Александр Шевырногов: «Резкий эмоциональный подъем, волнение из-за радостного события — это тоже стресс»

— Александр Сергеевич, даже мне, журналисту, было сложно попасть к Вам на прием. У Вас жесткий график, время расписано далеко вперед. Похоже, спрос на Ваши услуги очень высокий... Скажите, пожалуйста, значит ли это, что россияне перестали бояться обращаться за помощью к специалистам Вашего профиля, что признание душевных недугов перестало быть чем-то «стыдным»?

— Ситуация действительно меняется, спрос на услуги психиатров высокий. Но все-таки, к сожалению, еще не до конца изжито представление, что психические заболевания — это что-то стыдное и, может быть, даже то, в чем человек сам виноват. Я всегда рассказываю своим пациентам, что с психическими заболеваниями как раз ситуация такая, что большинство из них обусловлены генетически, и человек зачастую никак не виноват в появлении их симптомов.

К примеру, риск появления сердечных заболеваний резко возрастает, если человек курит, злоупотребляет алкоголем, переедает, мало двигается. Между психическими заболеваниями и образом жизни такой прямой взаимосвязи нет. Но тем не менее все заболевания тела, в том числе и те, которых можно избежать, соблюдая хотя бы азы здорового образа жизни, до сих пор являются, скажем так, более социально приемлемыми. Отношение к психиатрическим больным, увы, зачастую находится за этой границей.

— Такое отношение распространено во всех возрастных группах?

— Знаете, нет. Молодежь уже более продвинута в этом вопросе. Ко мне на прием обращается немало молодых людей, которые осознают свои проблемы и думают о том, как улучшить качество своей жизни. Юность — это вообще очень ранимый период, когда все воспринимается обостренно, поэтому часто именно в этом возрасте проявляются и психиатрические заболевания. Благодаря росту общей осведомленности сегодня многие обращаются своевременно, пока время не упущено и еще можно все относительно легко скорректировать.

— С какими проблемами сегодня чаще всего приходят к психиатру в частную клинику?

— Самое большое количество обращений — с тревожным расстройством, депрессией, биполярным аффективным расстройством, паническим расстройством. Иногда обращаются люди с шизофренией, которые по какой-то причине не могут или не хотят получать лечение в государственной клинике. Или хотят, чтобы им подобрали более комфортные препараты.

— Вы ведете только амбулаторный прием?

— Нет, еще я часто выезжаю на дом. В основном, это вызовы к людям, страдающим деменцией и прочими расстройствами, характерными для пожилого возраста. Это бывают и инволюционные параноиды, и органические галлюцинозы.

— Наши сограждане все чаще прибегают к помощи психотерапевтов. До Запада нам, конечно, в этом смысле далеко, но по крайней мере тенденция такая есть, и она радует — люди озаботились состоянием своей психики. Где, по-Вашему, проходит граница, после которой нужно обращаться именно к психиатру, а не психотерапевту?

— В нашей стране это очень близкие понятия, поскольку психотерапевтом у нас по закону может стать только врач, имеющий не менее трех лет стажа работы психиатром. Для чего это придумано? Дело в том, что к психотерапевту обращаются порой и люди с тяжелыми расстройствами. Опытный доктор сразу может определить: достаточно ли будет работать с этим пациентом психотерапевтическими техниками, или необходимо лечение с помощью лекарств.

Лично я, хотя и владею обеими этими специальностями, психотерапевтом почти не работаю, психотерапевтическими техниками практически не лечу. Я все же склоняюсь к тому, что существуют определенные заболевания, которые нужно лечить с помощью лекарств, потому что для каждого из этих заболеваний сейчас известна их определенная биохимическая природа. Если нарушения уже достаточно глубокие, одной психотерапией, как правило, уже не справиться. Существуют клинические рекомендации, разработанные Российским обществом психиатров. И практически во всех этих рекомендациях на первом месте стоит фармакотерапия. Практически нет состояний, которые можно было бы вылечить одной только психотерапией. Семейные неурядицы, конфликтные ситуации — это да, с ними психотерапия поможет справиться. Если же речь идет о расстройствах, которые я выше перечислил, — как правило, нужно лекарственное лечение.

