Казусы, которых не избежать

Вместе с известным омским юристом Александром Костюковым, заведующим кафедрой государственного и муниципального права юрфака ОмГУ им. Ф.М. Достоевского, гости нового Открытого интервью разбирались, насколько престижно сегодня юридическое образование, какие «козырные фишки» своим магистрантам предлагает юрфак классического омского вуза и почему студентам стоит «сойти с эскалатора и идти по лестнице».

Что такое «открытое интервью»?

Вопрос может задать каждый, кто присутствует на встрече. Мы приглашаем на роль интервьюеров разных людей, чтобы разговор получился многогранным, а герои показали себя с разных сторон. Поговорить о юридическом образовании мы пригласили не только тех, кто сам может похвастать таковым, но и инженера, экономиста и филолога.  

Кто в кадре?

Спикер:

Александр Костюков, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой государственного и муниципального права юридического факультета Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского, Заслуженный юрист Российской Федерации, Заслуженный профессор ОмГУ.

 

 

 

Интервьюеры:

 

Сергей Коновалов, управляющий Омском отделением Сбербанка; 

 

 

 

 

Ирина Третьяк, доктор юридических наук, доцент кафедры конституционного права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета;

 

 

 

 

Андрей Мотовилов, адвокат; 

 

 

 

 

Александр Дерябин, предприниматель, учредитель сети центров дополнительного образования «Логос», председатель омского отделения общественной организации «Опора России»;

 

 

 

 

Наталья Мацута, редактор сайта «ВОмске»; 

 

 

 

 

Елена Ярмизина, журналист.

 

 

 

Что за кадром?

Полтора часа живой беседы под ароматный кофе с высокой пенкой, облепиховый чай с мёдом, расстегаи с рыбой и пирожки с курицей. Гостей вновь встречает уютная атмосфера дореволюционного купеческого дома, воссозданного омским предпринимателем Юрием Чащиным в стенах ресторана «Осип Терлеев». К чаю-кофе — нежнейшие эклеры и кремовые корзиночки со свежей клубникой.

Почему Александр Костюков?

Потому что накануне поступления в высшие учебные заведения свежеиспеченных абитуриентов мы хотим поговорить о современном образовании, а если более конкретно, о том, можно ли получить в Омске качественное юридическое образование, какие возможности даёт юрфак ОмГУ им. Достоевского и есть ли вообще спрос на юридическое образование сегодня.

Особое условие:

Можно задать вопрос любому участнику открытого интервью: вдруг у вас накипело?

 

Начало. Кнут и пряник для юриста

— Мы сегодня говорим о современном образовании, — открывает встречу Наталья Мацута. — Если более конкретно — о том, можно ли сегодня в Омске получить качественное юридическое образование. При том, что у омичей есть тенденция ругать город, в том числе и омские вузы: от «раньше все было лучше» до «за нормальными знаниями надо уезжать в Москву».

— Мой ответ — положительный, — без раздумий отвечает Александр Костюков. — Качественное образование в Омске получить, безусловно, можно. Для этого нужно иметь желание. Все остальное в Омске есть. Если брать классический университет в целом и юридический факультет в частности, у нас очень квалифицированный преподавательский состав. Уровень остепененности преподавателей самый высокий в городе, даже выше, чем в техническом вузе. Количество докторов наук на факультете очень большое: только на моей кафедре их семь. Сегодня, когда ребята-омичи выбирают, где получать юридическое образование, они делают выбор в пользу классического университета. Мы наблюдаем это второй год подряд: количество заявлений зашкаливает. На первый курс юрфака в прошлом году было принято 270 абитуриентов. Это очень много! Бюджетных мест при этом всего лишь около 35, и все они достаются, как правило, тем, кто имеет льготы при поступлении согласно действующему законодательству. Тем не менее, количество желающих стать студентами юрфака ОмГУ лишь растет. 

Завкафедрой государственного и муниципального права юрфака ОмГУ говорит о том, что на факультете богатый ассортимент программ, как для бакалавров, так и для магистрантов. Магистерских программ больше десяти — и самых разных. Помимо этого, есть несколько специалитетов.

