Максим Дьяченко: «На обратной стороне визитки — стилизованный «Черный квадрат» Малевича»

Маленькая экскурсия по омскому офису компании: лофт, open-space, стабилизированный мох, аквариумные рыбы, две лаунж-зоны с креслами-качелями, шахматной доской и боксерским манекеном. Проходящий мимо сотрудник запинывает футбольный мяч под диван и сосредотачивает внимание на огромной, исписанной маркером доске: на ней схема управления продажами и ежедневные планы, а рядом — объемы продаж главных конкурентов за предыдущий месяц («Держим руку у них на пульсе»).

Темы для беседы 37-летний нефтетрейдер попросил обозначить заранее — прикинуть, подумать… В первую же минуту беседы признался: о чем-то не задумывался, на некоторые вопросы — к примеру, касающиеся политики — ответы сразу в голове не родились.

1

О «гастрольном» популизме и политических реалиях

— Максим, следите за политической ситуацией в стране? Насколько вам это интересно?

— Слежу, безусловно, и испытываю интерес. Ходил, например, на встречи с Навальным и с Ксенией Собчак, когда они приезжали в Омск. Было интересно взглянуть на людей, которые пришли, на выступления ораторов, послушать, что они говорили, а главное: как они говорили и вели себя на сцене. Придерживаюсь «правых» взглядов рыночного общества, демократической экономики, снижения влияния государства на экономику, частную инициативу, развитие гражданского общества. Соответственно, мне ближе политики, которые работают на этом поле, а их не так много представлено в России. Поэтому интересно было… Хочу сказать, что я бы лучше выступил. К Навальному пришла преимущественно молодежь, и риторика была направлена в основном на людей в возрасте 18-25 лет, больше популистская, чем содержательная. Наверное, с этой аудиторией нельзя работать иначе. При этом сами люди мне понравились, даже то, как они одеты, как выглядят. Произвели хорошее впечатление. А вот посещение Собчак не произвело хорошего впечатления. Было ощущение постановки, фарса. Плюс странные люди, которые собрались на эту встречу, которые, как мне показалось, пришли вовсе не по зову сердца и не ради личного интереса. У меня не сложилось ощущения, что это встреча кандидата в президенты с избирателями. Поэтому надолго я там не задержался. Во всех этих мероприятиях я ищу элемент развития, личного обучения. Мне интересно, как организуются эти процессы, как ведут себя массы. Как люди становятся частью политических систем, каковы настроения общества. Читаю книги по социологии, посвященные этим вопросам, езжу на конференции, связанные с развитием общества.

— Например?

— Был недавно в Сколково, на проекте Гуманитарной инициативы «Аврора», приуроченном к 100-летию геноцида армян. Это филантропический проект Рубена Варданяна и других неравнодушных к этой теме товарищей. Как должно развиваться общество, чтобы не допустить в будущем подобных человеческих катастроф — эксперты со всего мира собираются и дискутируют на эту тему. Было много представителей крупных благотворительных организаций. На мой взгляд, они работают по результатам проблем. Есть три типа проблем: корневые, узловые и результирующие. Все, с кем я говорил, работают по результатам. А по корневым не работает никто. Не увидел среди экспертов тех, кто хотя бы пытается думать в этом направлении. На «круглом столе» я попытался сформулировать проблему именно в таком ключе, мне сказали: «Какой вы молодец, Максим! Удачи вам!»

Изменения в нашем обществе — это вопросы не только и не столько политического устройства. Что такое успех, что такое консенсус, что такое приемлемый уровень достижения и социальная идентификация и так далее. Для того, чтобы построить прогрессивную модель общества, нужны революционные воздействия, а это очень болезненный путь. К тому же результат быстро не получишь, несколько поколений должны пережить тектонический сдвиг и стресс, причем без возможности увидеть конечный результат — а это сложно. Не уверен, например, что сам я к этому готов… Но интересуюсь политической ситуацией в надежде на то, что развитие общества будет более динамичным и мои дети будут жить в лучшей стране. Моему сыну сейчас семь, дочери — четыре года.

— Вы видите себя в политике?