— Но таких лекарств пациенты нередко боятся… Есть для этого основания?

— Конечно, нет. Мифов вокруг этих препаратов действительно много. Первый миф, что психиатрические лекарства превращают человека в «овощ». На самом деле все происходит с точностью до наоборот. Это говорят обычно о лекарствах, которые используют при лечении шизофрении. У шизофрении такая природа, что в процессе течения заболевания нарастает эмоционально-волевой дефект. То есть человек теряет желание чем-либо заниматься, утрачивает эмоции, становится бездушным, иногда грубым, не находит желания что-либо делать и вообще вставать с дивана. Это без лечения. На фоне лечения нам все-таки удается эти эмоционально-волевые расстройства подкорректировать. И человек начинает общаться, с близкими прежде всего, и в обществе более активно себя вести. Кто-то выходит на работу, кто-то продолжает учебу, которую был вынужден бросить из-за болезни. Повторяю, позитивные изменения происходят именно на фоне лекарственной терапии.

Есть еще один распространенный миф — лекарства вызывают зависимость. Я всегда привожу такой пример: вот у человека сахарный диабет, он нуждается в постоянных уколах инсулина. Получается, у него есть зависимость от инсулина?

У настоящего синдрома зависимости от наркологии много конкретных аспектов. Например, увеличение дозы. Если мы говорим о зависимости от алкоголя: человек сначала выпивает рюмку, потом он выпивает бутылку, потом все больше и больше… Нарастает толерантность, доза повышается.

То же самое происходит с зависимыми от некоторых транквилизаторов людьми. К несчастью, их достаточно много, но сейчас государство стало ужесточать контроль. Раньше транквилизаторы отпускались в аптеках и без рецептов. Люди пожилые этим пользовались, часто по незнанию. В итоге бабушка приходит ко мне на прием и говорит: «Вот раньше-то препарат выпускали хороший, молодая когда я была, мне четвертинки таблетки хватало, а сейчас плохой стали делать препарат, пять таблеток выпиваю — и никакого толку!»

При приеме психотропных препаратов по назначению врача толерантность не нарастает. То есть человек не должен пить сначала одну таблетку, потом по нарастающей две, три, четыре... — такого не бывает! Поэтому это не является синдромом зависимости.

Синдром зависимости коррелирует и с синдромом отмены. Отсюда третий миф о том, что пациенту станет плохо, как только он прекратит принимать препарат. Да, такое бывает у некоторых психотропных препаратов, у антидепрессантов. Но! Опять же — только при неправильном их применении, при неправильном уходе с этого препарата. Я всегда предупреждаю — с некоторых препаратов нужно аккуратно сходить, плавно уменьшая дозу. К сожалению, не всегда пациенты слушаются. Увы, человеческий фактор. Резко бросают — получают синдром отмены. Но при правильном применении лекарств этого не происходит.

— Уточняю: при грамотном употреблении лекарств от психиатрических заболеваний зависимости не возникает?

— Не возникает. Но нужно понимать, что, к сожалению, существуют такие формы психических расстройств, когда человек нуждается в постоянном приеме препаратов. К счастью, такие случаи очень редки.

Приходит ко мне пациент в первый раз с симптомами тревожного или панического расстройства и спрашивает: «Можно ли от этого излечиться насовсем?» Я в таких случаях всегда честно отвечаю — есть несколько вариантов. Это зависит от многих факторов. Очень важно, чтобы человек прошел полный курс лечения, а не так: стало хорошо — и сразу бросил. Если эффект от препарата еще не закрепился, то все симптомы возвращаются обратно достаточно быстро.

Но даже если человек прошел полный курс... Кто-то забыл об этом навсегда, на всю жизнь. Кто-то продержался довольно долго, несколько лет, а потом на фоне какого-нибудь стресса или на фоне физического неблагополучия болезнь вернулась.

— Александр Сергеевич, Вы упомянули, что значительная часть психических заболеваний обусловлена генетически. Может ли человек с плохой наследственностью уменьшить степень риска возникновения заболевания? Здоровым образом жизни, например?