— Все мы учились в специалитете, но Болонская Конвенция одарила нас магистратурой и бакалавриатом, — рассказывает Александр Костюков. — Сейчас восстанавливаются специалитеты. Два года назад появились специалитеты по прокурорской деятельности, по экспертной деятельности, по судебной деятельности. Эти три специалитета — практически всё, что предлагает сегодня российское законодательство. Есть еще один вариант — «Правовые проблемы национальной безопасности». Лишь этого специалитета у нас пока нет, но и он тоже появится: работа по его запуску идет, программа готовится. Думаю, со следующего года и этот специалитет будет ждать студентов. Поэтому выбор максимальный.

При этом на факультете есть и диссертационный совет, который позволяет защищать кандидатские и докторские диссертации — для этого не нужно «пытаться покинуть Омск». В ОмГУ под редактурой Александра Костюкова выходит научно-практический журнал «Правоприменение», который включен в Emerging Sources Citation Index. Это часть Web Of Science Core Collection — крупнейшей и наиболее авторитетной международной базы данных научных журналов. На сегодня «Правоприменение» — единственный научный журнал в Омской области, который индексируется в Web of Science.

— Иными словами, все возможные варианты, которые может дать наша инфраструктура, она на сегодня дает, — резюмирует профессор Костюков. — Только от ребенка зависит, захочет ли он воспользоваться этими возможностями. Если хочет, то все будет хорошо.

— Вы сказали, что даете все возможности, главное, чтобы было желание. А вот как управлять этим желанием? — интересуется Сергей Коновалов. — К сожалению, у региональных вузов существует противоречие между желанием получить платного студента, которого нужно «дотянуть» до конца обучения без отчисления, и необходимостью отчисления тех, кто реально «не тянет». Понятно, что у вуза есть сложности с финансированием, что необходимо платить преподавателям зарплату и так далее. Как решать внутреннюю дилемму — и делать так, чтобы ребята хотели учиться?

— Сергей Владимирович, тут только один вариант — кнут и пряник, — Костюков подчеркивает, что этот рецепт актуален во все времена. — Кнут — это достаточно жесткий подход к экзаменам. Опасение быть отчисленным тоже мотивирует, особенно тех, кто учится неплохо, и вдруг получает не самую хорошую оценку. Когда ставлю тройку на экзаменах, слышу удивленное: «Ох, а мне четверка нужна!» Отправляю студента в деканат: «Если декан даст направление, придете пересдавать». Ну а пряник — это положительные примеры наших выпускников, которые добились серьезных успехов в разных вопросах: в бизнесе, в политике. Это депутаты Государственной Думы, члены Совета Федерации. За примерами далеко ходить не надо: даже ваш непосредственный начальник, Сергей Владимирович! (прим.: Александр Костюков говорит о Германе Грефе, президенте и председателе правления Сбербанка России, выпускнике юрфака ОмГУ).

— А есть статистика, сколько отчисляется с юридического факультета? — интересуется Сергей Коновалов. — В свое время узнал, что в СПбГУ, где учится мой старший сын, очень высокая доля отчисления. Поступление четко по ЕГЭ, приемная комиссия верит баллам, но потом даже стобалльникам сложно учиться. Многие не могут вынести нагрузки.

— Могу сказать, что и у нас на первом курсе достаточно высокий процент отчисления, — кивает Костюков. — Плачем и стенаниями разжалобить сложно: не сдал — до свидания! После первой зимней сессии — а она обычно самая показательная — около десяти процентов студентов юрфака попадают в ряды отчисленных.

Сегодня, когда ребята-омичи выбирают, где получать юридическое образование, они делают выбор в пользу классического университета.

Гости интересуются, может ли профессор сравнить юридическое образование в России и за рубежом: где лучше?

— Не буду говорить, где лучше, где хуже, обозначу основную разницу, — Александр Костюков объясняет, что существует понятие «юридическая конструкция». К примеру, система состава преступления включает в себя четыре обязательных элемента: это объект, субъект, объективная сторона, субъективная сторона. — Это пример такой конструкции, и таких юридических конструкций в нашем праве, от гражданского до уголовного, очень много. Чем отличается развитое американское юридическое образование от нашего? Тем, что их образование мыслит конструкциями. Как в той байке, где члены Клуба любителей анекдотов решили, не тратя время, рассказывать анекдоты по номерам: «Пятый!» — и все смеются. «Сотый!» — и женщины краснеют. А наше образование конструкциями не мыслит. Наш вариант — «одна позиция — три мнения». Креативно! Вот в эту сторону — в сторону однозначных четких конструкций — на мой взгляд, стоило бы развиваться.

