Интервью с настоящими. Евгения Лифантьева

В серии «Интервью с настоящими» мы углубляем наше представление о городе взглядом изнутри, с помощью интересных людей, живущих и работающих в Омске.

Очередной герой рубрики — омский журналист, блогер, пресс-секретарь обкома КПРФ Евгения Лифантьева.

1

— Опишите город тремя словами: какой для вас Омск?

— Медленный. Тягучий. Мягкий. Ощутимый контраст был после жесткого и конкретного Красноярска.

— Самое любимое, знаковое лично для вас место в Омске — и почему оно?

— Лесистая части парка Победы. Долго увлекалась ролевыми полигонными играми, некоторые организовывала сама. Какое-то время играли в парке Победы. Поэтому с этим местом связано много самых разных, но больше приятных, воспоминаний.

— Куда вы в первую очередь водите гостей города?

— Самое эффектное, на мой взгляд, место в Омске — это Стрелка, где Речной вокзал и пушка. Там есть ощущение, что Омск — город на большой реке. Потом по настроению можно покататься на речном трамвайчике, сходить в музей или на выставку. Краеведческий, Врубеля, Дом художника — все рядом. Можно зайти в «Тинто» или любое другое кафе в округе, до Камергерского переулка и модного нынче «Скуратова» — пять минут прогулочным шагом.

Да, небольшое отступление про то, «какой Омск». Для меня Омск еще — город, где умеют варить кофе. Как-то у нас по своим делам был Борис Долинго. Для фантастов — фигура культовая. Литературный редактор журнала «Уральский следопыт», организатор конвентов «Аэлита» в Екатеринбурге, издатель ежегодных сборников фантастических рассказов «Аэлита». Мы были заочно знакомы, я у него публиковалась. Решили «развиртуализироваться». В один из вечеров я вытащила его из гостиницы, чтобы познакомить с другими омскими фантастами. Собирались в «Тинто». Долинго слегка ошалел: «Омск — первый город, где фантасты зовут меня пить кофе, а не водку». Но оценил.

— Назовите три главные фамилии, ассоциирующиеся у вас с Омском, и объясните свой выбор.

— Егор Летов — номер один без вопросов. Летов — это целая эпоха не только в музыке, но и вообще в молодежной субкультуре. Фигура того уровня, которая сделала бы честь любой столице.

Дамир Муратов. В своей сфере значим не меньше. И глючен, как Омск.

Из давней истории, наверное, Чокан Валиханов. Почему-то у нас о нем мало пишут, но это был человек фантастической судьбы, один из значимых персонажей «Большой Игры» между Россией и Британией в Центральной Азии.

— Кем из ныне живущих омичей, по-вашему, город может и должен гордиться, кого должен поддерживать, на кого стоит ориентироваться молодежи, кто лично для вас является авторитетом в моральной и в профессиональной сферах? Почему? Особенно интересно услышать недооцененные, нераскрученные фамилии…

— Из живущих сегодня — редактор «Коммерческих вестей» и когда-то — один из создателей конвентного содружества фантастов и их поклонников всего Советского Союза Марат Исангазин. Единственный в Омске человек, кроме принимавших меня сотрудников «Комка», о существовании которого я знала до того, как приехала в город. Кстати, ехала сюда с напутствием от одного «людена» (не буду расшифровывать слово, кто знает — тот понимает) передать ему привет. Правда, не помню уже — передала или нет.

Моральный авторитет? Для меня таким был Евгений Дмитриевич Похитайло — великолепнейший управленец советской эпохи, который при этом умудрялся всю жизнь оставаться в тени. Собственно говоря, многое из того, что сейчас с тоской вспоминают омичи старших возрастов, — это плод усилий не столько Манякина, сколько Похитайло. Евгений Дмитриевич был заведующим сельскохозяйственным отделом Омского областного комитета КПСС (в нынешних терминах — министром сельского хозяйства) — именно в те годы, когда область гремела как «житница». Он был председателем исполкома Омского областного Совета депутатов (это функции одновременно и председателя Заксобрания, и вице-губернатора, если считать должность первого секретаря обкома КПСС аналогом губернаторской). На нем, по сути, держалось все и городское, и областное хозяйство, вся коммуналка, транспорт и так далее. И это было как раз в те годы, когда город стремительно строился и развивался. Несколько лет Евгений Дмитриевич пробыл и первым секретарем. И при этом, при всех его талантах руководителя, при всех связях он не стал «монетизировать» власть. Не захотел наживаться, участвовать в «крысиных бегах» 90-х. Умер в 2015 году квартире, обставленной мебелью, которая была модной в 70-х. Очень жалею, что слишком поздно с ним познакомилась, что не удалось поговорить подольше. Знаете, если бы в 80-е все коммунисты-руководители были такими, как Похитайло, то и Советский Союз был бы на своем месте, и история пошла бы по другому пути.

