«В спальне и за завтраком о делах не говорим»: как жить, когда на двоих бизнес, дом, семья и четверо детей

О мотивации и целях семейной бизнес-пары говорили на новом открытом интервью в компании предпринимателей, психологов и журналистов. Мужчины интересовались у Даниловых двумя направлениями их бизнеса: и заготовкой вторсырья, и доставкой готовой еды, женщины спрашивали об устройстве большой семьи и способах достичь гармонии. А вскоре всё — как и в жизни — перемешалось и вылилось в многогранный разговор о делах и детях, об энергиях и коучинге, о женской власти и мужских страстях, а также о конкурсах красоты и рок-музыке.

 

Что такое «открытое интервью»?

Мы приглашаем на роль интервьюеров разных людей, чтобы разговор получился многогранным, а герои показали себя с разных сторон. Вопрос может задать каждый, кто присутствует на встрече.

 

Кто в кадре?

Спикеры:

 

 

 

 

 

 

Виталий и Александра Даниловы, учредители семейной компании «Эковосток-Лидер» по заготовке вторсырья: макулатуры, плёнки, пластиков.

 

 

 

 

Интервьюеры:

Юрий Чащин, предприниматель, ресторатор, владелец торговых марок «Сибирский Провиант», «Два поэта» и
«Осип Терлеев»;

 

 

 

 

 

Виктор Шкуренко, бизнесмен, руководитель «Торгового дома «Шкуренко»;

 

 

 

 

Сергей Мирошкин, директор компании по обращению с отходами «Регион 55»;  

 

 

 

 

Татьяна Мидеда, директор ООО «Криосиб», руководитель АНО «Деловая Среда»;

 

 

 

 

Павел Кручинский, председатель совета директоров
ООО «Миард»;

 

 

 

 

Дмитрий Рыбин, основатель НПО «Завод металлоконструкций»; 

 

 

 

 

Юлия Купрейкина, психолог-консультант, основательница и руководитель центра «Мой психолог в Омске», преподаватель ОмГУ им. Ф.М. Достоевского;

 

 

 

Оксана Клименко, командный коуч PCC ICF, психолог, ментор, соучредитель и управляющий партнер «Key&Key Group»;

 

 

 

 

Наталья Мацута, главный редактор информационного агентства «ВОмске».

 

 

 

 

Что за кадром?

Два часа знакомства, громкого смеха и концептуальных споров в уютной атмосфере дореволюционного купеческого дома, воссозданного омским предпринимателем Юрием Чащиным в стенах ресторана «Осип Терлеев». Гостеприимный владелец ресторана угощал собравшихся облепиховым чаем, шоколадным тортом и воздушными пирожными с миндальной корочкой и заварным кремом, поэтому «горько» никому не было даже в момент разговоров о бизнес-проблемах.

 

 

Почему Виталий и Александра Даниловы?

Семья переехала в Омск из Казахстана, и для нашего города это новые люди — и, по выражению одного из участников интервью, «свежая кровь». В 2018 году бизнес в нашем городе они открыли с нуля, а сейчас у них две производственные базы на площади около 3000 квадратов, они собирают около тысячи тонн сырья в месяц и дают работу четырем десяткам сотрудников. В Казахстане Даниловы развивают совсем другую ветку бизнеса: это доставка пиццы, суши и других продуктов питания. Даниловы уже пополнили ряды омского регионального отделения «Опоры России» и областной Торгово-промышленной палаты. Интересно? Вот и нам тоже!

 

Особое условие:

Можно задать вопрос любому участнику открытого интервью: вдруг у вас накипело? Спойлер: иногда это очень круто работает!

 

Бизнес-модель «от бабушки»

За пять минут до начала открытого интервью гости делятся новостями. Кто-то поступил в аспирантуру, кто-то завёл кошку, кто-то добился успехов в бизнесе, а кто-то — в общественной работе, но самой яркой негласно признают новость Юрия Чащина: у предпринимателя через пару месяцев должна родиться пятая внучка.

 — Виталий, на самом ли деле вы начали заниматься бизнесом в пятнадцать лет — и сейчас у вас устойчивое предприятие, которое кормит несколько десятков людей? — когда все рассаживаются за столом, Наталья Мацута просит героя рассказать о себе и о бизнесе.

— Родом я из Казахстана, в Омск мы с женой приехали в 2018 году, — Виталий рассказывает, что предпринимательством он действительно занялся очень рано. — Макулатурой — лишь в 2008 году, хотя в детстве бабушка мне всё время говорила: «Будешь плохо учиться — будешь картон по помойкам собирать».

«Подсказала бизнес-модель!» — смеются предприниматели.