«К тому же, — добавляет доктор юридических наук, — в Англии, когда ребенок поступает в высшее учебное заведение — практически в любое — ему почти год преподают дисциплину, в результате которой его учат… учиться! У нас ни в одном вузе учиться не учат, а сразу заваливают специальными дисциплинами: сначала общими, потом более конкретными. А надо учить учиться. Учиться получать именно высшее образование!»

 

Практика. Больше казусов!

— Есть мнение, что у нас получение образования затянуто, — берет слово Андрей Мотовилов. — Мы учились — а оканчивал я Омскую академию МВД России — 3,5 года. И да, получали при этом высшее образование. Когда с коллегами, которые окончили классический вуз, мы начинали сравнивать часы, оказалось, что количество часов на те или иные дисциплины примерно одинаковое. Просто у нас больше упор на криминалистику и уголовные процессы. А в Америке и других странах все это дольше. И даже с дипломом после университета ты еще не юрист: тебе нужно получить лицензию. У нас же экзамены необходимо сдать, только чтобы стать нотариусом, судьей или адвокатом. Чтобы стать сотрудником прокуратуры, внутренний экзамен сдавать не нужно. Считаю, что правильнее было бы сдавать этот экзамен. Получать лицензию. Потому что наука — это наука, а практика — практика. И одно без другого не может существовать.

— Мне кажется, мы и другую проблему затронули, — замечает Сергей Коновалов. — Наше образование складывалось еще в СССР, и к этому моменту мало что поменялось. Как работодатель общаюсь с ребятами после института, и в большинстве вижу квалифицированных исполнителей без каких-то потенций к навыкам самостоятельной работы. Получается, в вузе идет «накачка» теоретическими знаниями, но на выходе — полная невозможность применять их на практике. Высшему образованию хорошо бы задуматься над этим. Может быть, если говорить инженерными терминами, нужна некая проектная работа — чтобы учить ребят работать самостоятельно уже в университете. Это тот жирный минус высшего образования, который вижу сейчас. И какая бы система у нас сейчас ни была, эту проблему она никак не решает. Вы, Александр Николаевич, видите подобное — или мои наблюдения точечные, локальные, на ваш взгляд?

— Такая проблема действительно существует, — кивает профессор Костюков. — У студентов-юристов способ решения её следующий. Практика, которая проходит у студентов по всем ведущим отраслям права, в том числе по законодательству, ведется через решение конкретных практических ситуаций — так называемых казусов. И их должно быть больше — чтобы буквально по всем дисциплинам ребята занимались не поиском теоретических ответов, а решением конкретных казусов. Вот конкретная социально-экономическая ситуация из нашей жизни — ищем, как в ней применить закон. И тогда тех, кого вам не хватает, Сергей Владимирович, будет больше. 

Костюков рассказывает, что в ОмГУ есть оригинальная магистерская программа «Политико-правовое администрирование». «Суть её как раз в том, чтобы определять проблемную социально-экономическую ситуацию и находить способы урегулирования этой ситуации при помощи законности. Это политика в сочетании с правом, причем со всеми его отраслями: как говорят студенты, «полный замес». Есть и практикум, где дети должны решать казусы. И поскольку это магистерская программа, то это дети уже с бакалавриатом за плечами, с хорошей базой в бэкграунде. Но все равно предстоит учиться и учиться, потому что до этого у них было уголовное, конституционное, административное право — а здесь всё вместе, как в жизни, и нужно ориентироваться по ситуации».

— Есть ситуации, которые надо урегулировать на федеральном, региональном, муниципальном, внутриорганизационном уровнях — и всему этому мы учим, — объясняет Костюков. — Так мы готовим специалистов для органов власти: будущих квалифицированных государственных и муниципальных служащих. 

«Перспективно и востребовано», — переглядываются гости. «То, с чего мы и начали: опыт практического применения полученных знаний. Если их нет, сложно себя проявить, — вслух рассуждает банкир Коновалов. — А такие программы где-то еще есть — или это фишка ОмГУ?»