2

— Не задумывался об этом. Наша компания работает на рынке, который весьма политизирован: рынок нефтепродуктов самый большой по обороту в России, по вкладу в ВВП. Я также занимаюсь общественной деятельностью как заместитель председателя правления некоммерческого партнерства «Совет по товарным рынкам». Она объединяет крупнейшие нефтетрейдинговые компании, крупные сети АЗС, потребителей нефтепродуктов. Суммарный оборот — 350 миллиардов рублей в год. По роду этой деятельности приходится взаимодействовать с министрами, крупными чиновниками. Политический экстерьер – это одно, а сущность политики — совсем другое. И я не уверен, что готов «нырнуть» в глубину этих процессов.

Как за год начать говорить на арабском

— Получаете сейчас дополнительное образование?

— Три месяца назад получил диплом MBA. Образование получал в Школе бизнеса Университета «Синергия». Мы побывали на Synergy Global Forum, вдохновились и после этого вдевятером, с руководителями подразделений нашей компании, начали учиться. Давно хотел, лет десять откладывал этот процесс, но это был тот самый импульс, который заставил принять решение. Масса инсайтов и понимание того, что уже пора. Было сложно учиться и работать одновременно, два года с армейской дисциплиной, как я говорю.

Помимо русского говорю на трех языках: итальянском, французском и английском. Начал учить арабский. Почему его? 36 стран, 400 миллионов носителей языка — веская причина. Плюс есть уже три языка с латинскими корнями, у них много общего, заимствований, а хочется нового. Тут даже писать справа налево — взрыв мозга! Хотя вызывает оптимизм, потому что как слышится, так и пишется, 28 букв… Рассчитываю через год говорить бегло, через два года — свободно.

— Какого принципа придерживаетесь при изучении языков?

— Все языки, кроме английского, который основательно учил еще с детства в 115-й школе, — по «принципу ребенка». Дети не знают грамматики, но свободно говорят. Так и я: постоянно говорю, причем преподаватель обязательно — носитель языка. Динамично учусь, и за 40 занятий дохожу до уверенного разговорного уровня. И потом еду в страну, где говорят на этом языке, чтобы закрепить материал. Арабский похож на итальянский, провожу параллели, на втором занятии уже начал читать.

— Вы много путешествуете. Где еще не были и куда мечтаете поехать?

— У меня свыше 60 перелетов в году. Когда часто ездишь отдыхать, это превращается в некую рутину. Пропадает «вау-эффект». На майские праздники мы специально остались в Омске, потому что в последнее время приезжаешь куда-то — и очень скоро начинает тянуть домой. Надо периодически «притормаживать»…. Возвращаясь к вопросу, хочу побывать в Исландии, добраться до Австралии, съездить в Африку, Южную Америку…

3

— Как вы обычно отдыхаете?

— Если речь не идет о деловой поездке за границу, то это либо поездки вдвоем с супругой: достопримечательности, тусовки с друзьями, спорт, либо поездки с детьми: раз в году ездим в большой семейный отпуск на три недели. Мы всегда отдыхаем активно. Всей семьей играем в большой теннис, я увлечен гольфом, бегом, кайтбордингом. Очень понравилась летняя Франция. Стиль жизнь француза — отношение к миру, красота, значение не только содержания, но и формы. Я даже маме на дачу купил на вилле баронессы Эфрусси де Ротшильд изящный совок и небольшие грабли, цвета фуксии, расписанные цветочными узорами. Ведь и на даче может быть все красиво, аккуратно. Мы там вязы высадили, чтобы была зеленая изгородь, сделали штукатурку во французском стиле… Чувства прекрасного, присущего французам,  нам не хватает. Мы брали с собой няню, она впервые была за границей и была поражена. …Думаю, что я эстет. Люблю окружать себя красивыми вещами и видами. Более того, думаю, что если каждый будет делать маленький мир вокруг себя чистым и красивым, то нам не надо будет мэров и других чиновников, кто в приказном порядке обязан этим заниматься. Это наша общая ответственность.

— А в детстве вы мечтали о чем-то материальном?

