Другая сторона «Газпром нефти»: Новопортовское месторождение

Изначально при создании «Сибнефти» в уже далеком 1995-м, помимо ОНПЗ, в неё вошёл лишь один крупный добывающий актив - «Ноябрьскнефтегаз». На тот момент это было, может, не самое лучшее в стране добывающее предприятие, но и уж точно не худшее – ноябрьская нефть легкая и малосернистая (может продаваться под маркой Siberian Light, которая стоит больше, чем «общероссийская» Urals), и тогда её было много, так как большинство месторождений Ноябрьска были на ранней стадии разработки. Но с тех пор прошло уже больше двух десятков лет. Причем первые пять из них новыми крупными месторождениями НК практически не пополнялась. Да, амбициозные планы в этой сфере озвучивались, приобретались даже права на разработку месторождений либо целые компании, владеющие такими правами, но…

Например, замыслы 1997-го, когда «Сибнефть» решила потратить на наращивание добычи ¾ из $150 миллионов, полученных от (первого среди российских НК) размещения еврооблигаций, «секвестировали» уже в кризисном 98-м (тогда же из компании вывели нефтесервисные подразделения). Купленная в 97-м «Восточно-Сибирская нефтегазовая компания» (с месторождениями оценочно на 700 миллионов тонн нефти) меньше чем через 2,5 года была так же успешно и продана. Да и над компанией в целом постоянно маячило «FOR SALE» (одному только «ЮКОСу» «Сибнефть» пытались продать дважды – в 1997 и в 2003), что не особо мотивировало топ-менеджмент на стратегические вложения. Последние же «догазпромовские» годы «Сибнефть» пускала прибыль, в основном, на рекордные дивиденды для Millhouse Capital, обеспечивая Роману Аркадьевичу Абрамовичу достойный уровень жизни.

1

Да, какие-то новые месторождения «Сибнефть» все же начала разрабатывать (омичи, например, могут вспомнить достаточно скромное по запасам, но географически близкое и родное Крапивинское), но кардинально ситуация стала меняться лишь в год продажи – 2005-й. Компания самостоятельно выиграла несколько конкурсов по месторождениям, а затем с новой «дочкой» начал делиться «непрофильными» запасами из своей обширной коллекции концерн «Газпром».

Обещанного 52 года ждут

Со своеобразной жемчужиной этой коллекции – Новопортовским месторождением (о котором уже упоминалось на страницах «ВОмске») – нам и довелось познакомиться.

Кажущийся парадокс – месторождение с большими запасами особо ценной нефти и газа, открытое самым первым на Ямале еще в 1964 году, начали активно осваивать только в 2011-м, а терминал «Ворота Арктики» официально запустили лишь в 2016-м. Старт погрузке первого танкера на нём, между прочим, дал лично президент РФ Владимир Путин – это к пониманию значимости Новопортовского.

Почему месторождение не разрабатывали без малого полвека? Во-первых, потому, что нефть здесь залегает очень глубоко – под сотнями метров вечной мерзлоты, порой еще и под мощными газовыми «шапками». Тогда, в 64-м, наши нефтяники просто еще не были технологически готовы к таким задачам. А во-вторых, это чертовски далеко. Далеко от железных и автомобильных дорог, далеко от производств и складов стройматериалов, далеко от городов с рабочей силой и, наконец, очень далеко от действующих магистральных нефтепроводов. Там, куда, переиначивая шлягер советских времен, «только вертолетом можно долететь».

 

За Полярным кругом

Вертолет «Ми-8» авиакомпании «Ямал» два часа нес нас из Салехарда (а административный центр Ямало-Ненецкого АО и так уже стоит прямо на Полярном круге) все дальше и дальше на север. Приземляемся – 67 градусов (нет, к счастью, не в минус по Цельсию - все же это не Оймякон, да и на дворе лето - а северной широты) и 40 минут.

Сразу после посадки проходим, как и все прибывающие вахтовики, медосмотр, причем автоматизированный. В считанные секунды аппарат проверяет давление и пульс и – снова тема градусов – анализирует то, что вы «дыхнули в трубочку». На месторождении действует абсолютный сухой закон и, получается, даже «напиться заранее» не выйдет.