— С таким названием программ нет точно, это наша фишка, уникальное предложение омского юрфака, — подтверждает Александр Костюков. — Мы в свое время её придумали и успешно развиваем. Ни в Новосибирске, ни в Екатеринбурге, ни в Санкт-Петербурге такого нет. Сейчас как раз в конце июля — начале августа идет прием на все магистерские программы. Так что приглашаем будущих магистров.

— Волшебников юридической магии и политико-правового администрирования! — подхватывают интервьюеры. — Иногородних студентов, кстати, много?

— Есть и иногородние, конечно. Вообще в нашем университете учатся студенты практически всех 85-ти регионов РФ. Только на юрфаке около 500 иногородних студентов.

Это политика в сочетании с правом, причем со всеми его отраслями: как говорят студенты, «полный замес».

— Какой сегодня уровень абитуриентов, Александр Николаевич? — спрашивает Наталья Мацута.

— Скажу, в чем определенная проблема: резко снизился процент абитуриентов, которые отслужили армию, — Костюков рассказывает, что когда он учился, процент таких ребят был большой, и они «цементировали» курс благодаря опыту, целеустремленности, особому отношению к учебе. — Сейчас перед нами дети. Со всеми вытекающими. Вот они приходят в вуз, решив задачу поступления. Дальше — студенческий балдеж. Поэтому процент отчисления, особенно после первой сессии не снижается. А вот когда «банан» получат, уже начинают царапаться, цепляться.

— И правда! — горячится Сергей Коновалов. — У них настроение такое: встал на эскалатор, взялся за поручень — и через пять лет сойдешь. А должно быть не так. Определенную позицию занял, да, но чтобы подняться на следующую ступень, ты должен быть лучше. Как на хорошей работе. И никто не говорит, что дойдут все. Но есть все шансы достичь высот, если очень стараться. Пожалуй, даже не так важно, с какой позицией ты стоишь на старте, а важно с какой энергетикой ты стартуешь.

— Да, энергетика важна. Отношение к жизни. Восприятие поручений старших, — рассуждает профессор Костюков. — Вот даже Германа Оскаровича если взять. Я его собственными руками отправил в аспирантуру СПбГУ на кафедру криминалистики. Думаете, он там активно учился? Ему сразу же сделали предложение, и он возглавил комитет по управлению муниципальным имуществом Петергофа — тогда Петродворцового района Санкт-Петербурга. И всё! Забыл про аспирантуру, пошел по практике. А работать умеет. Быстро дослужился до руководителя комитета по управлению муниципальным имуществом города. А оттуда стартанул вместе со всей командой. Такому только в вузе не научишь. Это ситуация. Время. И личная харизма.

 

Лекции не из книг

— Еще одна проблема нашего образования в том, что юристов не учат писать, — Андрей Мотовилов говорит, что, на его взгляд, юрист должен уметь не только формулировать мысли, но и самостоятельно перекладывать их на бумагу. — Нас этому не учили, и это первая сложность, с которой в свое время столкнулся на практике. В мою бытность студентом крайне мало внимания уделялось тому, чтобы мы не просто знали, что некий документ существует, а умели этот документ создать самостоятельно, при помощи ручки и бумаги.

— Поддержу коллегу! — Ирина Третьяк рассказывает, что в англо-саксонской системе права есть специальный предмет — Legal Writing, то есть «юридическое письмо», который делает упор именно на навык письменной аргументации. — Они учат этому в университетах. А у нас действительно образование это упускает: не встречала у нас подобных дисциплин, наши образовательные стандарты их не предусматривают. И когда вчерашний студент сталкивается с тем, что надо написать исковое заявление или отзыв, у него ступор. Каждый пишет свой вариант.

По мнению доцента Третьяк, здесь тоже может помочь кейс-метод: «от студентов мы можем требовать написать аргументацию, которая должна быть непротиворечивой и логически обусловленной. И экзамены можно строить таким же образом. Хотя этот метод тоже надо применять не бездумно и не стопроцентно, чтобы не упускать формальную логику и теоретические аспекты. Мы может сделаем из них хороших практиков, и работодатель будет доволен, но если эти студенты захотят продолжить свой путь в науке и придут в аспирантуру, мы будем требовать от них научных концепций и возможности теоретически мыслить. А они решали казусы!»

«В общем, выпускник-юрист после вуза должен в идеале уметь хорошо и читать, и писать, и разговаривать», — подводят итог гости.

