Приговор Меренкову: день первый. Приговор не последний

…женщин. Жен, сестер, дочерей, матерей. Женщины под прицелом видеокамер, которых увидят все вне зависимости от того, демонстративны ли они или тщательно оберегают свое личное пространство. Их рассмотрят от кончиков ногтей до кончиков остроносых туфелек, пробегутся взглядами по нежной коже лица дочерей или морщинистой, огрубевшей с возрастом рук матерей, «считают» эмоции и каждой найдут своё объяснение. При макияже – «не думает о муже», без макияжа – «не думает о себе», волей-неволей – всегда  «подсудимая» безжалостного общественного мнения. Но никогда и никто не будет им завидовать, вне зависимости от того, как они выглядят – свежий маникюр и укладка, сумка модного бренда, дорогое пальто. А в сумке – будь она кустарного производства или от Louis Vuitton – всегда будет аптечный корвалол. Они будут поддерживать друг друга, – как в данном случае Елена Меренкова, Катерина Талызина и Марина Гапоненко, жены своих известных мужей, получающие непростые «дивиденды» от этой известности.

…прокурора. Он выйдет к журналистам до суда, чтобы коротко изложить суть дела тем, кто освещает процесс. В случае с делом Меренкова прокурор потратит на это три минуты – и ровно столько же уйдет на то, чтобы журналисты правильно записали его фамилию и должность: «прокурор отдела государственных обвинителей прокуратуры Омской области Земляницин Евгений Игоревич. После буквы «ц» - «и», а то все всегда пишут неправильно…», - в голосе молодого юриста второго класса Земляницина будет слышна какая-то детская обида. Это ведь большое дело государственной важности, а не операция «Ы» - пишите правильно.

Вадим Меренков, цитируя прокурора Земляницина, «будучи министром имущественных отношений, по заведомо заниженной стоимости предоставил в собственность шести граждан и одной организации 25 земельных участков общей площадью более 5,5 гектаров под огороды, а также земельный участок площадью более 21 гектара для благоустройства и организации отдыха, тем самым причинив бюджету Омска и Омской области ущерб на общую сумму более 200 миллионов рублей». Вину свою он не признал. Его фамилию все пишут правильно.

…«вороньё». Именно так всегда кто-нибудь из друзей или родственников подсудимого назовет журналистов. «Слетелись на жареное!» - будут шептать на последнем ряду неравнодушные товарищи, среди которых – старший сын Юрия Гамбурга, товарищи чиновника Григорий Горовой и Дмитрий Мельников, люди из мусороперерабатывающего бизнеса. Злость на служителей закона в погонах и мантиях традиционно сублимируется в нетерпимость к прессе: прокурор Земляницин (через «и») или судья Сторожук вряд ли спокойно проглотят сравнение с черным пернатым кланом – они, скорее, орлы. А пресса – она, как и бумага, которую она сама же и марает – всё стерпит. Поверьте, друзья, мы получаем ровно столько же удовольствия от многочасового стояния на ногах, захватывающего речитатива судьи и гнетущей атмосферы судебного зала, как и вы. «Жареного» во всем этом процессе для нас – столько же, сколько в томленной в пароварке рыбе. И да, это наша работа – писать об этом (если подумать, то можно найти сходство и с переработкой мусора).

…судью. Судья будет пить воду. Потому что иначе невозможно в темпе тверка зачитывать многостраничный «бестселлер» в течение нескольких часов. Судья – вершитель судеб, но раб системы, будет из раза в раз упорно повторять имена, должности, адреса, «явки», «пароли», и профессионально городить этот многословный документальный «огород» про участки под огороды. «Действовал умышленно… в паре с Гамбургом… заведомо незаконно… преступные схемы… кадастровая стоимость… причинение ущерба… подрыв авторитета» – вам покажется, что вы слышали это час назад, и нет – вам не кажется. Ведь эпизодов много, а приговор – на то и приговор, чтобы вспомнить всё. А если кто утомился или не может сдержать эмоций и слёз, как, к примеру, мать Вадима Меренкова, – добро пожаловать на выход: полицейский услужливо откроет старушке дверь. Нет, к подсудимому это не относится.

…тенденции времени. Неприкосновенных нет – и если вам кажется иначе, оглянитесь вокруг. Меренков «грешил» с 2008 по 2012 годы, на дворе 2018-й. Когда и при ком бы вы не работали в Омской области, за вами могут прийти и припомнить вам подпись, поставленную десять лет назад, выданную некогда справку, - да даже неосторожно сказанное слово… При этом вы – как и чиновник Меренков – вполне можете быть лишь «прицепом» к основным вагонам и главному «тягачу». Который, пока вы будете сидеть за решеткой в ожидании приговора, тоже сядет – но только в обитое красным бархатом кресло, в числе почетных гостей на инаугурации нового губернатора области.

…будущее. Как ни цинично это прозвучит, дело Меренкова – уже прошлое. За то время, которое длятся судебные разбирательства – а воды утекло гораздо больше, чем та, что выпил за часы оглашения приговора судья – многие уже и не помнят подробностей. Да, Вадим Меренков был в связке с Юрием Гамбургом, который за это время получил свои пять с половиной (столько же, сколько сейчас прокуратура просит и для нынешнего подсудимого), вышел по УДО и растворился где-то на мусороперерабатывающих или неких иных просторах столицы. Да, исчезал из частной московской клиники и два года находился неизвестно где, заработав прозвища «беглый министр» и «тень Отца Гамбурга», пока вдруг сам в 2016 году не постучал в двери омского следкома и не сдался властям. Да, сегодня или завтра ему огласят приговор (одного дня судье на это не хватило). Но, как в фильме «Чикаго», «сегодня и сейчас» перетягивает на себя внимание: будут новые суды, с женами, прокурорами, судьями, адвокатами и всей своей неизбежной бесконечностью.