Правила воспитания Оксаны Клименко

Мой старший сын Владислав уже взрослый, ему тридцать два года. Младшим двойняшкам Насте и Никите — шестнадцать. За что их хвалю? К примеру, у дочери недавно был конкурс. Мы обсуждали, насколько она выросла с точки зрения профессионального мастерства. Она и учится успешно, что, конечно, любого родителя радует. Недавно себя поймала на мысли, что испытываю даже не чувство гордости за то, что дочь отличница, а ощущение удовольствия, удовлетворенности материнской. Ну и Настя стала более осознанной помощницей по домашнему хозяйству. 

Если говорить о младшем сыне, то мне очень нравится, как он общается. Сейчас многие дети во дворе не гуляют, а он это делает с удовольствием. В основном там ребятишки младше его, и он для них авторитет. Когда Никита рассуждает о чём-то, то всегда берёт на себя высокий уровень ответственности. Я, например, прошу его что-нибудь сделать, а он отвечает: «Сейчас не могу, я пообещал кому-то то-то сделать». Всегда хвалю его за готовность держать слово.

1

Со старшим сыном уже другой уровень отношений. Его хвалю за готовность продолжать самоопределяться. Он не работал по своей профессии, которую получил в вузе, а занимался поисками себя. Сейчас у него новый виток, нашел новую работу. Она связана с инженерией, которой он и хотел когда-то заниматься. 

Вот ещё одна удивительная для меня история про Влада. Старшеклассником сын захотел играть на гитаре, сам ее освоил. Сейчас он организатор группы, которая уже много лет живет благодаря ему. 

У детей получается исследовать эту жизнь так, как они этого хотят, и я этому рада. Они у меня все немножко бунтари. И мне очень интересно смотреть на то, что из этого получится. 

Что восхищает в моих детях? Это в том числе и восхищает. Если говорить про младших, то всегда удивляюсь, насколько поколению Z легко удаётся история про отстаивание границ. Я не могла в своём детстве с такой лёгкостью говорить «нет» тому, что мне действительно не нужно. 

В старшем меня восхищает его любовь к автомобилям. У него «Жигули», купленные для экспериментов. Влад постоянно машину то красит, то новые примочки придумывает, то выхлопные трубы, как на гоночных автомобилях, ставит. У него есть даже микроблог об этом. Наблюдаю и думаю: «Надо же так любить обычную железяку!».

Наказываю ли я детей? Смотря, что считать наказанием. С младшими у нас есть камень преткновения – гаджеты. Это известная проблема. Когда вижу, что происходит перерасход времени и начинают страдать другие сферы их жизни, то говорю: «Всё убрали, пока нужное не сделаете». Могу достаточно резко поступить в этом смысле. Но считаю, что наказание, и уж тем более физическое, — всегда показатель слабости человека, который не может решить проблему другим путём.

Тем не менее могу повысить голос, но в эти моменты всегда осознаю, что сейчас я действительно уже перешла границу. И детям объясняю свое поведение: «Раз я перешла границу, значит, потеряла все возможные рычаги решить этот вопрос. Если вы слышите, что я уже вот так эмоционирую, значит, мы перешли рубеж допустимого».

Сейчас, конечно, этого часто бывает достаточно для того, чтобы что-то изменилось, но в раннем подростковом возрасте детей мои эмоции вопрос не решали. 

2

Мы все живые, это важно помнить. Мы не сидим не медитируем в Тибете, у нас много разных процессов идут, которые делают нас уязвимыми и иногда эмоционально неустойчивыми людьми.

Как ещё я борюсь с зависимостью детей от гаджетов? Надо развести два понятия. Гаджет сейчас для большинства людей – неотъемлемая часть учебы, бизнес-процессов. Не представляю, как бы я всё успевала, не будь у меня под рукой телефона. Не считаю это зависимостью от гаджета.

Для меня зависимость — это залипание в соцсетях, бесконечный серфинг. Когда ты ищешь рецепт запеканки 3,5 часа, а делаешь ее потом 20 минут. Ну, это «ту мач». Настя любит смотреть дорамы, как и все современные девочки этого возраста. Когда вижу, что она слишком увлечена, беседую с ней на эти темы и объясняю, что у всего есть мера.

Делюсь с детьми знаниями о том, насколько это вредит их способу работать с информацией, и объясняю, что это напрямую влияет на то, как в будущем они смогут отказываться от быстрого дофамина.

Передо мной сейчас, как перед матерью, стоит очень большой вызов – отпустить гиперопеку в этом вопросе, потому что в ноябре им будет 17, а через год — 18. 