— Скорее нет, чем да. Понятно, что наследуется обычно не само заболевание, а предрасположенность к нему. А дальше кому как повезет. Если человек находится в комфортных условиях, если у него мало стрессов, все у него по жизни более-менее удалось — весьма велика вероятность, что он избежит развития этого заболевания.

— То есть стрессы существенно влияют на степень риска?

— Конечно. Стресс иногда запускает этот процесс. И человек думает — раз это после стресса началось, стресс во всем и виноват. В жизни те или иные сложности бывают у всех, но не у всех это заканчивается психическим расстройством.

Говоря о стрессе, я имею в виду не только психоэмоциональную сферу. Это может быть какая-то тяжелая инфекция — например, пневмония. И даже положительное событие — резкий эмоциональный подъем, сильное волнение из-за чего-то радостного — это тоже стресс.

— После каких «звоночков» человеку надо скорее идти к психиатру? Как отличить депрессию от просто плохого настроения? Как долго можно терпеть навязчивую тревожность?

— С тревожностью люди, как правило, довольно быстро приходят. Человек понимает, что его тревога ничем объективно не обоснована. Критическое мышление же сохраняется при тревожном расстройстве, человек понимает — нет никаких причин, никаких оснований для такого состояния. Буквально вчера пришла пациентка и говорит: «Я стала сильно переживать за здоровье родителей, за здоровье детей, за благополучие всех близких, за то, за это... Я же понимаю, что у всех всё хорошо, все живы-здоровы, у всех всё нормально складывается, а я ночами спать не могу. Я поняла, что со мной что-то не так».
Сложнее ситуация с паническими расстройствами. Это заболевание протекает достаточно бурно, в виде приступов, связанных с учащением сердцебиения, повышением давления, чувством дурноты. Кроме того, у человека очень выражен страх смерти и другие страхи и неприятные эмоции. Человек начинает обследоваться. Идет иногда к неврологам, чаще к кардиологам, проходит все обследования — ему говорят: «Да всё у Вас хорошо! Сердце работает, сосуды в порядке. Идите, пожалуйста, к психиатру или психотерапевту». Вот тогда уже люди приходят ко мне. И, как правило, нам удается справиться с такими расстройствами.

Теперь — про депрессию. Нужно понимать, что депрессия — это не только плохое настроение, это еще и заторможенность. Заторможенность как моторная, то есть в плане мышечной активности, так и идеаторная, заторможенность мышления. Человеку плохо не только потому, что он тоскует, у него апатия или меланхолия какая-нибудь, он еще и плохо соображать начинает. Нарушается работоспособность, особенно если речь об умственном труде, — и человек это замечает. Это может быть в студенческом возрасте, например, — молодой человек вдруг замечает, что не может учиться, не может усваивать материал, не запоминает услышанное.

И в состоянии депрессивного эпизода у человека критика немного нарушается — он не понимает, что с ним происходит. Делать ничего не может, даже утром встать с кровати не может себя заставить. Ну и какие при этом мысли обычно возникают? Просто лень, наверное. Просто неохота. Надо взять себя в руки, перебороть себя. А перебороть не получается — есть заболевание. Родственники, к сожалению, тут вряд ли помогут, потому что у нас в целом очень низкая осведомленность о психических расстройствах. Про инфаркты – пожалуйста! Даже в автобусе чуть ли не каждый день можно услышать и про симптомы, и про то, куда звонить. Про инсульт можно узнать. А вот про симптомы депрессии в автобусе Вам не расскажут.

Это такая тотальная утомляемость, такая необъяснимая лень, при которой у человека, который раньше был вполне работоспособен и никогда особо не ленился, все из рук валится, ничего не получается. Кто-то при этом начинает плакать, а у кого-то «сухие» депрессии — без слёз (они, кстати, еще более болезненно переносятся).

— То есть при таких симптомах надо срочно идти к врачу?