— Знаете, у нас были сложные 90-е. Мама и папа мои — инженеры. Папа работал на заводе имени Баранова, а мама — на «Омскгидроприводе». Профессии перестали быть востребованы, зарплату отцу выдавали мотокультиваторами «Крот», которые мы пересылали в разобранном виде в Краснодарский край для продажи… в общем, тяжело приходилось, у родителей не было денег даже на то, чтобы купить мне обувь для школы. Помню, что мне это доставляло страдания. Я учился в 115-й школе, у нас была социальная дифференциация. Со мной учились дети банкиров и бизнесменов, которые ездили за границу и щеголяли модными джинсами, а у меня не было карманных денег. Да, хотелось всего. Но детство не бывает несчастливым, и у меня эти терзания не оставили никаких рубцов. (Улыбается.) Друзья, семья, родные, близкие — у меня было счастливое детство. В подростковом возрасте подобные моменты сильнее ощущаются, но я рано пошел работать.

— Чем занимались?

— Разгружал вагоны. Приходили 64-тонные вагоны с кетчупом или рисом, с 8.00 до 20.00 разгружал их в свои 18 лет. Переодевался, играл в волейбол, а потом на сто рублей, которые нам платили, шел в клуб. Хватало на один веселый вечер с друзьями — к деньгам относился легко. Сейчас удивляюсь, как сил-то хватало? Золотой возраст…

После этого тоже всегда где-то работал, чтобы себя обеспечивать. Окончил политех, факультет экономики и управления, в общем, дважды менеджер по образованию. И работаю по специальности, что по нынешним временам не так часто встречается.

Учителя и уроки

— Кого вы считаете своими Учителями – по жизни?

— Я работал в компании «Гемар» — это была моя школа нефтетрейдинга. Тогда у руля был Александр Юрьевич Дубинин. У него я работал три года. Он дал мне возможность расти и развиваться, и некоторым вещам научил. Например, необходимости постановки материальных целей, глобальных, масштабных, амбициозных. Тому, что не надо смотреть на других, а надо думать о себе. Я тогда был молод, и он направил меня в нужное русло. К тому же научил работать на этом рынке. В какой-то момент решил, что не будет заниматься этим бизнесом, и уехал за границу. Если бы этого не произошло, возможно, я, как человек верный, так и работал бы у него. А так я очутился перед выбором, в результате чего мы с партнером организовали собственный бизнес — и за это я Александру Юрьевичу тоже благодарен.

4

Сейчас многому учусь у декана факультета психологии ОмГУ, завкафедрой социальной психологии профессора Людмилы Дементий. Она консультирует нас в части управления, мы много общаемся.

— Какой главный урок вы пока что вынесли из этого общения?

— Их, на самом деле, много. Психология — это наука. Мы познакомились с факультетом психологии ОмГУ, когда они сделали для нас организационную диагностику. Тогда я это осознал окончательно. Общение и взаимодействие с людьми — для менеджера основа, а психология доступным способом, без излишней экзальтированности, четко и системно объясняет многие вещи. Есть система, используя которую, можно очень эффективно строить коммуникации.

Важный постулат, который стал для меня открытием — то, что взрослые люди более пластичны, чем молодые. До этого мне казалось, что взрослого человека невозможно изменить, и, если мы каким-то образом не можем найти общего языка, нужно расставаться с ним. Людмила Ивановна научила следующему: взрослый человек может быть гораздо более пластичным, потому что опирается на жизненный и профессиональный опыт. У него уже есть система ценностей, ему есть что терять, и его поведение можно скорректировать — в отличие от молодого человека, у которого всего этого пока в таком объеме нет и ему все равно. И это действительно работает. Взаимодействуя через конструктивно-обратную связь — «я хочу, чтобы было так» — можно очень быстро договариваться. Думаю, благодаря этим урокам наша компания сохранила многих ценных сотрудников, улучшился климат организации.

— Вы собеседуете потенциальных сотрудников?