Все трое моих детей с большей лёгкостью относятся к моментам нагрузки, ответственности в жизни. Не могу их назвать безответственными людьми, но они не загоняются по различным поводам, как я в их возрасте. Учусь у них этой легкости.

Желания дореализовать свои детские мечты за счёт детей не было никогда. Возможно, потому что свои мечты сама прекрасно реализую. Мне хотелось только поддержать. У меня дочка много лет занималась художественной гимнастикой. Мне нравится этот вид спорта, и да, я жалела, что меня родители в свое время на гимнастику не отвели. Но сказать, что я таким образом хотела реализовать свою мечту, — точно нет. Для дочки это было хорошим стартом. Настя сейчас занимается танцами, у нее сильное тело, она хорошо выносит высокие нагрузки, занятия гимнастикой пошли ей только на пользу.

Современной школе нужно изменить подход с ориентации на ценность знаний на ориентацию на ценность человека. Сегодня много внимания уделяется техническому перевооружению школ, а я бы хотела, чтобы учителя были вооружены другим инструментарием. Чтобы у них хватало времени и навыков не только на заполнение бесконечного количества отчетов, но и на то, чтобы видеть в детях людей. 

Система должна быть более человекоцентричной, особенно с учётом роста популярности искусственного интеллекта.

3

Сейчас в нашей семье больше склонность к аудиокнигам, чем к традиционным, бумажным. Когда появились аудиокниги, сразу выросло количество книг, которые я стала осваивать. И дети тоже, видимо, глядя на меня. 

Когда они были маленькие, я много с ними читала, на что-то обращала внимание. Когда они вошли в подростковый возраст, мы читали вместе книги, которые связаны с развитием эмоционального интеллекта, как-то это исследовали. Сейчас у нас очень мало пересекаются интересы. Зато мы с удовольствием вместе смотрим и обсуждаем семейное кино, мультфильмы, периодически ходим в концертный зал, в театры для того, чтобы познакомиться с системой ценностей друг друга. 

Классическая музыка, хорошие спектакли, книги, фильмы развивают и эмоциональный, и витальный интеллект. Мы начинаем задумываться о наследии, о значимых вещах. Для этого нужен особый способ мышления. Важные зоны мозга развиваются именно тогда, когда мы смотрим и слушаем что-то глобальное, значимое и в идеале вообще непонятное. В классической музыке настолько сложная полифония, что подключаются отделы мозга, которые мы в повседневной жизни не задействуем совсем. Хочу, чтобы дети мои были способны решать в обществе более серьезные задачи, чем просто сидеть и выполнять какой-то функционал. 

У нас в семье есть традиция совместных завтраков. По крайней мере, в выходные точно. Поскольку у всех достаточно напряженный график, чаще всего обедаем и ужинаем мы самостоятельно. Разумеется, собираемся на семейные праздники, классические праздники календаря.

Стараемся вместе посещать и спортивные мероприятия, организовывать активности. Зимой – лыжи, коньки, летом – выезды на природу, походы в бассейн. Я выросла в достаточно спортивной семье, у меня отец прививал нам с сестрой с детства любовь ко многим видам спорта. И эта модель органично встроилась и в мою семью. Дети много чего перепробовали. Я считала это важным.

Для меня спорт – норма. Человек не может быть счастливым, если его тело не испытывает такой же стресс, как и все остальные наши системы. Спорт – это здоровый стресс, который мы должны проживать. У нас много нездорового стресса в жизни, а здоровые нагрузки мы себе должны уметь устраивать.

Что я ещё переняла у своей родительской семьи? Мы недавно только с сестрой обсуждали, что нам очень сложно подбирать помогающий персонал. Мы иногда с ней смеемся, что редкая помощница уберется так же, как научились убираться мы. У сестры была бронхиальная астма в детстве. Это предполагало, что дома должна быть практически идеальная чистота. Мы с сестрой шутим, что можем выступать на чемпионате мира по уборке. 

У меня семья очень трудолюбивая и со стороны отца, и со стороны матери. И тому трудолюбию, которое есть у меня, у сестры, мы абсолютно точно обязаны родителям, и не только маме и папе, но ещё и бабушкам, и дедушкам.

У нас никогда вообще не возникает вопроса, если кому-то в семье нужна помощь, там абсолютная безотказность. Это я тоже из родительской семьи принесла. Для меня это является важной ценностью.

