университете им. Достоевского (6 лет, заочно, на историческом факультете).

– А теперь – про журналистские «университеты».

– Ремесло журналиста осваивал с нуля, в многотиражке. Затем – коммерческое издание «Любинский проспект». В начале 1990-х был исполнительным директором справочника «Омск научный». Удалось организовать первую в Омске офсетную телегазету «ТВ плюс». Затем – газеты «Времена года», «День за днём» и единственная в городе независимая молодёжная газета «Тибетский Ёж». Пришлось и «на государство» поработать – в газете «Омская медицина».

 

– И при этом, как я могу предположить, в твоей душе не смолкала рок-музыка?

– Точнее – музыка. В моей душевной иерархии увлечений-потребностей она занимает ведущее место. На втором – книга.

4

Когда мне было лет 5-6, на меня оказал сильнейшее впечатление романс «Гори, гори моя звезда». Позже – знаменитая «У моря, у синего моря» в оригинальном исполнении (песня «Love Vacation» японского дуэта сестёр-близнецов «The Peanuts»). Ну а в подростковом возрасте – романс «Выхожу один я на дорогу». У нас дома были пластинки Робертино Лоретти, советской эстрады, довоенные «хиты». Сначала всё это я слушал на патефоне. А дальше…

Отец купил в комиссионке на Казачке́ (Казачий рынок тогда именовался именно так) прекрасный немецкий трофейный перламутровый аккордеон фирмы «Weltmeister». Сам научился играть, освоил нотную грамоту, стал приобщать меня. Результат: 4 года музыкальной студии при школе, по классу аккордеон. Ну а к 10-му классу я с головой погрузился в западную рок-музыку, стал «битломаном». При этом слушал и «демократов» – поляков, и венгров, и наши коллективы.

Когда освоил ремесло журналиста, то почти удалось подготовить к печати первую в городе рок-газету «Strawberry Fields», приложение к еженедельнику «Ореол». Она была, к сожалению, напечатана с браком, поэтому в тираж не прошла. Позже – страничка «Rock & Pop Revue» в газете «Ореол». 1994 год – моя первая книжка «Rolling Stones. Мы будем играть, пока не упадём» с иллюстрациями Анатолия Ширяева. Ещё музыкальная страничка «Флип» в еженедельнике «Коммерческие вести».

В 2004 году выпустил «Энциклопедию омской рок-сцены». В 2010-х около трёх лет еженедельно публиковал музыкальные статьи в газете «Новое обозрение», где редактором был Владимир Кем.

– Блистательная подвижническая работа! И, похоже, мы вернулись к тому самому «информационному поводу», о котором я упомянул в начале. Итак, твоя первая книжка «Rolling Stones...» – с иллюстрациями Анатолия Ширяева. Кем для тебя был Толя? И как возник замысел книги «Записные книжки Анатолия Ширяева», недавно изданной тобой?

– Насчёт подвижничества – это, извини, чересчур. Не в ту степь. А что касается Толи Ширяева… Время от времени мы пересекались ещё в 1970-е – на благодатной почве рок-музыки. Позже я бывал у него дома, в Чкаловском посёлке, в двухкомнатной панельной хрущёвке. Его квартира была похожа на «мансарду» художника, где в кладовке, от пола до потолка, на самодельных полках размешалась грандиозная (!) коллекция «фирменных» зарубежных пластинок. Самая большая в городе! Заходишь в кладовку – и дар речи теряешь от увиденного!

В 1990-е эта виниловая коллекция переместилась в его мастерскую в Нефтяниках, рядом с гуманитарным корпусом университета. Я там тоже бывал и даже брал у Толи интервью для газеты «Любинский проспект». И вскоре, благодаря Александру Лейферу, стала готовиться к печати та самая книжка о Rolling Stones. Я и предложил тогда Лейферу в качестве художника-оформителя Толю Ширяева. Лучшую кандидатуру вряд ли можно было найти.

А когда Толя скончался, у меня практически сразу возникла мысль: надо сохранить о нём память, надо что-то написать, надо что-то сделать. Ширяев – это ведь «апокриф», исключение из правил, тот самый rolling stone (перекати-поле). Как-то Володя Кем сказал полушутя, полусерьезно: «Толя Ширяев спустился за хлебом в магазин, в тапочках, с авоськой – и исчез на несколько лет…». А я ответил: «И вот он вернулся!..»

– Однажды ты сказал, что прошёл путь «от богоборчества до воцерковления». Если можно, – чуть подробней: как атеист Третьяков стал верующим?

– И сразу Юрий Левитанский вспомнился: «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку – каждый выбирает для себя…»

Я родился в СССР, в государстве воинствующего атеизма (по крайней мере, в России). А вопросы – кто я? что я? зачем я? – возникали сами по себе. Ещё в школе – «огонёк коммунизма», который, однако, быстро потух. После школы – увлечение философией, «левым» западным движением, чтение Маркса, Энгельса. И Окуджава: «Я всё равно паду на той, на той единственной Гражданской, и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной»... И где-то что-то не так пошло... Когда же? Сколько можно ждать? Где это светлое будущее? Что-то оно совсем не похоже на наше настоящее!...

И так хорошо лёг на душу Высоцкий! Бунт! «Рвусь из сил, из всех сухожилий!..» Где он, Бог? Почему всё это допускает? Русскому человеку свойственно разорвать рубаху на груди и предать анафеме всё святое. А потом начинает приходить жуткий ужас смерти. Жил, жил, что-то делал и умер. Канул в Ничто. Бесконечное Ничто. И как бы тебя и не было. И вся эта «объективная реальность» для тебя существует – пока ты жив…

Но однажды Ангел-Хранитель достучался до меня, до моей души, и привёл меня в Храм Божий. В ту самую Крестовоздвиженскую церковь… Не сразу, но всё стало – постепенно, понемногу – располагаться «по своим местам». Началась сложная, подобно синусоиде, ежедневная духовная работа…

– Андрей, я абсолютно уверен, что завтра ты снова пойдёшь «сидеть в архивах». Какие «архивные папки» будут завтра лежать перед тобой? Они будут связаны с тем, что имеет прямое отношение к городу Омску?

– И завтра, и послезавтра. Мне ещё нужно лет 5-7 (как минимум) для работы в архиве, для сбора нужной информации. Сначала я решил (хотя бы для себя) восстановить историю Комсомольского городка, где прожил 10 лет. Можно сказать, что материал собран, с фотографиями и большим списком жителей. Затем Автошинный посёлок, о котором уже скоро все забудут. Моя родная школа №39 (с 1939 по 1972 годы)… В идеале – 30-летняя летопись Октябрьского (Молотовского) района с его рабочими посёлками, где должна быть зафиксирована каждая кочка, каждый бугорочек, каждый проулочек. Этакая справочная энциклопедия. Пример возникновения, становления и развития молодого района.

Но сначала мне нужно «отдать долг» – подготовить книжку о гениальном омском музыканте Александре Холзинёве.

– И да пусть тебе во всех твоих делах сопутствуют энергетика и оптимизм! Спасибо, Андрей!