Ольга Зиновьева: «Мы целиком и полностью зависим от Запада»

Русский писатель, философ, социолог, логик и художник, профессор Александр Зиновьев один из выдающихся людей ХХ века. Всемирную славу ему принес, написанный в 1974 году социологический роман «Зияющие высоты». Александр Зиновьев – одна из крупнейших, но в то же время, самых противоречивых фигур в мировой социальной мысли второй половины XX столетия. Став «отщепенцем» в Советском Союзе, он остался таковым и для западного общества. При этом для участников различных общественно-политических объединений и носителей всяческих идеологий он всегда был своим. Демократы считали его демократом, коммунисты - коммунистом, антикоммунисты – антикоммунистом. Но никем из них он не был, оставаясь на протяжении всей жизни, только Александром Зиновьевым. Не позволявшим клеить на себя ярлыки, обыкновенным «безумным» (как многим казалось) гением. Но вряд ли бы известный ученый-логик Зиновьев стал фигурой планетарного масштаба, если бы рядом с ним не оказалось самого верного и преданного друга и соратника – его жены Ольги Зиновьевой. Они прожили вместе сорок лет, до самой смерти Александра Александровича в 2006 году. Вот уже 12 лет Ольга Зиновьева ведет масштабную работу по сохранению и популяризации творческого и интеллектуального наследия своего мужа. 8-9 октября 2018 года она побывала в Омске и приняла участие в работе второго выездного заседания «Нижегородского клуба» имени митрополита Николая (Кутепова), прошедшего в стенах Омской духовной семинарии на улице Лермонтова. Нам удалось встретиться с Ольгой Зиновьевой, узнать ее впечатления об Омске, поразмышлять о превратностях судьбы, поговорить о жизни в Советском Союзе и современной России и, конечно же, вспомнить Александра Зиновьева.

 

1

- Ольга Мироновна, как интересно бывает в жизни. В 1978 году, когда после публикации «Зияющих высот», Александра Зиновьева уволили с работы, практически лишили возможности кормить семью, КГБ следил за каждым шагом, вас подвели к выбору: тюрьма или эмиграция. Но был третий «спасительный» вариант – переезд в Омск на должность лаборанта в Омский университет. Получается, что между тюрьмой, Омском и эмиграцией  вы выбрали эмиграцию?

- Не совсем так. В тот момент проблема так не стояла. Руководство страны ломало голову над вопросом «Что же с ним делать?». Создавать еще один прецедент по высылке, как это было с Солженицыным? Там был целый спектакль разыгран. Но Зиновьев в спектаклях никогда участия не принимал. С другой стороны, оставить его на свободе для них тоже было невозможно. Осложнялась ситуация и тем, что у Зиновьева было имя в науке. Его выставляли из страны не как одного из трех ведущих логиков мира, а как автора «Зияющих высот». Решение об изгнании было принято в начале 1978 года, после того как сюда приехал Геншер (в 1974-1992 годах – министр иностранных дел и вице-канцлер ФРГ – авт.) с представителями правительства ФРГ. Так вот, вторым протокольным вопросом со стороны Геншера был вопрос о судьбе Александра Зиновьева. Зиновьев издавался в Германии, Австрии, в Швейцарии, он был известен как выдающийся советский логик. Вопрос был поставлен без скандала, дипломатически вежливо, но он прозвучал так: «Нас беспокоит судьба выдающегося советского логика Александра Александровича Зиновьева». И Политбюро начало судорожно искать выход из ситуации. Брежневу было все равно. Суслов был за то, чтобы поставить Зиновьева «к стенке». А Андропов принял казуистическое решение – высылка. Представляете, что значит лишить Родины 56-летнего человека против его желания? Тем более что за нее он проливал кровь на войне. Замечу, что Андропов этим решением все-таки спас жизнь Зиновьеву. Если бы мы в той ситуации остались, то ничем хорошим бы это не кончилось. Однако Александра Александровича провели через «гражданскую казнь». Лишили всех званий, степеней, наград (в том числе воинских), разжаловали в рядовые. Так поступают только с человеком, приговоренным к смерти. Даже у Солженицына наград не отобрали. С Зиновьевым же поступили особенно по-садистски.

В мае 1978 года к нам приходил, друживший с Андроповым, Евгений Амбарцумов и сказал, что готовится решение о лишении нас гражданства. Я удивилась: «Но человека, лишенного гражданства, обычно расстреливают?».  «За этим дело не станет» - ответил он. В конце июля 1978 года нам вручили повестку в ОВИР. Мы пришили туда в неприемное время, и нам сказали: «Вы получаете паспорта и летите в Германию». Поразила срочность. Мы просто еще не знали, что 6 августа выходит постановление Верховного Совета о лишении Александра Александровича советского гражданства.