Есть ещё история про то, что в свое время у меня появилась любовь к кулинарии. Как мне кажется, она проснулась благодаря тому, что мой отец, когда служил в армии, получил профессию повара и достаточно неплохо готовил. Я с восхищением всегда за ним наблюдала, и в подростковом возрасте мне захотелось тоже начать готовить. Нужно отдать должное родителям, что по рукам меня никто не бил, они с удовольствием становились участниками моих экспериментов. Поэтому для меня питание дома является более приоритетным, чем в ресторанах. Нет такого, что иду в ресторан, чтобы вкусно поесть. Это я могу и дома. Могу пойти в ресторан, потому что мне лень готовить и хочется отдохнуть. Тепло, вкусно и уютно в первую очередь дома.

4

Отказалась от того, что мнение родителя принимается беспрекословно. У нас в родительской семье было так: то, что папа или мама сказали, не оспаривается. У меня с детьми по-другому. Командовать люблю, поэтому могла запросто и у себя тоже такую модель воспитания оставить. Но как-то внутри не хотелось. Я вообще люблю, когда больше равноправия, партнерства, не в смысле, что всем можно всё, а в плане того, что у человека есть возможность говорить «нет» и при этом не быть вычеркнутым: «Ах, нет! Свободен тогда».

Согласна с важностью гендерного воспитания. У меня супруг был очень толерантным и мягким человеком. Были моменты, когда видела, что надо чуть-чуть пожестче, тогда приходила и говорила, что здесь надо чуть-чуть поддавить на сына, и для мужа это было вызовом. Местами брала на себя эту роль. Спустя время увидела, что если бы мужчина так поступил, то это был бы один эффект, а то, что я из себя пыталась изображать, ну да, там была какая-то реакция, но тех последствий, которые должны были бы быть в сыне или в дочери, их всё равно не происходило.

Считаю, что есть в этом сермяжная правда. Мама дана ребёнку для того, чтобы кормить, лечить и любить. Задача знакомства с профессиями, пробуждения в ребёнке творческого потенциала – мужская. Отец должен быть ролевой моделью того, как нужно любить своё дело. Понятно, что сейчас границы стёрты: мы видим много женщин, которые в своё дело влюблены, но тем не менее… 

Есть некий, как мне кажется, генный код, через который прошиваются определенные значимые вещи. Если понятие заботы и любви лучше всего в ребенке может привить женщина, то понятие дела, ответственности, какой-то твердости мира — это все-таки задача мужская.

Было бы очень круто, если бы в том числе в школах у нас поддерживалась эта история. Условно говоря, для подросткового возраста создавали бы девчачьи и мальчиковые классы, где роль женственности и мужественности выделялась бы наравне с математикой и русским языком. На школьном предмете технология это разделение условно. Есть мальчики, которые прекрасно шьют и готовят, точно так же, как есть девочки, которые такие табуретки делают, что никакому мальчику и не снилось. Здесь я больше говорю именно о духовно-эмоциональной составляющей.

Помогаю детям с домашними заданиями, если только нужно что-то обсудить. Например, мы с сыном недавно исследовали ключевую мысль проекта. Уроки давным-давно с ними не делаю, эту ответственность я им уже отдала целиком и полностью. Веду контроль успеваемости для того, чтобы помочь ребенку увидеть ориентиры, динамику, как можно на все повлиять. Дети ходят к репетиторам, но это больше с ориентацией на подготовку к ЕГЭ. Школа недостаточно даёт для того, чтобы ребёнок мог, во-первых, сдать тест, во-вторых, подготовка к ЕГЭ требует не просто набивания руки, она требует еще и понимания того, в каких моментах были упущения. Важно, чтобы дети систему видели, а не просто набор правил.

У младших детей есть эпизодический заработок, но это больше случайность. Они туда не рвутся оба. Раньше у них были карманные деньги, сейчас ситуация выглядит иначе. У них есть пенсия в связи с потерей отца. У нас есть договоренность, что эти деньги дети откладывают на свое будущее обучение. Неважно, поступят они на платное или бесплатное обучение. В любом случае им нужно будет себя содержать. Я им прививаю понимание об управлении ресурсами. У них есть самостоятельный счет, куда идут поступления, есть самостоятельные счета, где накопления, что-то они тратят. Развиваю в них финансовую грамотность. Мы вместе отслеживаем, что они себе покупают, обсуждаем, какие траты они сами считают разумными, целесообразными и в каком объеме.