— Да, верно, — говорит Ирина Третьяк. — И теории, и практике должно быть место. В университете есть учебная практика. Принимала недавно у студентов практику: они пришли с горящими глазами после прокуратуры, следственного комитета. Спрашиваю: «Понравилось?» — «Очень!» 

— А мой старший сын, студент юрфака СПбГУ, устроился на стажировку, где работал, получал деньги, а потом сказал, что за год освоил курс машинописи и работу с принтером, — разводит руками Сергей Коновалов. — В день должен был сделать 50 судебных приказов — вот и вся работа. Большой и открытый вопрос, чему он научился с точки зрения юриспруденции. А вам, Александр Николаевич, вопрос такой: для юриста, как и для врача, важно наличие практики. И для преподающего юриста тоже. Знаю примеры из СПбГУ, где преподаватели имеют практику, один из них ушел судьей в Конституционный суд. А есть ли возможность у преподавателей в ОмГУ вести параллельно практическую юридическую деятельность?

— Конечно, есть! Такая возможность всегда была, — отвечает Костюков. — Могу на собственном примере проиллюстрировать. Когда вернулся из аспирантуры — а в Омск из Ленинграда приехал в начале февраля — уже в мае меня сделали председателем городской избирательной комиссии. Надвигался 1991 год. И всё! Вся моя преподавательская практика шла рука об руку с политической. Мы провели выборы в Горсовет, избрали депутатов, председателем стал Владимир Алексеевич Варнавский, ушедший с должностей из КПСС. А поскольку у молодой России появились новые веяния, то и требования к юридической практике, а соответственно, и к образованию резко возросли. Востребованность юристов в государственных органах резко усилилась. Варнавский предложил мне стать научным консультантом Омского городского Совета, что я и сделал. И фактически по всем ключевым вопросам консультировал председателя, чтобы Горсовет не заблудился в дебрях нового времени. Потом было Заксобрание, несколько комитетов Госдумы и Совета Федерации. Так что у меня обширная практика, и, когда читаю лекции, всегда привожу примеры из собственного опыта. Дети сидят с широко распахнутыми глазами. Никто не зевает!

— Для студентов всегда было праздником, когда занятия вели преподаватели, у которых богатая практика, — поддерживает спикера адвокат Мотовилов. — Это гораздо интереснее, чем когда тебе пересказывают книжку. Книжку я и сам могу прочесть!

— А сейчас преподаватели омского вуза ведут практическую деятельность? — интересуется Сергей Коновалов.

— Да, — кивает профессор Костюков. — Есть преподаватели-адвокаты, действующие члены Коллегии адвокатов.

— К ним, наверное, очередь на лекции стоит! — восклицает банкир.

— Есть оборотная сторона у этой медали, — Александр Дерябин замечает, что те его знакомые, которые помимо основной деятельности еще и преподают, иначе как «благотворительностью» это не называют. — Зарплаты смешные…

—  В науку идут не ради денег, это призвание, — парирует Ирина Третьяк. — К слову, не каждый вуз может себе позволить воспитать преподавателей, чтобы они оставались у него же на кафедрах. А наш родной ОмГУ это делает.

Вся моя преподавательская практика шла рука об руку с политической.

— Много на омском юрфаке не местных преподавателей? — спрашивают Костюкова. «Нет. Практически все местные. Это хорошая школа», — отвечает тот.

 

По-прежнему престижно

— Профессия юриста некоторое время назад была очень модной, — принимает эстафетную палочку беседы Наталья Мацута. — Детей стремились отдать в юристы и экономисты: тогда в жизни все будет отлично. Потом у детей, которые сами не были готовы к этим профессиям, было много разочарований… А сейчас, Александр Николаевич? Насколько осознанные абитуриенты к вам идут?

— Профессия наша и сейчас модная! — говорит профессор Костюков. — Объясню, почему. Юридическая профессия дает очень большой и разносторонний выхлоп. Это образование позволяет человеку быть частью всей системы правоохранительных органов — раз, адвокатуры — два, «народного хозяйства», то есть юрисконсульства — три, бизнеса — четыре. Немерено людей, которые с юридическим образованием достигли колоссальных бизнес-успехов. Оно позволяет не остаться безработным в перспективе: ты всегда где-то себя можешь найти. И в этом очень большой плюс юридической профессии. Как, впрочем, и финансовой, и экономической. На общероссийском рынке эти специальности по-прежнему занимают лидерские позиции.

