И дольше века длится акт…

Скандальная театральная постановка по пьесе австрийского драматурга Артура Шницлера «Хоровод», которая была написала в 1897 году, долгое время считалась непристойной. Позже отношение к ней изменилось, жители Европы увидели эту постановку. Однако в 21 веке в сибирском городе вокруг нее разыгрались нешуточные страсти.

Искра, из которой разгорелось «пламя», незамысловата: изначально премьеру «Лицейского» назначили на 8 июля, День семьи, любви и верности. Постановку анонсировали на телевидении, и после этого раздался звонок из омской Епархии: мол, негоже такой день ТАК отмечать. И понеслось… Директора департамента культуры Владимира Шалака, конечно, не оставили в стороне. Несмотря на то, что тот прекрасно знал о готовящейся постановке (по логике именно он должен был подписывать контракт с банком, который выделял спонсорские сотни тысяч на постановку пьесы), чиновник высказался категорично. Да, негоже. Особенно для «лицеистов». А с учетом того, что на самом пике в тот момент была история с новосибирским «Тангейзером», постановку тут же с ним и сравнили: «повторения хотите?» Тему с радостью подхватили охочие до любых инфоповодов СМИ. Раздули пожар. В красках расписали, что Шалак распорядился снять спектакль в связи с его порнографической направленностью.

1

В результате к спектаклю, премьеру которого резко отменили, намертво приклеилось определение «скандальный».

Что получается, когда люди идут на «скандальный» спектакль, а он таковым не является? Разной степени разочарование.

Именно его так или иначе выражали те, кто прогуливался по холлу театра Ермолаевой, который в итоге и «приютил» труппу «Лицейского», в антракте спектакля. «Не вижу ничего скандального», «Ожидали спектакль-провокацию, получили спектакль-быль, картинки из жизни», «Может быть, когда-то подобным и можно было удивить, но сейчас…»,

Сюжет пьесы, которую на омской сцене поставил австрийский режиссер Петр Шальша, незатейлив. Десять мини-новелл, два героя в каждой. Старт «хороводу любви» дают солдат и уличная девка: короткая беседа, короткий секс, короткое вербальное «послевкусие». После солдат пристает к горничной (схема развития событий та же). Горничную соблазняет молодой господин, который в следующей новелле оказывается в объятиях молодой дамы. Дама делит брачное ложе с супругом. Ее супруг проводит вечер с премилой девушкой. Та занимается любовью с поэтом. Поэт домогается актрису. Актриса имеет связь с графом. Граф наконец-то замыкает порочный круг и просыпается в одной постели с уличной девкой. Никакой морали, финал, занавес, аплодисменты.

Как выглядит секс по-австрийски на сцене омского театра?

Самым пуританским образом: полностью спрятан за ширмой, под одеялом, за стеной и так далее (иногда только ноги торчат или тени мелькают). Для того, чтобы углядеть в происходящем на сцене порнографию, нужно обладать недюжинной фантазией (или, например, удостоверением сенатора СовФеда). Что там порно: на сцене в эти моменты и самих героев углядеть невозможно!..

Чтобы в те краткие моменты, когда сластолюбцы сливаются в невидимом порыве страсти, зритель не заскучал, режиссер выгнал на сцену четверку молодых вокалистов: джинсы, бейсболки, серые футболки с надписями (названиями известных парков, ресторанов, отелей в Вене, где и происходит действие пьесы). Пока двое актеров где-то там, в глубине сцены, изображают акт любви, «студиозусы» услаждают зрительский слух фрагментами оперетт и милыми песенками Марлен Дитрих в современных аранжировках.

Гораздо более сильное впечатление, чем игра актеров, производили сидящие в зале служители омской церкви – хотя те и не играли. Лица обоих священнослужителей не оставляли ни малейших сомнений в греховности происходящего – и не оставляли спектаклю никаких шансов на иное мнение. В антракте священники даже с места подняться не могли, сидели как пригвожденные, молча страдали. «Мы рукоплескали своей погибли», - в лучших традициях русской православной церкви высказался потом один из них. В общем, и здесь разочарование – но не отсутствием, а явным наличием скандала.

Конечно, сколько людей – столько и мнений. Свое лучше составить, посмотрев  спектакль своими глазами. Быть может, вы увидите в видеозаставках с фотохроникой, разделяющей новеллы, лишь виды Вены – а возможно, для вас обыденность пейзажей подчеркнет обыденность происходящего на сцене. Может быть, возмутитесь, что «на сцене унижают женщину и попирают любовь», — а может быть, подумаете, что женщины хотят секса не меньше мужчин, а мужчины хотят любви не меньше женщин. Может, найдете в спектакле глубинные смыслы и будете долго рассуждать о «страстях и пороках человеческих», а может, и не найдете. И не будете.

…А в Омске уже – новое «шоу-маст-го-он». По примерно тому же сценарию разворачивается новое действо под названием «а Борис Ротберг против!» Директор омского музыкального театра отказал в «пристанище» петербургскому театру и рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда». Как сообщает «Радио Балтика», «угольком» в новом «костре» недовольства стало официальное обращение активистов общественного движения «Семья, любовь, Отечество», по мнению которых творчество Эндрю Ллойда Уэббера – это  «непрерывное богохульство с попиранием сакральных смыслов».

Вот он, настоящий хоровод нашей жизни, где религия, искусство и капиталы имеют друг друга с завидным постоянством, переменным успехом и сомнительным удовольствием.