С кого из сегодняшних брать пример? Знаете, есть «люди города», а есть «люди мира». Человек города» — это, например, Игорь Федоров. У него поразительное умение чувствовать заинтересованность омичей и настолько же поразительная трудоспособность. Восхищаюсь Еленой Завьяловой. На первый взгляд тихая, незаметная, она умудряется продавить очень серьезные вопросы, достучаться до самых высоких кабинетов. И таких людей, к счастью, немало.

С другой стороны, есть несколько человек, известных в профессиональных кругах на российском уровне, но мало известных в Омске и практически не включенных в жизнь города. Например, Юрий Перминов — редактор альманаха «Тобольск и вся Сибирь», один из наиболее признанных современных поэтов России, член высшего творческого совета Союза писателей России, лауреат множества всероссийских и международных премий… по-моему, он уже сам запутался, сколько у него регалий. В прошлом году к 8 Марта мы устраивали ему в одной из библиотек встречу с женщинами-ветеранами, так «хозяйки площадки» даже сначала не сообразили, о ком речь. Потом перерыли свой фонд и с удивлением обнаружили, что автор нескольких книг, которые есть в их библиотеке, живет в двух шагах от нее. Они были уверены, что поэты такого уровня существуют «где-то там», но никак не в хрущебе в Солнечном. И думаю, что во многих сферах есть «люди мира», которые умудрились перерасти Омск, стать известными в профессиональной среде на всю Россию и даже за ее пределами, сохраняя омскую прописку. Но мы, омичи, о них не знаем.

— Можно ли говорить об уникальном «омском менталитете», позволяющем легко узнавать настоящего омича в любом другом городе или стране? Какие черты «омскости» в себе и в других омичах вы считаете позитивными и негативными? Какие из них помогают в жизни, а от каких хотелось бы избавиться?

— По сравнению с другими городами Сибири, в которых я бывала, менталитет людей в Омске более… восточный, что ли. В том смысле, что «Восток — дело тонкое». Ощущается влияние Казахстана, да и самой природы — бесконечных степей, медленной реки, скудных пейзажей. В Омске не чувствуешь, что живешь в мегаполисе. Темп жизни — такой же, как в городах с населением тысяч в 100. Инерционность, некий фатализм, нежелание лишний раз зазря дергаться. Раскачать на что-то омичей очень сложно. Наверное, именно поэтому те, кто живет чуть энергичнее, ощущают в Омске дискомфорт. Но, с другой стороны, Омск — это стойкость, упорство, умение доводить дело до конца. Ироничное отношение к себе и к ситуации. Это — две стороны одной медали, одно без другого не существует.

— Самое смешное, что вы слышали от иностранцев или жителей других российских городов об Омске?

— Как-то раз писала о Рождественском полумарафоне. Разговорилась с бегуном из Германии. Стандартные вопросы: как встретил город, какие впечатления? Как на грех, в тот год на Рождество было тепло, от силы градусов пять мороза. Очень развеселила искренняя обида немца: он ехал в Сибирь испытать себя в экстремальных условиях, а тут ему подсовывают берлинскую погоду. Заявил, что больше не считает Омск Сибирью. Пришлось в шутку доказывать ему, что местные власти специально заказали потепление, чтобы спортсменам было комфортнее, а обычно у нас лютая стужа. Он, конечно, не поверил, все повторял: «Найн, найн Сибирь!»

— Бывшему мэру Омска Валерию Рощупкину когда-то приглянулась скульптура «Наблюдателя» в Братиславе — и у нас появился «Степаныч», ставший любимцем омичей, нравящийся и гостям города. А вам что увиденное в других городах хотелось бы перенести в Омск?

— Было бы очень здорово, если бы у нас появилась копия клодтовских коней. Ведь скульптуры на Аничковом мосту на самом деле родом из Омска. Когда писала об Омском ипподроме, немного покопала тему «Омск и лошади». Мы же — «ворота в степь». У нас с конца 18 века проводили конные ярмарки. Пригоняли табуны из Казахстана. Отец скульптора Петра Клодта, генерал Карл Клодт, был фанатом хороших лошадей. В воспоминаниях о Петре Клодте остались его рассказы о том, как они с отцом ездили в степь к казахским баям, любовались скачками… Неплохо бы парочку лошадок вернуть на историческую родину.

— Что вам больше всего нравится и сильнее всего удерживает в Омске?

— Люди.

— А что больше всего не нравится, раздражает, хочется изменить?

— Застарелая нищета, к которой все привыкли настолько, что не видят ее.