— Есть и более ранние симптомы, на которые стоит обратить внимание. Например, нарушение сна. К примеру, если раньше человек нормально засыпал, а это вдруг стало для него проблемой. Или сон стал слишком чутким: человек пробуждается по несколько раз за ночь без особой причины. Или просыпается рано, за два-три часа до будильника — и больше не может заснуть. Как правило, это признаки депрессии и тут надо уже назначать лечение.

— Александр Сергеевич, скажите, пожалуйста, насколько можно сегодня помочь больному с деменцией? Бытует мнение, что таким пациентам уже ничем не поможешь...

— Очень актуальная тема. Приезжаю на вызов — и в большинстве случаев, увы, вижу печальную картину этого заболевания уже в тяжелой стадии. До этого люди почему-то к врачу не обращались. Задаешь вопрос — пожимают плечами: «Ну это же все равно никак не лечится».

Хотя на самом деле это лечится! Есть профилактика, есть определенные меры, позволяющие предотвратить или хотя бы замедлить этот процесс. Увы, у нас пока родственники этой бабушки или этого дедушки только после визита врача задаются вопросом, что надо делать, чтобы такого не случилось в будущем.

— И что же надо делать?

— Начнем с того, что деменции у нас два основных типа, которые довольно четко разделяются. Первый тип — это деменция при болезни Альцгеймера. Это, в первую очередь, нарушение памяти без существенного нарушения эмоций. Люди добродушные, веселые, но они не узнают родственников, не могут назвать предмет, который лежит перед ними на столе, не помнят, какое сегодня число… При этом чувствуют себя они хорошо и в физическом, и в эмоциональном плане.

В чем там дело — выяснили не так давно, лет десять назад. Тогда впервые была описана так называемая глимфатическая система человеческого мозга. В нервных клетках в процессе их деятельности накапливаются, грубо говоря, шлаки. В норме эти вещества удаляются из клеток в медленной фазе сна человека. Если же сон у человека нарушается — из-за той же депрессии, о которой мы уже говорили, или, например, болит спина, и он просыпается каждый раз, когда неудачно повернется во сне, эти шлаки в нервных клетках накапливаются. Накапливаются десятилетиями. И в итоге нервные клетки погибают — начинается болезнь Альцгеймера.

Соответственно, какая здесь основная профилактика? Сразу же обращаться к врачам при возникновении нарушений сна. Ну и, конечно же, самому соблюдать так называемую гигиену сна. Ложиться спать в одно и то же время, причем желательно не слишком позднее — не в три часа ночи.

У нас есть «третий глаз», это вполне научный факт, так называемая шишковидная железа. У древних ископаемых животных давным-давно она, возможно, была в виде глаза. В процессе эволюции она ушла вглубь головного мозга, но сохранила при этом связи с сетчаткой наших глаз. Поэтому она тоже знает, когда вокруг светло или темно — получает сигналы от глаз. И на основании этих сигналов она дает нам биоритмы. В соответствии с которыми одни вещества организмом начинают вырабатываться, другие — прекращают. Я веду к тому, что человек эволюционно приспособлен ночью спать, а днем бодрствовать. Перед сном, чтобы он был нормальным, желательно избегать каких-либо стрессов, потрясений — не смотреть на ночь «ужастики», например. Хорошо перед сном прогуляться. А вот сильную физическую нагрузку лучше в такое время не давать организму. Объедаться непосредственно перед сном тоже вредно.

— То есть хороший сон очень важен для профилактики деменции?

— Он вообще очень важен для человека. Мы ведь недаром треть своей жизни спим — природой так придумано. Организм в это время отдыхает, набирается сил, настраивается на новый день — это очень важно.

— Давайте вернемся к деменции. Вы говорили, что помимо болезни Альцгеймера, есть еще один распространенный тип — какой, чем он отличается?