К производственной безопасности тут вообще очень строгие требования – везде плакаты и таблички, не рекомендующие даже, например, говорить по сотовому при спуске с высокого крыльца и напоминающие о необходимости держаться за перила (все модули-вагончики – жилые, административные, хозяйственно- бытовые – заметно подняты над землей). В принципе, такая требовательность вообще нормальна, а здесь, на производстве, – вдвойне обоснована.

Однако человеческий фактор никто не отменял и инциденты порой все же случаются. Об этом мы чуть позже узнали из «молний» - современных аналогов стенгазет и «боевых листков» советских времен. Развешаны они там, где обычно собирается максимальное число людей, например, в столовой – чтоб точно прочитали.

Столовая, впрочем, была позже. До этого мы прошли обязательный инструктаж по той самой технике безопасности, после чего автобусом (от обычного городского этот «ПАЗ» отличался наличием абсолютно на всех сидениях ремней безопасности, пристегнуться которыми тут же потребовал не подразумевающим возражений голосом водитель) нас доставили с вертолетной площадки на Центральный пункт сбора нефти. ЦПС – так сказать, сердце (и мозг) месторождения. В прилегающем вахтовом жилом комплексе мы получили спецодежду и средства индивидуальной защиты (каски и очки), затем нам вкратце рассказали и показали, как работает ЦПС, после чего последовала прогулка по территории.

Внешне Центр похож на некую комбинацию нефтебазы (каноническими круглыми резервуарами с плавающей крышей) и нефтезавода в миниатюре (его напоминало множество трубопроводов, соединяющих что-то типа малых колонн, только развернутых в горизонталь). Сюда стекается с буровых нефть, проходит тщательную многоступенчатую проверку на качество и затем отправляется по трубопроводу в сторону портового терминала «Ворота Арктики», который нам предстояло увидеть на следующий день. В программе же дня текущего оставалось еще посещение буровых.

К ним, как и во все остальные точки наземной части маршрута, нас возили уже привычными буровикам «вахтовками». Из общего с автобусом от вертолета – те же ремни безопасности везде и та же команда пристегнуться (иначе не поедем)…

Километр вниз – два вбок

По прибытии на площадку, где идет строительство буровых, после уже привычной сине-бело-голубой гаммы сразу бросается в глаза ярко-красный вагончик американской Halliburton.

В голове – две абсолютно противоречивые мысли. С одной стороны – круто, когда у тебя в подрядчиках мировой «законодатель мод» в бурении. С другой – а как же санкции (тут надо учесть, что игрок №2 мирового нефтесервисного рынка – компания, очень близкая к правительственным кругам США, когда-то её возглавлял, например, экс-министр обороны Дик Чейни, позже ставший вице-президентом при Буше-младшем)? И вообще – почему мы привлекаем в главную «бюджетообразующую» отрасль иностранцев, которым платим из её же валютной выручки? Во времена СССР ведь со всем этим мы справлялись сами.

Но, как мне объяснили, во-первых, советские кадры и технологии частично были утрачены в «лихие 90-е», когда о бурении новых скважин (не говоря уж о геологоразведке новых месторождений) речи не шло, тогда как иностранные игроки, напротив, ушли в отрыв. Во-вторых, большая часть наших НК переняла у зарубежных коллег саму модель, считающуюся более экономически эффективной: западные нефтяные компании давно отдали бурение на аутсорсинг специализированным нефтесервисным фирмам. Которые технологически ушли вперед потому, что им приходилось быть изобретательными: конкуренция жестче (у нас её не было вообще), а легкоизвлекаемой нефти меньше.

Например, именно Halliburton еще 70 лет назад придумал технологию гидроразрыва пласта (ГРП), которую – конечно, многократно усовершенствованную – сейчас применяют повсюду. Конкретно на Новопортовском месторождении недавно – впервые на Ямале – был проведен 20-стадийный ГРП по «бесшаровой» технологии.

Если объяснять сделанное, что называется, на пальцах: буровики сначала бурили вниз на глубину больше километра, а затем, дойдя до нефтеносного пласта, пошли по нему «вбок» еще километра на два. Во время этого движения по горизонтали в скважину несколько раз (в данном рекордном случае – 20) под давлением загоняли так называемую жидкость разрыва (обычно на 99% состоит из воды и расклинивающего агента типа песка, стекла или керамики), что вело к образованию трещин, из которых в пласт поступала дополнительная нефть.