 

 

— Ну да, так и получилось, — Виталий рассказывает, что он учился в колледже на программиста, с 16 лет начал заниматься ремонтом компьютеров и зарабатывать первые деньги. Мама у него умерла рано, ему хотелось себя обеспечивать. В 2008 году Виталий познакомился с человеком, от которого узнал о работе картонно-рубероидного завода в Павлодаре. Он заинтересовался этим бизнесом. Но бабушка настаивала на том, чтобы Виталий получил высшее образование. Внук прислушался: получил образование менеджера.

— Показал бабушке диплом и сказал: ну всё, теперь пойду собирать макулатуру! — смеётся он.

В тот момент, рассказывает он, завод начал переориентироваться на вторичное сырьё.

— Когда решил влиться в эту струю, у меня была праворукая «Хонда». Разложил в ней сиденья, поехал в магазины, говорю: у вас есть пустые коробки? Можно забрать? Так за неделю забил собственный гараж. С завода приехали, коробки забрали, денег дали — за бензин заплатил и ещё осталось. Обрадовался: «О, рабочая бизнес-модель!».

Вскоре Виталий приобрёл «Газель», постепенно заводил знакомства, налаживал связи, и к 2017 году стал самым крупным поставщиком вторсырья завода. Он открыл приёмные пункты в пяти городах Казахстана, организовал раздельный сбор сырья.

Но в том же году завод обанкротился, и сдавать сырьё стало некуда. Виталий в 30 лет остался без бизнеса и без денег.

— Пришлось всё закрывать, раздавать долги и оборудование, — он рассказывает, что пришлось искать другие способы зарабатывать на жизнь, и он приехал в Омск, потому что «надо было либо вешаться, либо дальше двигаться».

«У меня оставался картон. Взял две фуры, поехал в Омск — по телефону нашёл тут приёмку. Во главе — омский “зубр”, практически монополист. Приехал. Меня, конечно, мгновенно обманули: договаривались об одном, а на месте и цена другая, и условия», — Виталий остался в городе, открыл карту Омска и начал искать заводы. Он нашёл компанию «Капитал». Там познакомился с топ-менеджерами, завёл разговор о поставках. Начал перестраивать бизнес, а заодно огляделся — и увидел не привычный маленький город, а миллионник. А заодно и новые возможности.

 

 

«Народу куча! Страх, но и любопытство!», — в 2018 году он открыл в Омске предприятие. В тот момент сборщики вторсырья в Омске, по его словам, были монополистами и ставили местному заводу свои условия. Руководители завода поддержали молодого предпринимателя из Казахстана — для себя видели в появлении на рынке нового игрока только выгоду.

— Наш основной покупатель сегодня — «Капитал». Избыток вторсырья продаем в другие регионы, — Виталий объясняет, что спустя шесть лет предприятие работает стабильно, у него две базы на разных берегах Иртыша, собирают в общем объеме около 1000 тонн сырья — картона, плёнки, пластиков — в месяц, а операционной деятельностью занимается не он сам, а наёмный директор.

Предприниматели интересуются масштабами бизнеса и количеством работников. «Сейчас это около сорока человек: грузчики, сортировщики. Годовой оборот в этом году — 250 миллионов рублей, хотя два года назад было около 500 миллионов», — говорит Виталий.

— Если в начале 2024 года ежемесячный оборот был 22 миллиона, то в ноябре это 16 миллионов. Даже планы по сбору не выполняем: собрать нужное количество сырья не можем, — Виталий связывает такое падение с СВО. — Самого сырья на рынке стало меньше. Раньше клиент сдавал его раз в неделю или в две недели, сейчас периодичность сдачи увеличилась и доходит до месяца. Анализируем цифры — падение очевидно.

 

 

— А почему клиенты к вам должны ехать, а не к другим приёмщикам? — интересуется Сергей Мирошкин.

— Как клиент выбирает? Честные весы, клиентоориентированный бизнес, доброжелательная встреча, удобная и быстрая разгрузка, всё прозрачно, открыто и без обмана, — отвечают Даниловы.

— Конкурентная среда существует? — спрашивает Юрий Чащин. «Не боитесь таких же граблей, как были в Казахстане?» — подхватывает Сергей Мирошкин, озвучивая то, что интересует всех.

— Нет, уже нет! — Виталий говорит, что в России больше заводов, которым нужен картон, у них есть контакты и налаженные связи с другими компаниями в Перми, Набережных Челнах и других городах, которым они сдают излишки. — Здесь мы все же закрываем основной объем, а с «Капиталом» учитываем цифры и планы друг друга. Тем не менее, страха сесть в ту же «лужу» единоличного партнёрского банкротства, что семь лет назад, у нас сейчас нет.