«А работать нам предложили. Один раз. Однажды мы получили вызов из Черемушкинского райисполкома, явиться туда в неприемный день. Нас везде тащили по неприемным дням, чтобы не создавать ажиотажа. Да и легко человека «укатать» куда угодно в неприемный день. Сан Саныч остался работать дома, а я пошла на прием со старшей дочерью Полиной. Чиновник, председатель этого исполкома, сообщил мне, что по советским законам Александр Зиновьев - тунеядец. То, что он занимается наукой и пишет книги дома – это не считается работой. В связи с этим нам идут навстречу, заявил глава райисполкома, и предлагают моему мужу место лаборанта в Омском университете. Я говорю: «Ой, не знаю, справится ли доктор наук, профессор, академик финской академии наук с такой нагрузкой». Он с гаденькой ухмылочкой продолжает так запанибратски: «Ольга Мироновна, что вы с ним живете, разводитесь, а? Что он вам сдался? Пусть уедет, куда он хочет. Он же гораздо старше вас. Мы вас поддержим, дочку в хороший детский сад устроим». «А он никуда не хочет уезжать». «Ну, все равно. Бросайте вы его. Он же старик». Я посмотрела на него и говорю: «Да это вы старик». «На коленях приползете, умолять будете. Вас никто не примет!» - кричал он мне в спину».

Из раннего интервью Ольги Зиновьевой.

- Читая книги Александра Зиновьева, литературу о его жизни и творчества, можно сделать вывод, что у него были весьма сложные взаимоотношения с Господом Богом. В традиционном понимании, он не был ни православным, ни вообще верующим человеком. Поэтому я очень удивился, узнав, что Вы будете читать свой доклад в стенах Омской духовной семинарии. Может быть, я чего-то не знаю об этапах духовной эволюции Александра Зиновьева?

- Изначально и всю дальнейшую жизнь Александр Александрович позиционировал себя как «верующего безбожника». Один из итальянских архиепископов восхитившись духовным миром Зиновьева, однажды сказал: «Позиция этого «верующего безбожника» является образцом для паствы». И даже перевел это стихотворение на итальянский язык. Сам Александр Зиновьев не изменился в этом плане, каким он был, таким и остался. С уважением относился ко всем формам и проявлениям духовности, но в церковь не ходил.

2

По поводу сегодняшнего мероприятия. Я была на философской конференции в Нижнем Новгороде, и там ко мне обратился кандидат богословия Алексей Дьяконов. Он пригласил меня в библиотеку Нижегородской семинарии. Я очень удивилась и переспросила: «Вы действительно хотите меня там видеть, учитывая известную позицию Александра Александровича?». «Ольга Мироновна, вы можете многое рассказать» - ответил Алексей. Я несколько раз читала там лекции, мы подружились. Считаю своим долгом донести мысли Зиновьева до самых разных людей. Александр Александрович, например, дружил с кардиналом Кенигом. Тот даже хотел написать предисловие к книге Зиновьева «Гомо советикус», но наш швейцарский издатель, к сожалению, счел это невозможным. На Западе церковь и светский мир разделены сильнее, чем у нас. Зиновьев общался с разными людьми, шел туда, куда его приглашали. Я сочла эту позицию для себя единственно допустимой.

«Установлено циклотронами

В лабораториях и в кабинетах:
Хромосомами и электронами
Мир заполнен. Тебя в нем нету.
Коли нет, так нет. Ну и что же?
Пережиток. Поповская муть.
Только я умоляю: Боже!
Для меня ты немножечко будь!
Будь пусть немощным, не всесильным,
Не всесущим, не всеблагим,
Не провидцем, в любви не обильным,
Толстокожим, на ухо тугим.
Мне-то, Господи, надо немного.
В пустяке таком не обидь.
Будь всевидящим, ради бога!
Умоляю, пожалуйста, видь!
Просто видь. Видь, и только.
Видь всегда. Видь во все глаза.
Видь, каких на свете и сколько
Дел свершается против и за.
Пусть будет дел у тебя всего-то:
Видь текущее, больше ни-ни.
Одна пусть будет твоя забота:
Видь, что делаю я, что – Они.
Я готов пойти на уступку:
Трудно все, так видь что-нибудь.
Хотя бы сотую долю поступков.
Хотя бы для этого, Господи, будь!
Жить без видящих нету мочи.
Потому, надрывая грудь,
Я кричу, я воплю:
Отче!!
Не молю, а требую:
Будь!!
Я шепчу,
Я хриплю;
Будь же,
Отче!!!
Умоляю,
Не требую:
Будь!!!!!»