— На мой взгляд, это одно из эксклюзивных образований, без которого нельзя работать на определенной должности, — подхватывает Андрей Мотовилов. — Как медицинское. Ты не можешь оказывать медицинские услуги, если у тебя нет профильного образования. То же самое и тут. И это касается очень многих как государственных, так и негосударственных должностей. Та же адвокатура: обязательное требование — высшее юридическое образование. Всё! Бизнесменом можно стать без него. А адвокатом нельзя. В США члены Конгресса — юристы. Не биологи, не химики, не спортсмены и не артисты — потому что это люди, которые должны уметь писать законы.

— Правильно. У нас, к примеру, в требованиях к должности председателя коммерческого банка стоит одно из трех образований: финансовое, экономическое или юридическое, — дополняет Костюков.

— Сейчас после 9-го класса 50-60 процентов школьников активно идут в колледжи. А после идут за высшим юридическим или все-таки нет? — спрашивает его Александр Дерябин.

— После колледжей тоже идут, но основная масса все же после школы. Своей младшей дочери, когда она была еще школьницей, задал вопрос, куда она пойдет учиться. Соня сказала: «Хочу как Оксана!» — и кивнула на старшую сестру. Потому что Оксана счастлива своей работой, которая её при этом достойно финансово обеспечивает. Чем плохо? И в итоге все дочери у меня юристы.

— А помните анекдот? — Сергей Коновалов вспоминает известную шутку про совет и консультацию (прим: ««Хотел у тебя спросить как у юриста…» — «Погоди, тебе совет или консультацию?» — «А в чем разница?» — «Совет бесплатный, консультация за деньги». — «Совет, конечно!» — «Мой тебе совет: запишись на консультацию»). Дешевый юрист — это очень дорогое удовольствие!

— У меня юристов в семье нет, а старший сын самостоятельно принял решение, и практически вопреки моей воле этот путь самостоятельно прошел, — делится Коновалов. — У меня было понимание, что основа всего — все же инженерная специальность. Но если бы я настаивал, сын бы со мной не разговаривал.

Семестр в столичном вузе — это серьезные деньги для родителей.

На вопрос, как грамотно профориентировать ребенка, Костюков отвечает:

— Ну нет тут единого рецепта! Единственное, что можно пожелать, — найти общий язык со своим ребенком. А какой будет вуз, уже вторично. Вуз — это много, но это не вся жизнь. Никто из нас не хочет, чтобы ребенок спустя пять лет принес диплом: «На тебе, папа, а я пошла в маникюрши».

— Вот скажите, Александр Николаевич, а как заинтересовать ребят идти именно в ОмГУ? — спрашивает банкир Коновалов. — Я ведь тоже, когда три года назад приехал сюда, тут же обратил внимание на пресловутое омское самоуничижение: «надо уезжать», «остаются одни неудачники». Совершенно с этим не согласен, но такая точка зрения у молодежи есть. Что должен держать в голове абитуриент, когда он принимает решение, что именно тут он хочет получить юридическую специальность?

— Очень многое зависит от родителей, — говорит Александр Костюков. — Почему у молодежи в головах Москва? Потому что там общероссийская тусовка, и хочется попасть в эту тусовку. И родители порой подливают масла в огонь. Я для себя когда-то решил, что буду работать здесь, и делать что могу, здесь. И детей своих воспитывал в том же ключе. А поскольку делаю все неплохо, то в журнал очередь стоит на три года вперед, и коллеги обращаются отовсюду, в том числе из Москвы, Питера, Красноярска — можно ли публиковаться, и аспиранты у меня во Владивостоке, в Новокузнецке, в Кемерово, в Ташкенте, в Москве. Могу перечислять и дальше. И все хотят к нам. Ты порой еще и отбиваешься, как медведь Балу от красных волков! В общем, тем, кто работает хорошо, им и в Омске хорошо. И дети их это видят и знают.

