Гамбургское восстание

«Нет-нет, всё потом», - прибывший ранним пятничным утром на апелляцию по делу Гамбурга адвокат Олег Любушкин быстро пресек единый порыв журналистов сомкнуть вокруг него ряды и задать самый насущный на данный момент вопрос: почему именно сейчас в резонансной судебной истории вдруг случилось «второе пришествие» персонажа М.?

Адвокаты Гамбурга держались вместе. Константин Ривкин в безупречном костюме в полоску – тот самый оттенок и тот самый «тонкий» рисунок, который сейчас называют остромодным итальянские портные, плюс отдельным штрихом – тонкий шарф в не менее модных живописных «огурцах». Рядом, на контрасте – Олег Любушкин: футуристических оттенков рубаха, видавшая виды кожанка, слегка припыленные замшевые мокасины и объемистый кожаный кофр. Объединял этих служителей закона сонный вид. Стоит полагать, ночь для них выдалась не самая спокойная. Это журналисты, наваяв нетленок по поводу внезапного приступа совести у Вадима Меренкова, к полуночи уже угомонились и легли спать. А эти двое, похоже, если и вздремнули, то совсем ненадолго.

1

Впрочем, суду они в этом признаваться не стали: «Новость о Меренкове на сайте Следственного комитета увидел в девять утра», - заявил Любушкин. Все мысленно кивнули, поверив, что новостных сайтов на ночь юрист по-булгаковски не читает, а других источников информации не имеет.

Небольшой зал на девять скамеек наполовину заполнили журналисты, наполовину – друзья, родственники, сочувствующие. В основном это были мрачного вида товарищи в коже, с тяжелыми взглядами, массивными плечами и чуть менее массивными цепями на шее. Сам Гамбург глядел на собравшихся с экрана. А поначалу и не глядел: в ожидании начала заседания бродил по камере СИЗО взад-вперед как раздраженный лев по клетке. Видеотранслятор передавал изображение с высокой точностью. Правда, вот со звуком были проблемы.

- Гамбург, слышите хорошо? – вопросил глава судейской коллегии, когда все нужные люди – судьи, адвокаты, прокурор – расположились на своих местах.

- По-разному, - ответствовал Юрий Викторович. – Иногда звуки двоятся, троятся.

- Будет плохо слышно, Гамбург, сразу сообщайте, - предупредил судья. Сегодня людей в судейских мантиях было трое: блондин, брюнет и строгая шатенка в ярко-красной помаде.

Адвокаты начали просить суд обеспечить личную явку их подзащитного: мол, тогда точно не будет технических накладок, задержки с комментариями к  документации и так далее. Но вопрос решили иначе: 21 век, как-никак. Гамбурга попросили перейти в другую камеру: там, простите за тавтологию, камера была лучше.

Картинка на экране немного изменилась. Теперь подсудимый, скрестив руки на груди, стоял на фоне таблички с надписью «Омск. СИЗО-1». Никаких помех (прутья решетки не в счет).

«Будет необходимость – удовлетворим ходатайство», - решил суд и перешел к делу. Дама-судья начала зачитывать, за что, сколько и по каким статьям получил Гамбург свои пять с половиной. Это продолжалось не так долго, как могло бы, но все равно было не самой любопытной частью заседания. Звучало знакомое – то самое, что уже неоднократно «мололось» всеми возможными языками и жерновами судов разных инстанций: «махинации с землей», «сговор с Меренковым», «давление на членов комиссии», «ряд обстоятельств», «состав преступления» и так далее, и тому подобное. Неслышно вздыхал Гамбург, ерзал на скамье в десятке километров от зала суда, где шло основное действо.

Наконец спустя 40 минут прозвучало: «Доклад окончен» - и слово получили адвокаты.

Первым высказывался Олег Любушкин. Начал он с эпизода с «Чародейкой». Помещение стоило якобы 10 миллионов, а продано было за 3,3 млн рублей. С оценкой реальной стоимости традиционно возникли проблемы. Результаты экспертизы удовлетворили оценщиков и судей, но никак не адвокатов и их подзащитного.