 

А поговорить?

— Вы вместе занимаетесь бизнесом, — Наталья Мацута просит Виталия и Александру рассказать, как им удается быть и партнёрами, и супругами, и родителями, причем счастливыми. У Даниловых четверо детей (две дочери — от первого брака Виталия, ещё две — от первого брака Александры) и трёхлетняя внучка. Все они переехали с родителями в Омск. Дети Виталия живут с мамой, но часто бывают в гостях у Даниловых. «Никогда не разделяем детей, у меня в речи нет словосочетаний «твой ребёнок, мой ребёнок»: все дети наши», — улыбается Александра. «На выходных у нас всегда много народу», — добавляет Виталий. Семья обычно не планирует на выходные никаких «выходов в свет», потому что в их доме собираются дети: «подружки, подростки, да и родственники из Павлодара приезжают». 

— С Виталием мы познакомились в Казахстане, когда оба разводились. Вместе приехали в Омск, — рассказывает она. У Александры в Казахстане был свой бизнес: открыла магазин и вела торговлю электротехнической продукцией. Когда они с Виталием стали парой, то занимались и её электротехникой, и его макулатурой, а когда в одном месте «пошатнулось», пробовали разные варианты, зарабатывали как могли.

 Сейчас, рассказывает Александра, стратегические нюансы всегда на муже, а она помогает создавать в организации «погоду», обеспечивать психологический комфорт, и даже пошла учиться к коучу Оксане Клименко, чтобы «прокачать» эти навыки: научиться взаимодействовать не только с мужем, детьми и партнёрами, но и с командой.

 

 

— Мы начинали «в полях», Александра сидела на кассе, — Виталий говорит, что поначалу никакой команды не было, поэтому сам развозил макулатуру, отвечал на телефонные звонки, проводил переговоры. — У меня не было суперзнаний, нет диплома MBA, действовал интуитивно: начал создавать колл-центр, внедрять новшества, работать с клиентами, брать у них обратную связь. Сейчас сам в шоке, что так всё получилось, ведь бились за место под омским солнцем долго, сложно и скрупулезно. Кстати, открыл базу напротив того самого «зубра»-монополиста, с которым договаривался перед приездом в Омск, и со временем ему пришлось даже продать оборудование. Конкуренция!

«Ландшафт поменяли и смогли подвинуть существующих игроков!» — радуется Шкуренко.

— Как же вам удается переключать роли партнёров и членов семьи? — Дмитрий Рыбин интересуется, как предприниматели «соблюдают баланс между личным и бизнесовым».

— Поначалу было сложно, — Александра рассказывает, что одно время даже отходила от бизнеса. — Ты и мама, и жена, и бизнес-партнёр, при этом у тебя есть лидерские качества. И вот с одной стороны эти амбиции, а с другой —  сама себя осаживаешь, чтобы в семье был комфортный климат, ведь ты и сама хочешь, чтобы главой семьи был мужчина. Но так получалось не всегда. Я и коучингу пошла учиться, чтобы лучше слышать себя и жить вот в этой гармонии, без перекосов. Я человек эмоциональный, нетерпеливый, но сейчас у меня лучше получается. Больше десяти лет увлекаюсь психологией, коучингом, и мне это помогает.

Она рассказывает: когда семья уезжала зимовать в Таиланд, она поняла, что разучилась отдыхать. Ей нужна деятельность — не всегда осознанно, а «ради самой деятельности». Ни к чему хорошему, по мнению Александры, это не приводит. («Да, отдыхать предприниматели редко умеют, — кивают интервьюеры. — Ничего не делать всем нам сложно»).

 

 

— Но сейчас роли переключаете — или возможно быть в трёх одновременно? — любопытствуют мужчины.

— Переключаю, конечно! Мы с Виталием даже установили рамки: в спальне никаких разговоров про работу! Это условно, но дома мы стараемся быть супругами, родителями, но не трудоголиками.

— Это такой штамп! — тут же возражает Виктор Шкуренко. — 99 процентов предпринимателей говорят, мол, «прихожу домой в семь вечера, отключаю телефон, не думаю о работе». Я от этого начинаю зевать. Ну не верю!

— Невозможно отключиться от работы! Но именно поэтому мы и завели правило, — кивает Александра. — Не отвечаем на рабочие звонки после десяти вечера, завтракаем без телефонов, за столом не смотрим новости, а разговариваем друг с другом. 

— Когда супруга твой партнер, можно с ума сойти! — восклицает Чащин. — У меня табу на рабочие разговоры не только в спальне, но и на территории дома. Табу-табу: не говорить о работе вообще! Семья, дети, родственники, фильмы, книги, — но ни в коем случае не о делах! Невозможно 24/7 быть в бизнесе, надо разгружаться! И если ты с супругой работаешь — ну вот так сложилось! — в моменте надо переключаться.