В школе, начиная со среднего звена, после того, как закончили необходимую базу, большое количество часов используется на то, чтобы детей нагружать информацией, которая никогда сроду им не понадобится. Хотя эти часы могут быть направлены на воспитание понятия этики, на взращивание очень важных моральных принципов, на финансовую грамотность. Человек выходит из школы — 18 лет, уже взрослый, должен много что уметь самостоятельно делать, и уж тем более брать ответственность за свою жизнь, а дети не готовы. Сейчас намного позже ребенок созревает, чем это было даже каких-то десять лет назад.

Были ли у меня какие-то случаи, когда ребёнок говорил: «Я туда не пойду и все»? У меня дети не любят ездить ни в какие лагеря или летние школы. Для меня это всегда было проблемой, потому что понимаю, что в том числе и самостоятельность, и ответственность через подобные поездки тоже развиваются. Пока они были в начальной школе, в самом начале среднего звена, я просто покупала путевки и сама с ними ездила, куда считала полезным. Когда стали взрослеть, они начали активно пользоваться возможностью говорить «нет». Я их уговорила только съездить в Школу путешествий Дмитрия и Андрея Шпаро. Но с тех пор они сами больше никуда не ездят. Меня это расстраивает. Но, возможно, просто мы созреваем очень по-разному. Степень готовности делать свой выбор, она для меня очень важна. Всё равно мало детей, которые прямо сами говорят: «Мама, отправь меня туда, отправь меня сюда, я хочу то-сё». Таких детей, по моей статистике, 5-7%, это в лучшем случае. В большинстве случаев ребёнку комфортнее дома и с родителями, а не в летнем лагере, даже самом лучшем.

Какие навыки и способности важны для того, чтобы ребёнок в современном мире был успешным и счастливым? Я как человек, который помогает сейчас взрослым работать с мышлением, считаю, что эти принципы универсальны. У человека должен быть постоянно запрос на развитие. Всегда, не важно, каких высот он достиг: карьерных, финансовых, реализации в социуме. Если кто-то говорит себе или окружающим: «Я всё знаю и мне ничего не надо», — можно считать, что он умер с этого момента.

Всегда говорю о том, что нет границ, и до конца у человека не хватает жизни для того, чтобы весь свой потенциал открыть и все свои возможности исследовать. Это первый момент. Второй – это то, что сейчас из-за обилия информации сильно упал уровень критического мышления. С точки зрения понимания: что мне надо, а что нет, что достойно моего внимания, а что нет. 

И, наверное, из такого значимого – это самопознание не само по себе, а с точки зрения понимания того, что меня делает счастливым человеком. Глобально человек рожден для того, чтобы быть счастливым. И, о ужас, мы обнаруживаем вокруг миллионы несчастных людей по разным причинам, неудовлетворенных браком, детьми, работой, собой, телом, здоровьем. Человек для другого рождён для того, чтобы этому всему радоваться.

Умение с раннего детства задавать себе вопросы: «Что это мне даёт?», «Делает ли это меня счастливым?», «Насколько это то, что я действительно хочу по-настоящему?» — очень важный фокус, который, мне кажется, помогает детям вырастать в здоровых членов нашего общества, и обществу быть через это здоровым.

Для этого, повторюсь, важны три столпа: навыки постоянного самопознания, интереса к жизни и критического мышления. И системное мышление, потому что все должно для человека соединяться в одну историю. Бывает, что люди интересные, но в разные стороны раскардашены, а по итогу у них ничего не получается.

У меня отношение к секс-просвету такое: всё должно соответствовать компетенциям, готовности и родителей, и ребёнка к этому диалогу, а также актуальности во времени. Я точно со своими детьми говорю. Они все равно просвещены через достаточное количество открытых источников, и если родитель избегает разговоров на эту тему, это не значит, что ребенок ничего не знает. И вот здесь очень важный момент как раз установления достаточного уровня доверительных отношений. Если ребенок, например, стесняется говорить, но родители видят, что у него есть запрос, тогда можно помочь найти соответствующего специалиста, с которым он сможет об этом разговаривать.

Мы учим детей предпринимательству, финансовой грамотности, математике и физике, — а тут вдруг говорим, что не нужно обучение! Да, понятно, что «все обходились как-то и без обучения» — это такой аргумент, который иногда я слышу. Вопрос в том: хочешь ли ты, чтобы твой ребенок с этим «как-то справился» или получил комфортный и приятный опыт с этой точки зрения.

Я когда в школе училась, у нас был курс «Этика и психология семейной жизни». Он был очень коротеньким, но достаточно грамотным. И пусть там было не все идеально в воплощении, но все-таки считаю, что попытка была неплохая.