— Иногда провожу собеседования, хотя чаще это делает мой партнер, генеральный директор компании Денис Вендров. Ничего сам не придумываю, а пользуюсь инструментами, которые давно себя зарекомендовали и оправдали. Если я собеседую кандидата, для него это уже третий этап. Мне интересно, насколько амбициозен человек, и я задаю ему три вопроса, чтобы понять горизонты его планирования. В Омске с этим есть проблема: люди, достигающие определенного материального уровня, останавливаются, не осознавая, что можно расти дальше, развиваться и как профессионал, и как личность, и с финансовой точки зрения — бесконечно. Итак, задаю вопросы о планах на пять лет: материальных, профессиональных и личных. Палитра ответов очень разнится: от «чтобы до следующей зарплаты десятка оставалась» до четко прописанного графика на пять лет, по которому соискатель пояснил, как он заработает 70 миллионов рублей.

Сейчас мы внедряем модель компетенций, исходя из ценностей компании. Моя субъективная роль в этой связи будет снижаться, не нужно будет общаться вживую и «продавать ручку», выражаясь метафорически. Отходим от субъективизма, делая ставку на науку. Тестирование определяет наличие у соискателя тех или иных компетенций, которые нам нужны: лидерство, проактивность, партнерство, сервис и уникальность. Это пять наших основных корпоративных ценностей. И даже профессиональный бэкграунд менее значим, потому что у нас действует система внутреннего обучения, система адаптации. Для первых трех месяцев мы разработали собственный курс обучения, вводим человека в должность при помощи наставников — все для того, чтобы он как можно быстрее вышел на личную эффективность.

Система такова: любой человек, который приходит в компанию, сразу же видит всю возможную карьерную лестницу. Сейчас мы дорабатываем эту схему, она будет расписана на 36 лет. Каждый год ты должен повышать уровень своей квалификации, развиваться и совершать следующий шаг. При этом происходит и рост вознаграждения. Чтобы перейти на следующий уровень, ты должен освоить его программу: владеть навыками, прочесть книги, написать эссе, пройти курс обучения, реализовать проект, улучшив работу компании с использованием лучших мировых практик. Найти проблему в компании и предложить, как ее можно устранить, либо самостоятельно, либо с командой.

Сейчас у нас работают три команды. Внедряют процессный подход к управлению, электронный документооборот и исключительный сервис. Это часть нашей миссии: наша компания работает для того, чтобы предоставлять потребителям углеводородов исключительный сервис, основанный на современных IT-технологиях и традициях честного купеческого слова. Не очень люблю слово «миссия», склонен использовать вместо него вопрос: для чего мы работаем? Не ради денег, потому что это не самоцель. Но невозможно предоставлять на нашем рынке исключительный сервис, и не заработать при этом. Я вижу целью жизни человека нечто более высокое, нежели деньги.

— Увольнять — этому пришлось учиться?

— Пришлось, и это было непросто. Но наша система такова, что люди часто увольняются сами. Если ты не работаешь эффективно, система тебя «колет» и тебе становится неинтересно на рабочем месте. А значит, не имеет смысла.

Знаете, в первые годы, когда компания только строилась, в ней было много друзей, родственников, знакомых, сокурсников. С ними было расставаться непросто. Сейчас здесь работает мой кузен, например, или родственник жены — но к ним у меня требования выше, нежели к тем, с кем я не имею родственных связей. Они должны быть образцом эффективности, работоспособности и так далее. Бизнес — это не какой-то междусобойчик, а серьезная работа на высококонкурентном рынке, который дошел до такого уровня демпинга, что ниже уже просто невозможно. Поэтому надо работать над эффективностью, вовлеченностью и сверхдостижениями каждого сотрудника. Я не лезу в личную жизнь, но мотивирую примером. В компании один человек сейчас, по-моему, курит. Мы разыгрываем айфоны и айпады за участие в марафоне, а если человек пробежит 42 километра, то дарим подарки без всякой лотереи. Три парня «с нуля» у нас уже научились бегать. Сам я бегу десять километров.

На «ты» - и без стука в дверь

— Какова ваша роль в компании?