— Значит, вы везучие и вам есть, о чем поговорить, — замечает Шкуренко, который признается, что ему не хватает разговоров с женой о делах, потому что она ими особо не интересуется. А Юлия Купрейкина спрашивает Александру Данилову: о чем ещё могут разговаривать муж и жена, помимо своих дел?

Юлия подчеркивает: вопрос не праздный, ею движет искреннее любопытство, ведь сама она с мужем постоянно говорит о делах: «Мы много работаем. Мне хочется поделиться тем, что происходило за день, ему тоже, потому что мы работаем в разных сферах. А о чем дома говорите вы?»

— У нас много интересов, в том числе, общих, — объясняет Александра. — Мы оба любим учиться. Например, проходили обучение у московского предпринимателя, консалтингового консультанта, бизнес-наставника Михаила Гребенюка, весной-летом этого года участвовали в его бизнес-программе «Ноль справа». Получили много полезных инструментов в продажах, маркетинге, масштабировании…

 

 

— Но всё это вновь о бизнесе, — замечает Юлия Купрейкина.

— Да, но общие увлечения у нас не ограничиваются учебой. С утра у нас зарядка, — говорит Александра. Она рассказывает, что семья ведет здоровый образ жизни, они несколько лет не употребляют алкоголь. «Заметил, что когда выпиваю, у меня дела идут хуже», — Виталий объясняет, почему сейчас в их доме никто не пьет. Даниловы рассказывают, что старшая дочь (25-летняя Анастасия работает бизнес-ассистентом в семейной компании) и её муж, глядя на их семью, тоже отказались от алкоголя.

Сейчас за городом семья строит дом — уже третий на участке. Сначала думали, что будут лишь приезжать туда на выходные, но в результате перебрались за несколько километров от города и увлеклись строительством. Едва закончили возводить баню. Один из домов уже называют «детским»: туда, по планам, будут приезжать дети и внуки, чтобы размещаться под отдельной крышей с комфортом.

— Муж вникает во все детали строительства, ему интересно. А я развиваю личный бренд, — Александра рассказывает, что ходит на бизнес-девичники, увлекается танцами на пилоне, любит публичные выступления. — Так что в темах для разговора у нас дефицита нет!

Она называет себя «вечным учеником», говорит, что часто оказывается «в расфокусе», ведь хочется успевать «всё, везде и сразу». Поэтому советы и обратная связь от мужа для неё — словно «оптический прицел», и это большая ценность.

 

Кто тут главный?

— Вы сказали, что мужчина — глава семьи, — Юлия Купрейкина спрашивает: с учетом того, что в обществе идёт трансформация гендерных ролей, что для героини интервью — женственность?

 

 

— Буду утверждать, что никакой трансформации ролей нет, — просит слова Юрий Чащин. — Считаю, что это не догма и не постулат. Мы с женой 25 лет партнёры — это большой срок. И не надо допускать никакой трансформации, роли должны быть поделены, а женщина всерьез и по-честному должна принять, что её роль — номер два. И она никогда не станет номер один, потому что тогда не получится партнёрства, ни семейного, ни делового. Допускать смещение гендерных ролей преступно и плохо, да простят меня все женщины за этим столом, как и те, кто будет это читать. Но такова моя точка зрения! И я говорю не только о бизнесе, но и семье, потому что это неразрывно связано!

Он добавляет: «Возник серьезный вопрос? Окей, на работе в девять утра мы его обязательно обсудим, а пока стоп! Вообще! Тема интересует? Доживи с ней до утра. Иначе никак!» 

— Ко мне, бывает, и сын приезжает в десять вечера, потому что ему нужна консультация по бизнесу. Не отказываю. А жена чем хуже? — возражает Шкуренко. У него одно табу: «выпил рюмку — никаких деловых вопросов не решаю!»

— У нас немного иначе все, — включается в жаркое обсуждение Павел Кручинский. — Хоть мы и много лет с супругой плечом к плечу в бизнесе, но она не вовлечена в производственный процесс, больше отвечает за семью, а в компании её роль больше творческо-эмоциональная. Выслушиваю её мнение по важным вопросам, например, по судьбе ключевых сотрудников. Но решения принимаю я со своим давним деловым партнёром. Жестких табу на разговоры о бизнесе, как у Юрия, у нас нет, но «точка принятия решений» никогда не оказывается у нас на диване в центре гостиной.