Что бы я сделала, если бы узнала, что мой ребенок собирается участвовать в запрещенном властью митинге? Естественно, я бы с ним поговорила о том, зачем это ему, потому что для меня самым важным в отношениях с детьми является доверие. Попыталась бы понять: что лежит в основе? Может, это просто подростковый бунт? Я бы объяснила ему, что совершенно не обязательно так поступать, если хочешь что-то мне показать, то можно это сделать другим способом. Это как раз к вопросу о том, насколько мы правильно говорим с детьми о свободе и ответственности. 

Когда детям исполнилось 16 лет, у нас была одна неприятная ситуация. Обсуждали её с ребенком, и я объясняла ему: «Смотри, здесь очень важно понимать, что у тебя уже частичная уголовная ответственность существует и практически полная административная. Конечно, я несу за тебя ответственность, и ты, когда принимаешь решение о том, чтобы кому-то что-то сказать или что-то сделать, всё равно должен с некоторой оглядкой смотреть на последствия. Вдруг ты просто захотел выпендриться, но есть и оборотная сторона медали: ответственность, которую ты понесёшь. Причем сейчас, в моменте, это может до конца не осознаваться». Мы регулярно на эту тему разговариваем, что у любого выбора есть неочевидные последствия.

Для меня лучший вариант профилактики наркомании, алкоголизма – это близость со своими детьми, потому что дети уходят в любую форму зависимости (гаджеты, алкоголь, наркотики) чаще всего, когда у них нет достаточного уровня комфорта в том окружении, в котором они находятся. 

Какие книги по воспитанию детей для меня авторитетны? Если мы говорим про современных авторов, то книги Юлии Гиппенрейтер в какое-то время были для меня настольными. Из того, что я слышу в окружении, принципы Шалвы Амонашвили мне также близки.

Но вообще, если мы говорим о понятии «гуру», то очень важно, чтобы гуру был на разных этапах жизни у самого ребенка, а не у родителя. Во времена моей молодости, когда я старшего сына воспитывала, все по Споку с ума сходили, потом все сказали: «Спок в топку». Любой гуру же предполагает, что его система единственно верная, а так не бывает. Есть мама, есть ребенок, и это всегда индивидуальная модель.

Читать нужно много. Как минимум, признанных классиков. Мы все знаем о том, что есть «Педагогическая поэма» Макаренко, а много ли учителей и родителей ее читали?

Хожу в церковь со своими детьми. Они у меня крещеные. Иногда дети хотят туда с моей мамой, чаще по церковным праздникам. Я больше тяготею к церкви тогда, когда есть душевный порыв. В поездках тоже стараюсь посещать святые места. Если еду в Большекулачье, часто захожу в монастырь. Когда мы с детьми были на моей родине — в Нижегородской области, запланировала посетить Дивеевский монастырь. Церковь органично вплетается в мою жизнь, а не является отдельностоящей историей. 

Что бы я изменила в собственном поведении или принципах воспитания, если бы имела возможность вернуться в самое начало, когда первый ребёнок только родился? Возможно, я больше бы внимания уделяла пониманию себя: кто я как родитель, что хорошо для меня в этом качестве, почему я такая? Больше бы, наверное, развивала наблюдательность в себе по отношению к своему ребёнку. Когда родился старший, я по современным меркам была достаточно юной мамой, мне был 21 год. Несмотря на то, что тогда считала себя очень взрослой, самостоятельной и ответственной, понимаю сейчас, что физически слишком ещё мало было мне лет для того, чтобы я это всё уже могла понимать, осознавать. Родители жили в своё время, были продуктом своей эпохи, мы были продуктом своей эпохи. Если бы у меня тогда был такой фокус внимания, то, мне кажется, что во многих вопросах это сделало бы меня более счастливым родителем. 

Ещё очень важный такой момент: мы видим определённые способы, как другие люди ведут себя друг с другом, и это тоже является тем, что формирует наш характер. Часто мы замечаем, что человек спокойный, выдержанный, никогда голос не повышает, и думаем: вот бы мне стать таким! Но забываем о том, что не всё на самом деле нам доступно в силу, например, темперамента, среды, в которой мы вырастаем. И это становится фактором стресса. Человек хочет быть похожим на такого, а у него не получается, и он сильно переживает. «Ну как же так? Я же стараюсь!». И это ещё больше отдаляет его от самого себя. Если бы была возможность осознавать тогда, что какой ты есть, такой ты и хорош, если бы это было у меня как инструмент жизни, это очень бы мне помогло.