— Есть еще так называемая сосудистая деменция, к которой приводят сердечно-сосудистые заболевания — атеросклероз, гипертоническая болезнь. В этом случае в плане профилактики речь идет о том, что нужно контролировать уровень холестерина и корректировать его, если необходимо, совместно с терапевтом или кардиологом. Обязательно контролировать и артериальное давление — если оно высокое, значит, тоже нужно обязательно корректировать. Потому что человек часто может и не чувствовать этого повышенного давления, может ощущать себя комфортно, некоторые люди при таком давлении даже чуть лучше себя чувствуют. Но от этого внутри ситуация не меняется — страдают почти все органы, но больше всего при гипертонии страдает головной мозг. Потому что сосуды теряют эластичность, становятся хрупкими и, соответственно, появляется уже предрасположенность к кровоизлияниям, инсультам. Может быть большой инсульт, большой очаг кровоизлияния, который хорошо видно на МРТ, а бывает и такое, что летят множество тромбов по мелким сосудам. И как бы общей клиники вроде как таковой нет - просто человек плохо себя почувствовал, а в итоге у него развивается сосудистое слабоумие.

— Чем это заболевание по внешним проявлениям отличается от болезни Альцгеймера?

— В основном страдает эмоциональная сфера. Часто из-за этих сосудистых проблем нарушается связь между корой головного мозга и подкорковыми образованиями. И получается, что сознательно человек свои эмоции контролировать не может. К примеру, бабушка плачет по несколько раз в день, вроде вспомнила что-то грустное... Частые предвестники этого заболевания — депрессивные расстройства или тревожные расстройства. У людей пожилого возраста на них нужно особое внимание обращать, потому что очень часто это может быть началом процесса, ведущего к слабоумию. Встречаются и смешанные формы, когда происходит деменция обоих типов. Бывают, правда, и еще другие формы деменции, но они намного более редкие, на них останавливаться не будем.

— Давайте все же уточним — когда Вы говорили о возможной профилактике деменции, Вы что конкретно имели в виду?

— Нормализация сна, лечение гипертонии, атеросклероза и прочих сердечно-сосудистых недугов, ранние обращения к врачам при первых же тревожных симптомах.

— То есть здоровый образ жизни все же может в положительную сторону влиять — через общее состояние здоровья?

— В этом смысле — конечно, да. Еще есть такая тема — родственники часто удивляются: «Как же так, человек всю жизнь занимался умственным трудом — такая вроде бы тренировка мозга, по идее он не должен ослабоуметь!» Здесь они вроде и правы, и в то же время нет. Если этот человек занимался всю жизнь одной и той же, рутинной для него работой, пусть даже и умственной, то это, увы, не помогает в данном случае. Профессиональные навыки — хоть умственные, хоть физические — очень сильно, скажем так, отпечатываются в головном мозге человека, образуют стабильные нейронные связи. Профессиональный делирий бывает даже при смерти, умирающий человек на автомате повторяет те рабочие движения, которые привык делать всю жизнь. Умственная работа, даже если она достаточно сложная, но при этом постоянно повторяющаяся, однообразная, никакого профилактического эффекта не даст.

— А что даст?

— Максимально разнообразный образ жизни. Если человек читает книги, слушает музыку, ходит в театр, учит иностранные языки, у него есть еще какое-то хобби — разноплановая должна быть занятость. Вот это будет хорошая профилактика. Еще очень хорошая и самая приятная профилактика — путешествия. Про иностранные языки я уже сказал. Причем наиболее эффективным считается, когда учишь максимально разные языки — например, когда после какого-нибудь чисто европейского переходишь на восточный: арабский или даже японский.

— Тяжелый путь.

— Да, тяжелый — но, тем не менее, рекомендация такая есть. Каждый может выбрать для себя приемлемый вариант по силам.

Еще один распространенный стереотип: «Он же был большим начальником! Как же так?!»
Но ведь это означает отнюдь не только постоянное решение множества задач. На практике большие начальники могут злоупотреблять вредными привычками. Алкоголь, курение — всё это оказывает негативное влияние на здоровье в целом, а через него — и конкретно на головной мозг.

— А продукты в рационе, чай или кофе, например, как-то влияют — в положительную или в отрицательную сторону?

— Теоретически антиоксиданты, например, зеленого чая должны помогать избавляться от свободных радикалов. С другой стороны, часто говорят о вреде злоупотребления тем же кофеином. Но, думаю, вряд ли кто-то настолько сильно злоупотребляет такими напитками, чтобы это реально отразилось на состоянии здоровья в целом и мозга в частности. В умеренном потреблении таких напитков ничего страшного нет.