- Помещение было как сарай…производство шло на двух квадратных метрах, - таким голосом, как начал свое выступлении Любушкин, начитывают качественные аудиокниги. Речь  изобиловала не только эмоциями, но и метафорами, яркими образными деталями и выражениями, которые, вылетев из уст известного адвоката, тут же грозили стать крылатыми.

- Я себя чувствую крепостным у вас в процессе, потому что мы, адвокаты, вымаливаем, а не требуем!.. – суть сводилась к тому, что нужна новая независимая экспертиза, которую проведут «эксперты, а не оценщики или даже помощники оценщиков». После Любушкин начал говорить об  участках под огороды в Чукреевке и тут тоже не удержался от ярких фраз, назвав происходившее «процессуальным унижением».

Пришел черед выступать Константину Ривкину. В отличие от коллеги он выбрал вовсе не бодрый тон униженного и оскорбленного борца за справедливость, а всепроникающий полушепот. Всепроникающим тот был условно: слышали Ривкина только судьи, да и то с трудом. Те же, кто сидел за его спиной, лишь догадывались о содержании речи.

В итоге адвоката все же попросили говорить громче: интересно все-таки, в конце концов…

- Мы бы хотели видеть в суде Меренкова, - говорил Ривкин. – Понимаю, это может вызвать некоторые сложности… В СИЗО, по словам тамошних сотрудников, возникли целые дебаты, потому что официального постановления об аресте на тот момент не существовало.

Несмотря на драматичность момента, собравшиеся не смогли сдержать улыбок: выходило, будто Меренков с боем прорывался за решетку и ему по доброте душевной все-таки пошли навстречу…

Суть адвокатских прошений свелась к следующему: назначить экспертизу по «Чародейке» и вызвать в суд Вадима Меренкова. Желательно бы заодно отменить приговор Гамбургу и снизить наказание: в идеале до тех двух лет и трех месяцев, которые он уже, по сути, «оттрубил» во время судебных разбирательств и «тикающего» срока.

Сам Гамбург, конечно, тоже получил слово. К тому времени он уже долгое время пребывал в классической позе Мыслителя, но тут встал, одернул брюки, надел очки. «Как человек с высшим образованием и непосредственный участник событий заявляю: я не превышал полномочий, не вступал ни с кем в сговор, а причиненный ущерб – не более чем фантазии следователя», - такова вкратце суть эмоциональной речи вип-заключенного и краткое резюме выступлений его же защиты (выдержки из неё «ВОмске» приводит здесь)

Суд заявил о перерыве и удалился. Родственники и друзья вскочили с мест, выстроились перед экраном.

- Иван Кириллович, как здоровье? – обрадовано спрашивал Гамбург известного общественника, агронома, экономиста, писателя и просто хорошего человека Ивана Викторова.

- Хорошо, Юра! Я тебе книжку новую привез, - отвечал Иван Кириллович. Лишь два дня назад он презентовал в библиотеке имени Пушкина книгу «Граждане Сибири» - составленный им сборник очерков об известных омичах.

Гамбург с радостью, пусть и дистанционно, общался с близкими. Интересовался здоровьем, расстроился из-за известий о простуде, подкосившей нескольких его родственников: «Что ж такое!..» Пару вопросов задали и журналисты. «Нет, с Вадимом Александровичем не встречался, СИЗО не то место, где устраивают свидания. Хотя повидал бы его с радостью», - улыбался экс-чиновник.

…Суд совещался недолго. Ожидаемо отказал защитникам в новой экспертизе, но это сейчас не было главным. Что касается главного – никто не возражал. В следующую пятницу, 7 октября, если не возникнет каких-либо форс-мажоров, на вопросы неравнодушных к этому делу стражей закона ответит «весьма информированный свидетель» Вадим Меренков. Собственной персоной. В этом единодушно заинтересованы и прокурор Антон Рябуха, пообещавший содействие, и судейская коллегия, и, конечно же, защитники Гамбурга.

«Появился – значит, появился. Принял решение. Взрослый человек, - корректно ответил на озвученный в самом начале вопрос о Меренкове Константин Ривкин, выйдя из здания суда и направляясь к автомобилю. – Что касается его роли в деле Гамбурга… Скажу так. Его появление может быть поводом для принятия различных процессуальных решений. Каких именно, мы с вами узнаем позже».

Так что продолжение следует.