— Занимаюсь стратегическим планированием, финансами и PR, плюс экспортное направление. «Вотчина» моего партнера — внутренний рынок и административное управление. Тем не менее, я разговариваю со всеми сотрудниками. Встречаюсь с ними в рамках нашего внутреннего курса обучения, узнаю, какова структура их мышления — для меня это важно. Они, к примеру, пишут эссе… Мы формируем единое информационное пространство через чтение книг. У нас есть список литературы, сформированный по рекомендациям двух известных издательских домов и крупных корпораций, например «Сбербанка» или «Северстали». Это Soft skills: коммуникации, делегирование, управление, тайм-менеджмент. Практически все мы в компании прочли курсы скорочтения, некоторые — два курса, после чего ты можешь читать уже не 700-800 слов в минуту, а полторы-три тысячи. Поэтому книгу можно прочесть за два часа.

Для чего мы пишем эссе? Чтобы «вытащить на свет» идеи, которые потом можно применить в компании. Ведь цель — не заставить человека читать, а усвоить и использовать в работе навыки. К тому же эссе помогает лучше понимать, как человек мыслит, как он структурирует информацию — для формирования кадрового резерва в том числе.

— Что еще уникального в вашей корпоративной культуре?

— Стандарты, к примеру. Фишка их в том, что их придумал не я — их установила сама команда. Это наш фундамент.

— Тут написано об обращении на «ты» к любому сотруднику. К вам это тоже относится?

— Да, конечно. В чем суть этого «ты»? Россия — на втором месте после Северной и Южной Кореи по дистанции власти. Человека, который находится в более высокой по иерархии от нас позиции, воспринимаем более умным и знающим. Когда мы видим проблему, мы часто не говорим о ней «капитану»: «он же сам видит, сам справится». Хрестоматийный пример: второй пилот видит, что капитан ведет самолет в гору, но не говорит ему об этом, потому что — это же капитан, он сейчас просто сделает красивый вираж! В России это бич. Не скажут! Кожурой и шелухой «завалят» проблему, и будут отдаленно, полунамеками, с восточной аккуратностью о ней говорить…

Восточный стиль коммуникации — это когда слушающий отвечает за понимание. Задача эффективного менеджера — сделать так, чтобы к нему пришел говорящий. Если человек пришел — уже супер, его надо поощрить! Мы много лет работали над тем, чтобы к нам приходили. Отсюда еще один принцип — «открытых дверей». Все кабинеты всегда открыты, стучать нельзя — нужно заходить без стука. Если там кто-то находится, понятно, можно зайти позже — элементарную вежливость никто не отменял.

— Вы штрафуете за ненормативную лексику в коллективе — «если это отдельно не оговорено в малых группах». Одно слово — минус тысяча рублей. За что еще штрафуете?

— За опоздания на совещания. Компания растет и развивается, совещаний много, с меня, партнеров и топ-менеджеров штраф за минуту опоздания — тысяча рублей, для всех остальных — 200 рублей. Причем оплачивается он в этот же день путем перевода денег на счет благотворительной организации, как и в случае с ненормативной лексикой.

Над сотрудниками нет цербера. Важно, что за соблюдением корпоративных стандартов следит сама команда, которая же и установила эти правила. Когда только ввели, помню, сам за первую неделю опоздал на 68 тысяч… До этого как-то не замечалось… Но как бы ни хотели, ожидающие люди воспринимают наши опоздания как неуважение. Совещания мы проводим по правилам Ицхака Адизеса, сразу выясняем, кто и для чего собрал людей и с каким результатом мы все хотим покинуть эти стены через час максимум. Большинство совещаний в итоге заканчиваются досрочно, при этом правила работают на создание культуры взаимного уважения и доверия. Мы научились слушать друг друга, исчезли раздражение и накал страстей. Совещания проходят очень конструктивно, на достижение локальной цели работают даже нюансы: например, эстафету выступающего принимает тот, кто первый поднимет руку справа от предыдущего оратора. Если тот, кто находится слева, сделал это быстрее, то ему придется подождать. Таким образом, мы учимся спокойному ожиданию.

— У вас, насколько известно, даже литературные клубы в компании созданы.

— Невозможно что-то внедрить, если руководство не является для сотрудников ролевой моделью. А так как в определенный момент мы поставили компанию на рельсы обучения, развития, роста, то и на себя как на руководителей взяли повышенные обязательства: это и литературные клубы, и MBA, и языки, и спорт… Некоторая «перегрузка», чтобы показать и доказать, что возможно всё. Человеческие возможности ограничены только его собственной головой.

