«Терапия» от Мацуева: Моцарт, Сен-Санс, Шостакович

Горячо любимый на Родине и далеко за её пределами пианист-виртуоз представил на суд публики свой фестиваль «Диалог поколений», щедро одарив слушателей россыпью музыкантов разных возрастов, среди которых были и «начинающие искорки», и зрелые мастера.

Балконы по две с половиной тысячи рублей за место ломились, партер по три с половиной трещал, галёрка «задёшево» гудела, как незабываемый мумбайский базар, громовые овации взрывали воздух святилища муз. 1 декабря Омскую филармонию накрыл переаншлаг.  

1

Собралась вся деловая элита. Ну не было того, кто не собрался! Сливки общества, лучшие люди города, портреты с обложек глянцевых журналов, мозг, честь и совесть губернии.

Леди и джентльмены от высокой политики и не менее высокого здравоохранения, источающие культурность и благополучие, уверенно двигались в сторону почётного девятого ряда, который не продаётся ни за какие деньги, а является как бы местным эквивалентом ордена «За заслуги перед Отечеством»…    

Дамы и господа из всевозможных департаментов по маркетингу и связям с астронавтами шли на «великого Мацуева» вовсе не для того, чтобы утром 2 декабря с гордостью сказать коллегам: «И я там был!»… слыхал, прикасался, так сказать, но дабы ничто и никто не смог упрекнуть их в «умственной темноте, моральной неопрятности и душевной скудости»…

И, забегая вперёд, скажу, что все вышеперечисленные категории музыкальных потребителей сполна получили своё меломанское счастье. 

2

…Перед началом гала-концерта в фойе состоялась просветительская лекция Артёма Варгафтика. Известный столичный журналист и музыкальный критик в течение сорока минут без тени снобизма объяснял провинциальному слушателю, что есть виртуозная музыка. И цитировал маэстро Спивакова: «Виртуозность – это искусство делать трудное лёгким, а лёгкое — прекрасным».

Словно в подтверждении этих слов выступление первой исполнительницы – скрипачки Анны Савкиной – привнесло в зал ту «невыносимую лёгкость бытия», что от прикосновения к прекрасному рождает просветление в мозгах.

Выпускница Московской консерватории и солистка Санкт-Петербургского Дома Музыки продемонстрировала всё, на что способна скрипка, и какова её истинная природа. На кончике смычка, на краешке души, на вздохе без малейшего желания выдохнуть, «над пропастью во ржи» прозвучали дивный «Вальс-скерцо» Чайковского и непревзойдённая «Интродукция и рондо-каприччиозо» Сен-Санса.

Изначально композитор планировал свою «Интродукцию» как финал большого скрипичного концерта, но всё не решался включить его туда. Маэстро чего-то ждал… И дождался. Из Наварры — беднейшего испанского захолустья — в Париж прибыл двадцатитрёхлетний гений со скрипкой Пабло де Сарасате. (Это всё равно, как если бы в современной Москве появился виртуоз из Читы, провёл аналогии ведущий концерта Артём Варгафтик). И вот этот-то провинциал и сделал апофеоз сенсановскому шедевру.

И блистательная Анна Савкина сделала. Все немыслимые пассажи и труднейшие каскады она исполняла так легко и нежно, по-моцартовски, что в этом чувствовалось бунинское «лёгкое дыхание». И с последними тактами нынешняя наша жизнь больше уже не казалась запутанной. И всё было просто и понятно, как в детстве…

3

Сопрано Ирина Поливанова в роскошном красном платье, исполнив Арию Марфы из «Царской невесты» Римского-Корсакова, мне кажется, навсегда приворожила омскую публику.

«Гавот» Манон из одноимённой оперы Массне — Массне, которого Стравинский называл «кондитерским изделием», а Чайковский восклицал: «Ах, как тошен этот Массе!» — публика дважды прерывала громом аплодисментов. Певица то и дело вскидывала прелестные брови на дирижёра, но маэстро Васильев с обезоруживающей улыбкой лишь пожимал плечами. И только мудрый критик Варгафтик понял, где собака зарыта. Он поблагодарил омичей: «Спасибо! Спасибо за вашу несдержанность, за вашу искренность!»

«Самый обаятельный вальс в мировой музыке» – «Поцелуй» Ардити – ученица народной артистки СССР Касрашвили пела, одаривая слушателей розами. И то ли от красоты её хрустального сопрано, то ли от того, как элегантно главный дирижёр вставил подаренный ему цветок в петлицу, то ли от сладостного итальянского: «Tutte, tutte ti direi le dolcezze dellamor» мужская часть зала вдруг почувствовала себя гусарами. Нет, драгунами. Ах, нет же, кавалергардами из «Звезды пленительного счастья». И хотелось уже вскочить на лошадь, и рвать в полях ромашки, и упасть в душистый стог сена с мадемуазель Поли…

4

В преддверии наступающего 150-летия Сергея Рахманинова на сцене Концертного зала прозвучала премьера, с чем столичный гость Варгафтик от души поздравил омичей.

Виолончелист Борис Струлёв исполнил свой подарок композитору в сопровождении Омского академического симфонического оркестра. И можно только представить, как обрадовался на небесах Сергей Васильевич, когда услышал, что его Соната для виолончели и фортепиано соль минор превратилась в концерт.  

Музыкант исполнил третью, самую медленную, из четырёх частей концерта – Andante. И в том, как он «рисовал» лицом, как придерживал руками сорвавшийся со смычка звук, было столько необъяснимого и чудесного, что всё происходящее на сцене казалось сказкой. Волшебный голос виолончели укутывал зал чем-то невесомо-мягким. И время послушно ложилось у ног, и настоящее становилось прошлым, и не было будущего в медленном и плавном кружении смычка…

 

Во втором отделении гала-концерта бразды правления взяли в свои руки пианисты: ученик третьего класса Центральной музыкальной школы Фёдор Кутузов и народный артист России Денис Мацуев. По словам Артёма Варгафтика, вклад последнего в фестиваль «Диалог поколений» состоял в исполнении двух концертов Шостаковича. И этот потрясающий спектакль надо было видеть.

В Концерте №1 для фортепиано и солирующей трубы с оркестром публика наблюдала непревзойдённый «парный конферанс» первой трубы Национального филармонического оркестра России Александра Бахарева и Дениса Мацуева. Их музыкальный диалог, начинавшийся с серьёзного разговора не меньше десятка раз скатывался в сарказм, иронию, а то и откровенную издёвку. Там, где труба успевала «произнести» только одно слово, рояль вставлял десять, а то и все сто. Он то огрызался, то дерзил, то рассыпался мелким бисером, труба же, о которой Варгафтик сказал словами Бабеля: «Беня говорит мало, но хочется, чтоб он сказал ещё» — гнула свою  линию. Так они и «разговаривали».

Девятилетний пианист Фёдор Кутузов – юная версия Дениса Мацуева. А может, и самого Вольфганга Амадея, музыку которого он не то чтобы играл — спасал, стремясь оттащить этот безумный мир от края пропасти. Выступал нашим адвокатом перед Вечностью. И притихшему залу как дважды два было ясно: всё умрёт — останутся только Моцарт и вот этот белоголовый кудрявый мальчик за роялем…