 

 

— Согласна с тем, что пока мы не определили четкие правила, у нас тоже не особо что-то получалось, — кивает Александра Данилова. — Со стороны мы часто слышали: у вас идиллия! — но я-то знала, что это не так.

Она говорит, что ей помогло осознание: если муж на условные 98 процентов предприниматель, то она на те же 98 процентов — женщина, для которой важно материнство. «Дни рождения дочерей, подарки, «хотелки», досуг, семейные праздники — это все моя сфера ответственности, Виталий в неё не идёт,  — объясняет она. — А вот когда в своё время я начала заходить на его территорию, он начал обороняться — тут и начались конфликты, пришлось притормозить». 

 

Узкий фокус и широкий обзор

Дмитрий Рыбин спрашивает, есть ли у Даниловых личные и бизнесовые планы, и каков их горизонт.

— С детства мечтала блистать на сцене, — улыбается Александра и рассказывает о своем опыте участия в конкурсе красоты, где взяла гран-при, и о международной премии «Человек года-2024» по версии глянцевого журнала RB JOURNAL, где победила в номинации «ТОП-женщина». — Меня это зажигает! Выйти в свет, дать интервью телеканалу, принять участие в заседании делового женского клуба — всё это для меня актуально, потому что хочется расширить ассортимент ролей мамы, жены, предпринимательницы. Мне это нравится! В моих личных планах — не останавливаться!

 

 

— А вот бизнес-цели мир пока не дает реализовать, — перенимает эстафету Виталий Данилов. — Немного диверсифицировал бизнес, когда начался кризис, открыл в Казахстане доставку пиццы. Началась пандемия всё закрылось, доставка «выстрелила». Тогда начал развивать это направление. Сейчас у меня там два партнёра плюс доставка суши в десяти городах Казахстана. Возвращаясь к вопросу о планах: хотелось бы развивать основной бизнес, открыть успешный филиал в Тюмени, но пока не получается. Уже купил оборудование, чтобы делать гранулу из плёнки, мы запустили производство, набрали две смены рабочих, — но рынок рухнул, цены упали, сбыта нет, продаж нет. Всё время общественно-политические кризисы вставляют палки в колеса! В общем, преодолеваю трудности, а хотелось бы стабильного развития в этом направлении. 

Он говорит, что ему проще открыть еще одну доставку суши в Казахстане, чем «точку основной бизнес-мечты» в Тюмени: второе не оправдано экономически и не очень рационально.

— Мне близка тема «вторички», — берет слово Мирошкин. — Что наблюдаю: когда ведешь разговор с заводами, они говорят: «нет сырья, мы не можем загрузить производство». Сборщики в свою очередь говорят, что цену заводы не дают, они не могут никуда ничего сдать. Потребители, которые используют вторичную гранулу, говорят, что цена на гранулу непонятна и всё это для них неэффективно. На каждом этапе возникают провальные точки. Виталий, вы не думали как можно это исправить? Ведь можно, если грамотно выстроить процесс, отработать как минимум часть этих распространенных возражений, запустив производство полного цикла, например. Потому что, насколько вижу, у вашего бизнеса есть потенциал на несколько лет, но потом есть риск, что придет новый — молодой, голодный, амбициозный — парень, организует весь цикл, и вы будете вынуждены уйти с рынка.

— Три года назад пробовали запускать полный цикл, — объясняет Виталий Данилов. — Делали мусорные мешки, пакеты, но оказалось, что на тот момент выгоднее продавать гранулу. Сделал гранулу — заработал 30 рублей, сделал мусорный мешок и «майку» — заработал пять рублей. Хотя сидели, разбирались, мучились, искали поставщиков — но, получается, зря. Мы закрыли это направление и занялись доставкой еды.

 

 

— А что нужнее для бизнеса, на ваш взгляд, фокус или «широкий обзор»? — спрашивает Татьяна Мидеда. — Оправдано ли идти в совершенно разные направления — и как у вас получается контролировать все эти сферы? 

— У нас и в России, и в Казахстане есть управляющие директора, — отвечает Виталий. — Нам не надо сидеть в каждой точке и что-то делать самостоятельно. Два года назад нанимал Алексея Гусакова, гендиректора крупной российской сети кофе-баров Сoffee Like, который на восемь месяцев стал нашим наставником по открытию и развитию сети. Мы, «дети вторсырья», во многом не туда смотрели и «не туда» думали в сфере общепита. Гусаков помог нам запуститься, встать на ноги, и мы начали расти, открывать собственную розницу. Ни на миг не пожалел, что нанял Гусакова, опыт оказался очень эффективным. Прибыль нас устраивает: по миллиону-полтора рублей в месяц каждый из троих учредителей сейчас может забрать.