Мы читаем книгу и обсуждаем ее. Когда ты воспринимаешь информацию, у тебя в голове формируется некий паттерн, не особо устойчивый, чтобы закрепить — нужно рассказать. Все мы воспринимаем одну информацию по-разному, и на клубе во время обсуждения она будто становится 3D-объемной и легко усваивается. Она находит свою «полочку» в голове — и после этого начинается магия. Наш мозг в фоновом режиме обдумывает любые идеи и выдает уникальные решения. Чем больше книг прочитано и проговорено, тем более прорывное решение может появиться.

— Что порекомендуете?

— Читать! То, что я прочел последним — точно не для широкого круга читателей: это докторские диссертации по социологии, ничего более скучного и тяжелого в жизни не читал, если бы не закалка литературного клуба, то и не осилил бы. При этом теперь разбираюсь в социальном устройстве общества, вижу его корневые проблемы, думаю о том, как их можно решить.

Я бы рекомендовал начинать потихоньку. Чтение более эффективно для обучения, нежели даже второе высшее образование. Конечно, оно очень полезно, но те знания, которые я получил за тот же период, читая книги, гораздо весомее. Вы можете сами выбирать, что читать и как работать с этой информацией. Если читать постоянно, то через два года вы становитесь умнее 85 процентов окружающих людей, интересным собеседником, можете поддержать любую тему и иметь свою точку зрения на самые разные общественные явления.

Читать нужно разное… Художественную литературу у меня получается мало, в основном — философию, историю, психологию, социологию, биографические книги. Посоветовал бы, чтобы было интересно — полезно и при этом легко, прочесть несколько книг Малькольма Гладуэлла. Всем в России стоило почитать книги о психологии, познакомиться с концепцией трансактного анализа Берна, поскольку у нас действительно масса проблем в коммуникационной сфере — и с коллегами, и с друзьями, и в семье. А воодушевляться можно книгами Брэнсона, Маска и Адама Брауна, автора «Карандаша надежды». Это история молодого парня, который обменял хорошее образование, успешную карьеру и опыт работы в хедж-фондах на большую мечту — дать образование детям бедняков, и за пять лет построил около 250 школ по всему миру. Его некоммерческая организация Pencils of Promise стартовала с 25 долларов —живое доказательство того, что не надо ждать, когда у тебя будут большие деньги, чтобы делать великие дела.

А еще мне понравилось, как Брэнсон купил остров, который продавали за три миллиона долларов, — всего за 180 тысяч…

— Хотите повторить?

— С такой скидкой — конечно, хочу! (Смеется.) Это было бы здорово. Построил бы там дом. У меня есть дом в Чернолучье, где я провожу все выходные с семьей. Голова полностью отключается: зелень, свобода, свежий воздух, велосипеды. Занимаешься разными делами — то дровишки порубить для бани, то газон подравнять. Не могу сказать, что я фанат: всё детство копал картошку, строил сараи, и понял, что нужно делать в жизни всё, чтобы не работать руками — или же работать в удовольствие в собственном доме. Ну, или на острове — удовольствия, думаю, было бы в разы больше! Но пока я не готов жить постоянно за городом, люблю город.

Гольф, покер и прочая «Мафия»

— Максим, с кем из известных личностей вы хотели бы встретиться за чашкой чая?

— Пожалуй, с человеком, которого уже нет в живых — с Махатмой Ганди. Мне очень интересны люди с совершенно другим миром. Любую реальность я воспринимаю позитивно. Когда встречаю истинно верующего человека — для меня это восторг и удивление. Ганди за всю свою жизнь ни разу не съел куска мяса и не выпил мясного бульона. Он лечился только грязями и водой. Его философия непротивление злу насилием, которую он взял у Толстого, ощущение энергии, которая внутри него — мне интересно, как это возможно. Понимаю, что для того, чтобы менять мир, нужно обладать неким внутренним источником. Я бы спросил, как он его нашел… Осознанность поиска или прозрение пророка?..

— Готовы вспомнить самые необычные, авантюрные по вашему субъективному мнению поступки, которые вы совершали в своей жизни?