Если затрагивать еду — конечно же, средиземноморская диета полезна: максимум постных масел, рыба, сыр, много овощей, минимум животных жиров.

— Из широко известных расстройств мы, кажется, еще не затронули шизофрению.

— При шизофрении «звоночки» понятные — поведение человека резко меняется. Например, он резко перестает общаться с близкими. Или говорит, что его постоянно кто-то преследует, кто-то ему угрожает. Иногда он наоборот начинает общаться — с несуществующим собеседником.

— Насколько часто в Вашей практике бывает, что вышеперечисленные тревожные звоночки замечает не сам больной, а его родственники — и именно они обращаются к Вам за помощью?

— Бывает, конечно, например, при деменции, как я уже говорил, чаще именно родные обращаются. Но нужно понимать — мы действуем по федеральному закону об охране здоровья в РФ. И по этому закону мы обязаны получить согласие пациента на осмотр, на медицинское освидетельствование, на лечение. Если человек говорит: «Нет, я не хочу, я не буду с вами разговаривать» — я ничего не могу поделать в таком случае. А такое бывает. Бывает, что родственники вызывают врача со словами «Ой, он какой-то странный! Ой, он что-то не то делает», но самого больного при этом не подготавливают к разговору с доктором. Без согласия человека я ничего не могу с ним делать.

Иногда меня спрашивают такие родственники: «А как, мол, правильно его подготовить?» Я всегда говорю: нужно прежде всего узнать, что самого человека беспокоит. Если родственники видят, например, что человек с кем-то перешептывается — и при этом у него плохой сон, не спит до четырех часов, то они могут ему мягко порекомендовать обратиться к врачу по поводу сна. Или, скажем, аппетит у него испортился или же, наоборот, обжорством стал страдать, то с этой проблемой можно порекомендовать человеку обратиться к врачу. Нужно обратить внимание на то, что самого человека реально может беспокоить, действовать через его проблему.

— Александр Сергеевич, скажите, чем отличается лечение психиатрических заболеваний в частной клинике от лечения в государственной?

— Должен прежде всего сказать, что преклоняюсь перед своими коллегами, работающими в государственных психиатрических больницах — у них огромная нагрузка, они играют большую социальную роль. Но, к сожалению, учитывая эту огромную нагрузку, не всегда у них есть время, чтобы обстоятельно разобраться. Это один момент.

Второй момент — у нас даже не все районы Омской области обеспечены врачами-психиатрами, где-то их вообще нет. «Евромед» на Левом берегу удобно расположен — прямо рядом с автовокзалом. В итоге из сельских районов очень много к нам приезжает людей.

Теперь третий момент. Если человек наблюдается с тем или иным заболеванием в государственном медицинском учреждении, он, как правило, получает кое-какие препараты бесплатно. Но тут я могу привести такое сравнение: если Вы идете в магазин и у Вас задача, например, купить копченую колбасу — Вы обычно хотя бы примерно знаете, что хотите купить — определенный сорт, который Вы знаете и который Вам нравится. Он может быть конкретно в этом магазине или подороже, или подешевле, но Вы делаете сознательный выбор.

Государственные лечебные учреждения закупают лекарства по госконтрактам. Что это значит? В госконтракте указывается только медицинское наименование действующего вещества и начальная цена, выше которой государство платить не готово. Да, все эти препараты от разных производителей, содержащие данное вещество, сертифицированы, прошли все необходимые проверки. Но на практике препараты одного производителя работают получше, другого — похуже. Кстати, далеко не всегда самый дорогой работает лучше всех. Бывает так, что я самый дорогой пациентам наоборот не советую, говорю: «Вы переплатите, а эффект будет такой же, возьмите лучше этот — средний по цене».

— То есть у Ваших пациентов больше выбора...