— Если вы уже начали мыслить категориями эффективности капитала, не возникает ли у вас мысль свернуть бизнес по вторсырью, раз уж рынок постоянно колбасит, а планы не реализуются? — спрашивает Сергей Мирошкин.

— Нет! Это же бабушкино наследие, я не могу его закрыть! — смеется Виталий Данилов. — Что я бабушке скажу?

Он предвосхищает вопросы собравшихся: бабушка жива-здорова, она в порядке, живет в Павлодаре, и он обязательно передаст ей привет через текст этого интервью (это он! — от ред.).

 

 

— А абсолютно новое направление не планируете развивать? — Павел Кручинский уточняет, что опыт, который уже получили предприниматели и на собственной практике, и перенимая чужую, мог бы открыть им совершенно новые горизонты.

— Эмоционально, думаю, пока мы к этому не готовы, — отвечает Виталий. — Что касается еды, есть планы в следующем году открыть еще 15 точек в Казахстане, например. А со временем довести это количество до ста точек и построить большую компанию.

— Правильно понимаю, что там вы в качестве основателя и основного инвестора, а теперь в роли одного из трёх партнёров, отказались от контрольной доли? — интересуется Виктор Шкуренко.

«Ну да, так», — говорит Виталий, и предприниматели вразнобой начинают обсуждать, готов ли кто-то из них отказываться от контроля за бизнесом, очень быстро приходят к выводу, что нет. «Такой опыт у меня случился, но учту это на будущее», — кивает Виталий.

 

 

— Виталий, слышала про экологию как про вашу идею фикс. Насколько эта идея вам по-прежнему близка, есть ли у неё роль в вашем бизнесе? — спрашивает Оксана Клименко.

— Она сыграла роль пускового механизма для бизнеса, но в какой-то момент я перегорел, — разводит руками Виталий. — В Казахстане было сложно, мы многое делали на свои деньги, в том числе, организовывали раздельный сбор, поставили около ста контейнеров, размещение которых с трудом согласовали, преодолевая бюрократические препоны. Но менталитет людей оставался прежним, пищевые отходы часто смешивались с пластиками, бумагой и прочим. Мы уменьшали отверстие, чтобы туда проходила только бутылка, но люди умудрялись ногами забивать туда содержимое своего кухонного ведра! Историй много. Мы, грубо говоря, сами себе создавали работу, от которой не получали никакого удовлетворения. В какой-то момент устали и перестали это делать.

 

Свой путь

— У нас есть такое правило: можно задать вопрос любому участнику. Хочу им воспользоваться и задать вопрос Сергею, — Наталья Мацута просит рассказать, изменилось ли что-то после того, как на одном из предыдущих открытых интервью Мирошкин получил экспресс-консультацию Виктора Шкуренко по одному из «больных вопросов» своего бизнеса. Кроме утилизации отходов предприниматель занимается производством бытовой химии.

На интервью, где сам был в роли спикера, он, по правилам открытого интервью, сам задал вопрос об импортозамещении опытному омскому ритейлеру.

Тогда Мирошкин жаловался, что сделать достойный продукт очень сложно, потому что сети готовы покупать его по крайне низкой цене. «Катастрофа! Приходим в сеть, а там нам говорят, что средство для мытья посуды готовы брать максимум по 27 рублей. Мы понимаем, что сделать продукт, который будет мыть посуду, за такие деньги невозможно. Как вообще возможно завести наш продукт в продажу? — сетовал он. — Удешевлять? Но он тогда не моет! Не будет второй покупки! Либо заходить сразу с миллиардными инвестициями в маркетинг… Что делать?» 

Виктор Шкуренко тогда ответил, что важно доверие, и импортное средство для мытья посуды люди покупают, потому что доверяют бренду. У российского же отличием должна быть цена, ведь нужно учитывать социокультурные установки нашего населения. «Есть Procter&Gamble, который тратит миллиарды долларов на исследования рынка. А в России невозможно производить премиум, потому что это не только качество, но и доверие. Импортозамещение — это дешевое замещение. Нам нужна замена по цене. А если ты сделаешь дорогое, ты с ним прогоришь», — убеждал он Сергея.

 

 

«Сокращайте издержки! Делайте дешевый продукт! — говорил тогда  Шкуренко. — С монстрами невозможно конкурировать даже предпринимателям с капитализацией больше миллиарда долларов. Какой смысл повторять Procter&Gamble? Вы это никогда не сможете сделать, никогда! Ищите свой путь. Им может стать массовый продукт в простой упаковке».