— Вопрос в том, что такое авантюрные поступки… Я авантюрист, потому что на рынке нефтепродуктов приходится рисковать, причем гигантскими суммами — десятками и сотнями миллионов. Сделки бывают очень сложные, и чтобы все сложилось правильно, приходится буквально разыгрывать покерную партию. Поэтому весь риск и авантюризм реализую в работе. «Аппетита» к подобным вещам в жизни после этого уже не остается. С другой стороны, то, что может иному человеку показаться авантюрой, для меня вполне нормально. Встретиться с другом и мгновенно откликнуться на его предложение куда-то полететь, заранее этого не планируя, — никаких проблем. Однажды однодневная деловая встреча переросла в спонтанное недельное путешествие по Казахстану, откуда выбирались на машинах, потому что самолетов не было… Ох уж этот бешбармак — килограмм на десять поправился!

— Вы придерживаетесь каких-то принципов здорового образа жизни — помимо очевидных вещей?

— Мой рацион — высокобелковая и низкоуглеводная диета. Стараюсь не наедаться на ночь, потому что довольно быстро поправляюсь, мало двигаться и много есть для меня — резкий взрыв на весах. Поэтому — спорт, питание, активности.

— Вы сравнили сделки с покерной партией. А в покер играете?

— Играю. Выигрываю. И в «Мафию» выигрываю — один-два раза в год собираемся в компании друзей.

— А во что играете с детьми?

— С сыном — в хоккей и футбол. А дочка сейчас предпочитает ролевые игры, буквально вчера она была врачом, а я её пациентом.

— Говорят, самолюбие надо тешить, иначе оно вас сожрет. Как относитесь к этой фразе?

— Себя надо любить. Отношусь к себе хорошо, умею хвалить, но без нарциссизма. Мое самолюбие аплодирует, когда завершаю какой-то большой проект, выхожу на новый профессиональный уровень или же когда превозмогаю свою физическую немощь. В детстве был неспортивным. Однажды хотел записаться в секцию бокса, но по пути друг попросил зайти с ним в художественную школу — и я до бокса не дошел, хотя художественную школу закончил. Рисовать, правда, не умею, но чувство прекрасного сформировалось.

Говорят, надо тело развивать, а потом голову, у меня так не получилось, так что наверстываю. Начал заниматься теннисом в 29 лет и даже попал в финал любительских соревнований по теннису в «Дирижабле», занял шестое место в общем зачете среди любителей. После спортивной травмы начал в свое время по утрам по три десятка раз отжиматься на кулаках — и эта привычка осталась. Наш организм — та же собака, его можно и нужно дрессировать.

Играю в гольф, тренируюсь в омском гольф-клубе. Этого достаточно, чтобы приехать в любую точку мира, выйти на поле и чувствовать себя нормально, получать удовольствие. Это технически сложный вид спорта, им надо заниматься постоянно. Так что теперь вожу с собой гольф-клюшки. Прекрасный отдых — гольф-поле, море, ветер, чтобы можно было на кайте кататься… Также у нас обязательно велосипеды, снегоходы, сноуборды, дважды в год ездим на горнолыжные курорты вместе с детьми и друзьями.

— Любовь к себе — приобретенная или воспитанная родителями?

— Родителям, безусловно, спасибо: папа однажды сказал: «Тебе от природы дано больше, чем другим, ты не такой как все, и не нужно сравнивать себя с остальными, а нужно идти своим путем». Прекрасно осознаю, что есть огромное количество людей, более энергичных, эффективных, умных, талантливых, но папа молодец, что так меня настроил, и планка достижений, самооценки, амбиций у меня благодаря этому повысилась. А гармония и любовь к себе — да, к этому в определенный момент пришел, осознавая и принимая себя таким какой есть, с плюсами и недостатками.

— Какой свой недостаток хотели бы побороть?