Ударники капиталистического труда

Забавное смешение – работающие на зарубежных акул капитализма по западным же технологиям буровики постоянно устраивают между собой то, что раньше называлось соцсоревнованием. Бригады соревнуются, кто быстрее (но без эксцессов) введет в строй скважину – рекордные сроки доходят до двух недель. Соревнующиеся команды берут себе названия – на фото выше, допустим, буровая команды «Ак Барс», которая в итоге уступила команде с правильным названием «Победа». Оперативно выяснить, нет ли среди борющихся за звание ударника каптруда немалую премию команд и «Авангарда», нам не удалось (знаем только, что десятка два вахтовиков из Омска на Новопортовском в то время точно работали).

О Трампе, санкциях и творческих узбеках

После введения еще первой «порции» антироссийских санкций у НК, работающих с западными нефтесервисными компаниями, вроде бы наблюдались некоторые проблемы (проходила, например, информация, что мировой №1, американо-французская компания с голландской пропиской Schlumberger в 2015-м была вынуждена забрать попавшее под санкции оборудование с одного из месторождений Югры), но им быстро нашли решение.

Как будет сейчас, после вступления в силу нового пакета санкций, подписанного недавно президентом США Дональдом Трампом, - пока неясно. Теоретически, Новопортовского месторождения они коснуться вроде бы не должны – ограничения сейчас налагаются на технологии для разведки и добычи российской нефти на глубоководье, арктическом шельфе и в сланцевых формациях. Но, впрочем, даже если Schlumberger с Halliburton придется уйти – катастрофы не будет. В России все же есть и свои перспективные игроки в данной сфере, типа Буровой компании «Евразия» (Eurasia Drilling Company) – это ушедшая в свое время «на вольные хлеба» «Лукойл-Бурение».

Еще более впечатляющих успехов добились соседи из экс-советской республики Узбекистан: созданная там в 2004 году фирма Eriell в 2008 вышла на российский рынок, а в 2016 году российское подразделение Группы ERIELL (имеющей представительства уже в 7 странах, включая ОАЭ), «Эриэлл Нефтегазсервис» было признано компанией № 1 в эксплуатационном и разведочном бурении в РФ. И на Новопортовском месторождении синие «эриэлловские» спецовки и бытовки численно уступают только, собственно, «газпромнефтевским».

Компании, кстати, даже состоят в некотором родстве – «Газпромбанк» владеет крупным пакетом акций узбекской фирмы. И даже спортивные интересы у них общие - КХЛ: «Газпром нефть» поддерживает питерский «СКА» и омский «Авангард», ERIELL – московский «Спартак».

Даешь английский газон в Арктике?

Новопортовское месторождение – одна из ключевых точек для роста не только компании, но и всего топливно-энергетического комплекса ЯНАО. Сейчас здесь полным ходом идет строительство установки комплексной подготовки газа (УКПГ), первая очередь которой (мощность – до 4 млрд м³ газа) должна заработать уже в этом году. В конечном итоге планируется использовать более 95% сжигаемого ныне попутного газа. Часть его после подготовки в смеси с природным пойдет «на корм» строящейся газотурбинной электростанции (мощностью I очереди – 96 МВт), которая обеспечит электричеством не только объекты месторождения, но и все ближайшие поселки. Остальной газ будет закачиваться в пласты, помогая при нефтедобыче.

Процесс такого масштабного строительства, понятно, как бы бережно и эффективно его ни организовывали, не оставить следов в окружающей среде просто не может. Но нефтяники работают и в этом направлении. Немного даже странно было слышать, как первый человек на месторождении – начальник промысла Владимир Саблин – увлеченно рассказывал, как он с подчиненными лично подбирал сорт газонной травы, которой они (опять же сами – не привлекая профильных подрядчиков) засеяли участки под недавно проложенным нефтепроводом и, о радость! – она успешно взошла.

Трава – это, кстати, еще и главное животное на Севере – олени. Для них нефтяники, как оказалось, тоже строят инфраструктуру – оленьи переходы над или под (как на фото) нефтепроводами и через немногочисленные автодороги, чтобы стадные животные могли безопасно передвигаться.

Вдоль бетонки есть соответствующие дорожные знаки, предупреждающие водителей о возможном появлении оленей.

А в качестве волонтерской деятельности «Газпром нефть» теми же баржами, что доставляют сюда стройматериалы для объектов Новопортовского месторождения, вывозит из-за Полярного круга десятки тонн ржавеющего металла – «наследство» еще советских покорителей Севера.

to be continued…