— В теории мы всегда все знаем, что надо сделать, — улыбается Сергей Мирошкин, отвечая на вопрос Натальи.  — Суть лишь в том, как это перенести на практику. А для этого надо лишь себя поменять. Нужно отделить эмоции от бизнеса. Когда начинал заниматься бытовой химией, у меня был такой подход: не могу делать плохой продукт! Должен дать его своему другу и его маме, а они должны сказать, что это классное средство.

«Сделать хороший продукт несложно, — продолжает Мирошкин, — но  у него себестоимость высокая. Но бренд NoName реализовать нельзя, а на его качество всем плевать. Вот Виктор и посоветовал нам выходить в эконом-сегмент и перестать мыслить категориями хороший/плохой продукт».

 — Я создал «Низкоцен», там покупают продукты бабушки и сам туда хожу, мне нравится,  — говорит Шкуренко.  — Мы какие-то великие, что ли? Эконом-сегмент  — это вообще не плохо.

 

 

 — Если рынок в этом сегменте  — 90 процентов, мне пытаться войти в оставшиеся десять процентов глупо,  — добавляет Мирошкин.  — Вопрос был лишь в том, чтобы признаться себе в том, что нет ничего зазорного в том, чтобы работать в этом сегменте. Конечно, нельзя делать гель для стирки, который будет марать одежду и растворять футболки вместе с грязью. Нужно найти баланс.

Он говорит, что компания сократила отдел продаж, оставив одного директора, который по эффективности перекрыл бывших сотрудников. «Он научился работать с крупными сетями, такими, как «Светофор», с интернет-магазинами, с маркетплейсами»,  — Мирошкин говорит, что принципиальная позиция в том, что они не сочиняют себе отзывы, не нанимают блогеров для раскрутки. «Мы “заточены” на вторую, третью, пятую продажу — и те случаются. Когда одна позиция, которая стоит 150 рублей, начала “качать” в месяц 2-3 миллиона, для нас на нашем этапе развития это было счастье».

«Каждый ребенок должен пройти стадию роста»,  — поддерживают предпринимателя коллеги. «Про премиум подумаешь тогда, когда малыш станет на ноги»,  — добавляет Шкуренко.

Мирошкин ещё раз благодарит ритейлера за грамотный совет, а организаторов открытого интервью  — за возможность этот совет получить.

 

Прорывная энергия бизнеса

— Хочется поделиться наблюдениями — в контексте вопроса, который задавала Юлия, — Оксана Клименко рассуждает о том, что мужчины и женщины говорят о бизнесе совершенно по-разному. — Это разная энергия, подходы, взгляды. «Домострой» — архаичная, но устойчивая конструкция. И если мы в ней пытаемся что-то порушить, несмотря на веяния в обществе, несмотря на желания женщин реализовываться, эта конструкция сопротивляется. Сталкиваюсь с кризисами потери смыслов и интереса к жизни, и не последнюю роль тут играет путаница в системе ролевой модели.

«Прорывная энергия бизнеса, на мой взгляд, может быть только мужской, — добавляет Оксана. — Другой её не бывает».

 

 

— Когда жила в Казахстане и у меня был свой бизнес, мне он давался тяжело, — Александра Данилова говорит, что её тогда мотивировала нужда. — Жила не так, как хотелось мне, и я что-то для этого делала, но при этом не бывала дома, возвращалась поздно вечером, а у меня две девчонки. Надо и с детьми поговорить, и еду приготовить — это было нелегко. Согласна, что энергия у женщины совсем другая. Сейчас наш семейный бизнес двигает мужская энергия, и я чувствую разницу».

— В чем она? — интересуется Юлия Купрейкина.

— Женщина более эмоциональна, — Александра говорит, что она «думает сердцем, а Виталий — головой».

— Насчет эмоциональности поспорю! — включается в диалог Виктор Шкуренко. — Вы сдержаннее Арсена Пономарева, небезызвестного омского предпринимателя, в сотню раз! Я и себя считаю крайне эмоциональным человеком, если что-то произошло, тут же звоню — до девяти утра, как Юра Чащин, не доживу! А вообще мне кажется, что все эти стереотипные роли навязаны нам обществом. Воспитывали нас так! Другое воспитание — и были бы бизнес-леди с «прорывной энергией бизнеса». Да они и есть, их просто меньше. Есть женщины, у которых нет детей, нет желания ухаживать за собой, и они ничем от мужчин не отличаются. Встречал таких. На ум сразу приходит Татьяна Ушакова, экс-совладелица омского завода Попова. Сверхрациональна! А мой товарищ Арсен в своё время швырял в меня дыроколом! И кто из них про эмоции?