— А если апеллировать не к родителям, а к самим абитуриентам, — почему им стоит сделать выбор в пользу омского вуза? — Сергей Коновалов предлагает Александру Костюкову представить себя на встрече с учениками профильного юридического класса и замотивировать их поступать в ОмГУ. — Можно начать с того, что многие успешные предприниматели и политики вышли из стен вашего вуза…

— Это первая причина. Вторая — высокий уровень образования. Он на самом деле высокий. Квалифицированный профессорско-преподавательский состав. Третья — стоимость. Она тоже имеет значение. Потому что семестр в столичном вузе — это серьезные деньги для родителей.

— При этом у нас сопоставимое качество образования, — поддерживает профессора Костюкова Ирина Третьяк. — Мне оно позволяет учить студентов в СПбГУ.

— Вы омский ученый? — интересуются гости.

— Абсолютно! Окончила омский университет, аспирантуру, защитила две кандидатских в омском диссовете. Поэтому Омск не покинула, люблю наш город. Во время учебных семестров я в Санкт-Петербурге, а на каникулах — в Омске.

— В защиту нашего образования скажу, что если вы сейчас посмотрите на прокуроров субъектов Российской Федерации и на их заместителей, то вы увидите, что это в большом количестве выпускники омского классического вуза, — подхватывает Андрей Мотовилов. — Что касается адвокатуры, наше адвокатское партнерство — а мы находимся в Омске — знают от Калининграда до Владивостока, и у нас в производстве дела со всей страны. Почему обращаются к нам? Потому что мы все выпускники омских вузов. Много общаюсь с коллегами в других городах, среди которых выпускники и московских вузов, и прекрасно понимаю их уровень. Могу сказать, что наше не то что не хуже, а где-то и лучше. Наша школа милиции в свое время вообще была легендарной. Там есть галерея портретов генералов — и это все выпускники омской школы. Не московской! Попов, Первухин, многие другие. А если такую галерею выпускников сделать в университете Достоевского, то этажа не хватит! 

— Кстати, отличная идея! Почему бы не создать галерею успешных выпускников? — Сергей Коновалов замечает, что для тех, кто заканчивает вуз, престижно быть частью такого сообщества. «В новом корпусе сделаем», — улыбается Александр Костюков. 

В итоге все дочери у меня юристы.

— Хочется, чтобы грамотные ребята оставались в Омске. Это долгосрочный резерв и источник развития региона, — продолжает банкир Коновалов.

— Это проблема не конкретного вуза, а всей страны, — говорит Костюков. — Потому что в какой-то момент — и мы все знаем, в какой — все ресурсы, которые более-менее распределялись по стране, пошли в один славный город с триллионным бюджетом. Они могут позволить себе то, чего не могут позволить другие. Что можем мы? Делать здесь свое дело, делать его хорошо!

— Я считаю, что это большая удача, что мое образование полностью состоялось в Омском государственном университете на юридическом факультете, — просит слова Ирина Третьяк. — Моим научным руководителем кандидатской был Алексей Иванович Казанник. Такого научного руководителя, как вы понимаете, нигде в России я бы больше не нашла. А с учетом того, что в ОмГУ есть диссовет по новой научной специальности 5.1.2. «Публично-правовые (государственно-правовые) науки» — а их в принципе в России всего три сейчас, то это, повторю, моя большая удача. И знания, которые получила, позволили состояться и в практической деятельности, и на госслужбе. Искренне рекомендую наш омский вуз школьникам, когда участвую в научных конференциях. Коллеги из восточной России — Алтай, Барнаул, Иркутск, Хабаровск, с которыми у нас тесные связи, — в курсе, что в Омске хорошее образование, а вот из западной части, для которой всё образование делится на «московское» и «немосковское», порой удивляются. Я уже привыкла к вопросам: «А вы из Омска? Да что вы, у вас там такое образование?» — Конечно! Потрясающее образование, приезжайте посмотрите! Есть стереотип, его необходимо ломать. Стараемся работать в этом направлении. И поддерживать все связи в альма матер.

 

Приз «за комплекс интересных вопросов» и за явное неравнодушие к теме образования по итогам открытого интервью профессор Костюков вручает Сергею Коновалову. В золоченой жестяной коробке — шотландский виски: напиток с богатой историей, своими традициями и классическим вкусом. Точь-в-точь как юридическое образование на юрфаке ОмГУ им. Достоевского.

---

Если вы тоже хотите стать героем или участником Открытого интервью, пишите нам на vomske.news@gmail.com или звоните по телефону редакции +7 (905) 921-9006.