— Прокрастинацию, которую не смог победить с студенческих времен. Мог месяц ходить «вокруг да около» курсовой работы, и только когда впереди начинал маячить дедлайн, сесть и написать её за четыре часа. И еще хотелось бы лучше справляться с зависимостью от гаджетов. Почта, мессенджеры, разного рода деловая переписка — и телефон в итоге становится привычкой. Чтобы не отвлекаться от тех же книг или игр с детьми, я убираю телефон с глаз долой. Потому что если он лежит в поле моего зрения, мозг часть ресурсов тратит на то, чтобы его контролировать.

— Максим, каким бизнесом вы бы не стали заниматься — и почему?

— Кредитованием. Не богоугодное это дело.

— Еще один «фантастический» вопрос. Если бы вы работали в своей компании рядовым сотрудником, о чем бы попросили своего босса?

— Сложно это представить, конечно… Я считаю, что никогда не был рядовым сотрудником. Знаете, я бы попросил какие-то исключительные условия, как всегда это и делал. Часто говорю об этом людям. Ведь у нас никто не просит. А мое ноу-хау всегда заключалось в том, что я просил — просил для себя эксклюзивные условия и брал при этом на себя повышенные обязательства. Из серии: «Дайте мне возможности — и я переверну мир». Самое плохое, что может при этом случиться — не перевернешь. Зато будешь битым, стрелянным и наберешься опыта, который никак не получишь, работая в рамках правил и ограничений. Отказали? Придешь второй раз. Третий. На четвертый, глядишь, получишь положительный ответ.

— Сами готовы делиться знаниями и опытом?

— Я преподаю в ОмГУ, веду авторский курс «Практика управления международной компанией. В этом году — второй раз, для магистрантов первого курса. Могу говорить об управлении 18 часов без остановки, потому что наша компания использует самые современные методологии и подходы во всех областях. У нас сложные и интересные системы в области HR, IT, риск-менеджмента и операционного управления, бухгалтерии и финансов, и так далее. По тому, как мы адаптируем все эти управленческие инновации к российской действительности, полагаю, нам нет равных. Сам глубоко вникаю во все эти вопросы, даю импульс коллегам — и получаю «вау-эффект».

Ну и планы у нас амбициозные! Мы собираемся изменить российский, а после — и мировой рынок нефтепродуктов. Девять точек на логотипе «Петролеум Трейдинг» символизируют пять ценностей нашей компании и четыре стороны света: на сегодня это 78 регионов России и шесть стран. У компании три офиса: в Омске, в Москве и в Вене. Есть представитель в Казахстане и Украине, планируем экспансию в Сингапур… Запустили проект блокчейн, первую сделку в феврале специально заключили с сетью АЗС «Топ Лайн», чтобы показать, что Омск — инновационный город. Главное — люди и технологии. Для последних сейчас нет географических границ, а люди… Люди у нас классные! Особенно если стимулировать их учиться и создавать им возможности для творчества. На обратной стороне моей визитки — стилизованный «Черный квадрат», самое известное произведение школы супрематизма. Этим мы хотим сказать, что в истории России есть вещи, которые наша страна дала миру и на которые все мы можем опираться в будущем.

Досье о компании

Петролеум Трейдинг — один из крупнейших частных нефтетрейдеров — оптовых поставщиков нефтепродуктов и сжиженных углеводородных газов в РФ, на отечественном рынке работает более 5 лет.

Компания входит в топ 10 брокеров по обороту в секции нефтепродукты на крупнейшей Российской товарной бирже СПбМТСБ. Оборот компании в 2017 году превысил 21,5 млрд. руб., отгрузка нефтепродуктов — более 600 тыс. тонн, поставки осуществляются в 78 регионов РФ и 6 соседних государств. У компании более 900 контрагентов. Офисы компании расположены в Москве, Омске, Вене (Австрия). Представители компании работают в Республике Казахстан и Украине. Компания на паритетной основе принадлежит бизнесменам Максиму Дьяченко и Денису Вендрову.

В феврале 2018 года Петролеум Трейдинг осуществила первые в мире сделки с нефтепродуктами на блокчейн. В апреле 2018 года по версии «Рейтинга работодателей России — 2017», проводимого РБК и Head Hunter, компания вошла в ТОП 50 и заняла 34 место в России, 10 место в категории «Самые вовлеченные сотрудники». Общая численность штата компании — более 70 сотрудников.