— Были у вас мысли покинуть Омск насовсем или надолго? Предпринимали вы такие попытки? Сохраняется ли это в планах? Что для этого должно измениться в Омске, в России или в мире? Или, наоборот, остаться неизменным… Поделитесь подробностями.

— Нет. Я до Омска много переезжала и поняла, что от места, где ты живешь, зависит меньше, чем принято считать. Причем, что забавно, попыток «штурмовать Париж», у меня никогда не было. Я всегда переезжала потому, что позвали, причем на уже готовое место, на конкретную работу. В Омск попала случайно: просто предложили место в омской редакции «Комка». Если вдруг (хотя это и сомнительно) сейчас появится настолько же интересное предложение, будет явная потребность во мне, то, может быть, и ухвачусь. Просто из любопытства: «Здесь я был, а там я не был». Я, в принципе, тоже «человек мира», мне везде хорошо.

— Если бы у вас был свободный выбор и неограниченные возможности, в какой город вы бы переехали? Почему?

— Ни в какой. Поездить, посмотреть мир — хорошо. Но там меня никто не ждет. А здесь пока есть те, кому нужна.

— Чего, на ваш взгляд изнутри, Омску не хватает в первую голову? Чем из своего опыта и знаний вы бы поделились с Омском — тем, что омичи могли бы сделать сами, не дожидаясь милости от власти? Имеются в виду самые разные стороны жизни, включая экономику, ЖКХ, культуру, коммуникации и т.п.

— Омску в первую голову не хватает осмысленной функции в межрегиональном разделении труда. Я уже, кажется, писала, что объективно самый большой удар по Омску нанесло отделение Средней Азии и Казахстана. В СССР Омск был транспортным, промышленным, научным центром притяжения для Целины и вообще — для всей Средней Азии. Развал Союза превратил Омск в безрукого-безногого «головастика». Естественно, и голова захирела. Двадцать лет подряд Омск пытается отрастить новые руки-ноги, втиснуться между соседями — куда дотянется, куда зацепится. Пытается стать нужным, значимым в масштабах России. В каких-то сферах уже «зацепился», «пророс». Поэтому объективно работает на Омск каждый, кто в чем-то выходит на российский уровень, оставаясь в городе. Причем это относится не только к экономике, а ко всем сферам. Омский театр, омская школа дизайна, омская школа единоборств — это все известно далеко за пределами Сибири. Это — некий знак качества. Хотя, как говорится, нет пророка в своем отечестве. Я помню, каким шоком для омских журналистов было, когда они осознали, что систему залпового огня «Буратино», которую показывают во всех боевых сводках, делают в Омске. Просто захлебывались, когда писали об этом. Но, к сожалению, театра, дизайна, хоккея, нефтепереработки, техуглерода и огнеметов слишком мало, чтобы полностью загрузить достойным делом город-миллионник.

Сейчас у омичей абсолютно правильный настрой: сделать город таким привлекательным, чтобы он мог стать «витриной России для Азии», как Прибалтика была «витриной СССР» для Европы. С точки зрения туристической привлекательности Омск — абсолютный нуль. У нас нет ничего: ни моря, ни гор, ни древней архитектуры, ни каких-то совсем уж уникальных музеев. Разве что потенциал для создания бальнеотерапевтического курорта (в комплекте с медицинскими услугами), но за это дело никто еще толком не брался. Даже в «Нике» забетонировали скважину. Что-то есть, конечно, но все — предельно камерное, да и аналогов в мире полно. Вряд ли кто-то поедет за тысячи километров только для того, чтобы побывать в музее топора или посмотреть на несколько полотен Айвазовского. Это все интересно для «внутреннего» потребления, для «внутренних» туристов. Но можно добиться, чтобы стало престижно проводить в Омске всевозможные форумы, встречи, фестивали, выставки-ярмарки и так далее в рамках не России, а Евразии. Притягивать в Омск тем, что сейчас принято называть «интерактив» — нет зрителей, есть соучастники. Сделать Омск городом, где удобно вести переговоры, устраивать семинары, назначать встречи, заключать сделки. В постиндустриальном обществе это весьма значимая функция, на которую может работать немало народу. Потенциал есть: удобная логистика, открытость, многонациональность. Но для этого надо вычистить город до состояния «чтобы не стыдно было перед гостями». А на это работают все «городские проекты», все общественные усилия по организации комфортной городской среды. Так что каждый может участвовать в создании этого нового Омска.

— Пожалуйста, расскажите о себе в формате автобиографической справки.

— Родилась и выросла в Подмосковье, училась в Иркутске, работала в районке в Красноярском крае и в красноярских областных газетах и только в 1997 году перебралась в Омск.