Евгения Верлатая: «Чтобы выпустить волков на манеж, я готовила их три года»

Волки на арене цирка — это огромная редкость. Этот хищник очень недоверчив, своенравен и опасен, многие дрессировщики уверены, что с ним невозможно работать. Три года интенсивной работы понадобилось молодой красавице Евгении Верлатой для того, чтобы выйти со своими питомцами на арену. Специально для читателей «ВОмске» Евгения поделилась секретами подготовки сложнейшего номера.

— Евгения, чем волки отличаются от собак в плане дрессировки? Намного ли они сложнее?

1

— Это несравнимо вообще. Мне иногда звонят дрессировщики хаски и жалуются, что эта собака сложна в дрессировке. Я не могу понять, о чем они говорят: хаски я учу делать трюк за три дня — у волка на то же самое уйдут месяцы. Чтобы выпустить волков на манеж, я готовила их три года. Волки жутко всего боятся: зрителей, света, они долго отказываются работать на манеже. Для того чтобы зритель понимал, насколько волк отличается по поведению от собаки, я поставила в номер хаски. Собака совершенно спокойная, прыгает через ягуара, бежит, куда надо, даже без подкормки. Волки же выходят с поджатыми хвостами и видно, как им сложно преодолевать свой страх, но они очень стараются.

— Кроме страха есть ли еще отличия?

— Волк — очень упрямое животное, и за кусочком, как собачка, он не побежит. Слишком строго с ними тоже нельзя — волк просто забьется в угол и будет зубами скрежетать. Есть у волков ещё особенность — у них прекрасная память, и они ничего не забывают. Если один раз сделают что-то не правильно, можно на трюке ставить крест. Больше они его никогда не выполнят. Собаку можно переучить — волка нет. Помнят они и людей — гораздо лучше, чем собаки. Был у меня один волчонок, слабее остальных, и волки его загнобили, фактически выгнали из стаи. Я его пожалела и сдала в зоопарк, потому что рано или поздно его бы порвали. И вот через три года я приехала его навестить. Он как раз грыз большой кусок мяса. Я закричала издалека: «Серый!» Он бросил мясо, кинулся ко мне, стал ластиться и плакать. Схватил меня за руку и не отпускал, я сама расплакалась. А сотрудники зоопарка говорили, что к нему никто в клетку зайти не мог, даже чтобы снять ошейник.

— Как вообще можно уговорить это животное войти в манеж, в клетку?

— Мы с ними контактируем глазами. Они идут ко мне, потому что мне они доверяют. Они глазами спрашивают: «А можно ли? А не растерзают ли нас тут?» Я показываю им, что тут безопасно, и они заходят. Зрителям, наверное, кажется, что они боятся именно меня, хотя тут всё наоборот — я их защитник от всего непонятного.

— Волки очень отличаются друг от друга?

— Да, все волки разные. Они живут стаями — у меня три стаи: наши серые, полярные, и черные канадские. Канадские черные волки — самые агрессивные, они пытаются конфликтовать и с серыми волками, и с ягуарами, и со мною. Но и в стае к каждому из волков нужен свой подход: одному приходится глазки строить и гладить, со вторым нужно говорить строгим голосом, и он все ответственно сделает. Волки — большие проказники, я их воспринимаю как озорных подростков, которым вечно нужно что-то затеять. Все эти проказы я пресекаю на корню, они понимают, кто тут главный, и успокаиваются.

— Как вы заслуживаете их уважение?

— Для этого я должна быть не просто дрессировщиком — я должна быть членом стаи, её вожаком. Волки должны меня любить и уважать. Помимо репетиций я уделяю им много внимания — играю с ними в вольере, но играю по своим правилам, веду свою тактику: «Давайте все накинемся на игрушку! Отстали все от игрушки!» Кого-то завалю, с кем-то поваляюсь. Расслабляться нельзя никогда. Я проводила такой эксперимент. Обычно, когда я захожу в клетку, волки тут же бегут ко мне, лижут руки. А тут я зашла тихо, села в углу и притворилась, что без сознания, хотя глаза не закрывала. Они побродили рядом, потом подходит самый добрый волк, берет мою ногу в пасть, смотрит в глаза и потихоньку сжимает челюсти. Я ничего не делаю. Он прикусывает сильнее, потом выпускает и отходит. И вдруг разбегается, и хватает мою ногу и начинает рвать — хорошо, что я была в ватных штанах. Остальные волки подбежали, окружили и тоже приготовились к нападению. Для себя я выяснила, что как бы мои волки ни ласкались, но они никогда не будут домашними собачками и слабину не простят.

— Как вы вообще контролируете всех животных в клетке? Пусть у вас и магические глаза, но их всего одна пара.

— Я чувствую их всем телом. Я до выступления знаю, как они поведут себя во время работы: кто с кем хочет подраться, кто какой трюк сегодня делать не будет, перестраиваю выступление. Потом, после выступления, глажу, благодарю тех, кто хорошо отработал, а к к тому, кто плохо отработал, вообще не подхожу. Они соревнуются за мою любовь, и для них это значимо.

— А есть ли у вас какие-то неизменные ритуалы перед выступлением?

— Только один: я смотрю, как установлена клетка, не забыли ли все закрепить. Хотя это кого-то может обидеть, но для меня безопасность превыше всего. Такой вот у меня ритуал.

— А были ли по-настоящему страшные истории во время выступления, связанные с волками?

— Во время выступлений, к счастью нет, а вот во время репетиции вожак черной стаи однажды решил помериться силами с ягуаром. Тяжело было разнимать — ягуар весит сто килограммов, а волк, несмотря на то, что весит раза в три меньше, будет драться до смерти. Ягуар послушался команду, и я его заставила сесть на место, а волк, ковыляя, постарался снова на ягуара напасть. Много трюков с этим волком пришлось переделать, и за ним я наблюдаю особенно — он один выходит хвост трубой и всех пасет: ягуара, меня, других волков.

— Евгения, как вы все-таки решились работать именно с волками? Чем больше мы о них говорим, тем мне кажется невероятней ваше выступление.

— Я раньше работала с тиграми, но в какой-то момент меня заинтересовали волки. Но мне сказали, что они не будут работать, не будут сидеть на месте, и волки в цирке — это вообще невозможно. Это «невозможно» меня задело, и я сразу же набрала себе семь волков и начала упорно по три раза в день их дрессировать. Прошел год, я была на грани отчаянья: волки всего боялись и в манеж просто не заходили. Приходилось репетировать во время работы, потому что репетиция и полный зал — совсем разные по шуму, по энергетике, и животные это чувствуют. Мы прошли через много трудностей, и сейчас мы уже готовы показать результат. Приходите, не пожалеете! Мы сейчас в Омске!