 

 

Татьяна Мидеда спрашивает Виктора Шкуренко, с кем он бы предпочел вести серьезные переговоры — с мужчиной или с женщиной? «Да без разницы! Абсолютно! С тем, кто имеет реальную власть!» — отвечает бизнесмен. Он говорит, что ему набили оскомину примеры о том, что пока мужчина охотится на мамонта, женщина штопает шкуру у костра — и эти инстинкты остаются неизменными: «Понятия не имею, как охотились мои предки, а эти вот инстинкты — какая-то выдумка, уж простите за дерзость! Объяснять ими сложные социальные процессы, которые происходят в современном обществе, глупость! Перемешались уже все роли!»

 

Слишком идеальная пара

Дмитрий Рыбин спрашивает героя интервью Виталия Данилова, чувствует ли о себя счастливым человеком, а когда тот отвечает утвердительно, тут же интересуется: «А с какого момента?»

— Пожалуй, с момента знакомства с Александрой, — ответ Виталия встречают спонтанными аплодисментами, тот же вопрос задают и его жене.

— Хочется сказать, что и я тоже, но всё же отвечу так: с момента, когда стала мамой. Материнство, как уже говорила, для меня очень важно. Если встанет выбор: бизнес или семья, всегда выберу семью, — признаётся Александра. Она добавляет, что как женщина счастливой себя почувствовала именно тогда, когда они с Виталием начали жить под одной крышей. «Раньше и не думала, что мужчина может видеть в тебе не просто жену, домохозяйку, маму детей, а женщину. Виталий подарил мне это знание. При этом как-то очень естественно взял на себя часть тех забот, которыми всегда занималась самостоятельно. Сейчас не знаю, что такое платить за квартиру, даже машину никогда сама не заправляю — для меня это ценно и важно».

— Я тоже не знаю, как за квартиру платить, — печально добавляет Виктор Шкуренко. В клубе «неанонимных неплательщиков» звучат и другие мужские голоса, а гости дружно смеются.

 

 

— Виталий, а чем заряжаетесь, в чем находите энергию? — спрашивает Татьяна Мидеда.

— Первое — спорт и движение: зарядка, бассейн, спортзал, прогулки по лесу. Второе — музыка: дома три гитары, барабаны и караоке. В музыкальной школе не учился, самоучка. В школе собрали группу, там и оттачивал навыки игры на инструментах. Люблю старый-добрый рок: Pink Floyd, Scorpions. Но на сцену, как жена, не стремлюсь: мне комфортнее закрыться в своей «берлоге» и играть для себя. Или вместе с кем-то, кто тоже любит музыку и умеет играть, устроить небольшой джем-сейшн.

— Вы выглядите, с моей точки зрения, слишком идеальной семьей, — обращается Виктор Шкуренко к Даниловым. — Два красивых молодых человека, четверо детей, традиционное распределение ролей, совместный бизнес, идиллия, строительство дома с баней. Это может показаться даже слегка наигранным… Вы как с картинки про идеальные пары, которыми мы все должны гордиться!

«Откройте шкаф, достаньте пару скелетов!» — шумят интервьюеры.

— Мне не первый раз говорят, что мы выглядим идеальной семьей. Но проблемы есть, конечно. Так, мне кажется, меня слишком много в нашей жизни, — говорит Александра. — И это проблема, да. Хоть мы практически не ругаемся, но споры возникают из-за моей амбициозности. Я 15 лет жила по-другому, была и шеей, и головой, пахала — сама себя рядом с первым мужем так поставила. Рядом с Виталием мне было тяжело переключиться на то, что он выше, главнее. Когда что-то было не по мне, сначала умалчивала, потом начала говорить — а он, оказывается, меня не понимает! Мы как будто на разных языках говорили! Как будто меня просили расписать эмоции в цифрах! Это был кризис: знаю, чего хочу, а мужу объяснить не могу — ужасное ощущение! В этом мне помог коучинг. Так что «идеальная картинка» — это, наверное, результат долгой внутренней работы. Эта работа, впрочем, продолжается.

«Судя по тому, что мы видим, Виталием невозможно манипулировать», — замечают гости. «Так у меня и не получалось!» — смеется Александра. Её «палочкой-выручалочкой», говорит она, стал вопрос: «А зачем тебе это?» Сначала ей его задавал муж, потом она научилась задавать его себе сама.

 

 

— Вам повезло с мужем! — резюмирует Виктор Шкуренко. «Знаю», — кивает Александра. Она рассказывает, что ей помогает фокус на определенной сфере ответственности — и в определенных дозах: и сама довольна, и в семье гармония.

Когда приходит время вручать подарок за лучший вопрос, Даниловы не колеблются. За свою искреннюю реплику о «паре с картинки» — и за возможность осознанной рефлексии — Виктор Шкуренко получает от героев подарок: книгу цитат Уинстона Черчилля.