— Да, в частной клинике врач дает пациенту больше возможностей для выбора. Случается, что пациент приходит и сразу говорит: «Доктор, назначьте мне лекарство подешевле — нет у меня возможности дорогое покупать». Мы в таких случаях подбираем препарат, исходя из возможностей человека. Ведь это не разовая покупка обычно, а препарат для длительного приема. При тревожных, депрессивных расстройствах минимальный курс медикаментозного лечения — полгода и больше. Если же мы говорим о шизофрении и подобных ей расстройствах, лечение часто фактически пожизненное.
Для человека прыжки с одного препарата на другой, исходя только из разницы их цен, — не очень хорошая идея. Ему нужно выбрать какую-то свою нишу, подобрать себе препарат, и на этом препарате проходить курс — это оптимальный вариант.

Еще один аспект — обращение в государственную психиатрическую клинику даже с расстройством, которое легко скорректировать, часто сопровождается необходимостью становиться на учет в психиатрическом диспансере. В дальнейшем это может вызывать сложности с получением водительских прав, справок для устройства на работу и т. п.

— Один из плюсов «Евромеда» — его многопрофильность, возможность подключать к диагностике и лечению самых разных врачей других специальностей. А психиатру как-то помогает работа с коллегами в команде?

— Конечно. Ко мне приходят и от наших кардиологов, и от неврологов, и от гастроэнтерологов пациенты. Простой пример — у человека вполне может развиться депрессия, если у него выявили онкологическое заболевание.

Я, в свою очередь, могу отослать к коллегам пациента, поскольку его психическое расстройство может иметь корни в какой-то физической причине. Скажем, болезнь щитовидной железы, особенно у женщин молодых это встречается. Она идет к эндокринологу, проходит у него соответствующее обследование и начинает лечиться уже у него. И проблемы, с которыми она пришла ко мне, отпадают автоматически.
Нередко бывает, что на МРТ отправляю пациентов, чтобы неврологическую причину исключить. Конечно, это все помогает эффективнее лечить человека.

— Какие-то еще плюсы «Евромеда» сами можете отметить?

— Оперативность. Человек пришел утром — и за пару часов побывал сразу у нескольких специалистов, прошел обследование, комплексную помощь ему оказали, все вопросы практически решил. В государственной поликлинике такое, увы, вряд ли получится.

А психиатров в большинстве государственных поликлиник и вовсе нет. Как-то так сложилась государственная система здравоохранения у нас, что психиатры сосредоточены в основном в специализированных диспансерах. Это довольно специфические учреждения, заходить в которые здоровому неподготовленному человеку — за справкой, например, скажем честно, в первый раз просто страшно. У нас такой проблемы нет.

— Александр Сергеевич, расскажите, пожалуйста, о себе — как Вы пришли в медицину?

— Мама была врачом и дальше по маминой линии все были врачи — так и выбрал. С детства мечтал стать врачом.

— Как получилось, что Вы занялись именно психиатрией? Кого из Ваших институтских преподавателей или из тех врачей, с которыми приходилось работать, Вы могли бы назвать своим Учителем?

— Я с большой теплотой вспоминаю нашего профессора, ныне, увы, уже покойного — Михаила Григорьевича Усова. Недавно прошел очередной Западно-Сибирский психиатрический форум — он как раз был посвящен его юбилею. И из Москвы, и из Ростова, и из других городов ученые приезжали.
Мне повезло, что я слушал лекции Михаила Григорьевича, пока был студентом, и в интернатуре мне довелось послушать именно его. Думаю, благодаря ему я в итоге и выбрал психиатрию. Михаил Григорьевич был уникальный человек. Всегда улыбчивый, оптимистично настроенный, очень доброжелательный — душа-человек, как говорится. Большой профессионал и одновременно очень душевный человек.

— Уже традиционный у нас вопрос напоследок — чем лично Вы, Александр Сергеевич, увлекаетесь, как отдыхаете от такой эмоционально тяжелой работы?

— Чаще всего с книгой — например, Макса Фрая или Вадима Панова. Летом еще обычно езжу в деревню, помочь родным — дело святое, и природа — лучший лекарь от всех стрессов.

_{Лицензия – ФС-55-01-001469-20 от 12.08.2020 г.
℗}