Александр Зиновьев. «Молитва верующего безбожника». «Зияющие высоты».

- В прошлом году был очередной юбилей со дня рождения Александра Зиновьева – 95 лет. И газеты и телевидение очень скупо осветили эту дату. Только канал «Культура», уже не в первый раз, показал 4-серийный документальный фильм. По-вашему мнению, почему об Александре Зиновьеве стараются забыть?

- Имя Зиновьева замалчивается, потому что он не «пел в одном хоре» с людьми, которые заняли определенную позицию по отношению к власти. Он не был «либералом». Точнее он был либералом в классическом смысле этого слова. Зиновьев не мог поддерживать позицию, которая идет во вред его стране. Он давал беспощадную оценку тем процессам и людям, которые действовали и действуют против интересов России. И здесь мы с ним всегда совпадали. Да, меня признают, приглашают на всякие высокие кремлевские площадки, но я остаюсь верной Зиновьеву и его эпохе. Это непросто, но я не одна. У нас целая группа друзей, соратников, как я назвала их на праздновании 90-летия со дня рождения Александра Александровича  - наш «зиновейник».

- В личности Зиновьева всегда чувствовался жесткий нонконформизм. Он никогда не шел в одном строю со всеми. В СССР критиковал СССР, на Западе - Запад, в России – Россию, в обществе потребления – общество потребления. Это многих удивляло. Казалось, как можно так радикально менять мировоззрение?

- Он не менял позицию. Менялся материал его исследований. Представление о Зиновьеве, как о человеке несколько раз менявшем мировоззрение – это представление банальных людей. Был Советский Союз, были советская идеология, драматические события советской эпохи. Потом эта страна превращается в распластанную Россию. С совсем другими «приводными ремнями», совершенно другой идеологией, точнее – с ее отсутствием. Зиновьев это все видел. Зиновьев наблюдает, анализирует. Он не величает себя пророком, не дает советов. Он ставит диагноз. А то, что пациент бывает молодой, потом стареет, потом вообще умирает… Врач же не может лечить молодого пациента как старого, а старого как молодого! Зиновьев всегда оставался приверженцем своей аналитической позиции. Он ее никогда не менял.

«Власти отказались от приоритета национальных целей в экономике. Полностью игнорируются собственные российские реальные возможности и достижения. Власти руководствуются установкой, будто россияне неспособны делать то, что делают на Западе. Идет усиленная перекачка капиталов в спекулятивную сферу при одновременном удушении производства. При этом самый тяжелый удар приходится не по отсталым, а по высокотехнологичным отраслям. Экономика России превращается в экономику типа отсталых стран Третьего мира. Руками российского правительства Запад избавляется от самого сильного конкурента в области наукоемкого производства и высокой технологии. Более того, страну лишают всякой перспективы на возрождение высокотехнологичной экономики, в корне подрубая науку и систему образования. Например, по числу студентов на миллион населения Россия скатилась со второго места на пятнадцатое, выпав из группы развитых стран».

3

                                           Александр Зиновьев «Русская трагедия».       

- Как Вы думаете, какие мысли и идеи, озвученные Зиновьевым, актуальны для сегодняшней России в первую очередь?

- Идея суверенности. Сан Саныч буквально до хрипоты кричал о необходимости занять свою суверенную позицию, объявить о полной независимости страны от Запада. Все те, кто проводит сейчас западную политику, Зиновьева, конечно, не пропустят. Зиновьев в последние годы говорил, что необходимо заняться собственной историей, экономикой, собственными делами и бросить все силы не на то, чтобы подражать Западу, а чтобы доказать нашу способность самостоятельно выжить. Он говорил о том, что Россия – это особая страна.

- Вспоминается одно из последних телеинтервью Александра Зиновьева. Звучали какие-то совсем грустные мысли по поводу будущего России. Мысли о грядущем крахе и распаде. Если бы он был жив сейчас, изменил бы свой прогноз?

- Он бы продолжал стоять на своей строгой критической позиции. Продолжал бы называть имена тех, чьи имена называю теперь я. То, что произошло по отношению к нашей стране в перестройку – это предательство. Сейчас стало даже хуже. Мы пока не отдаем себе в этом отчет. Демографическую проблему решить не удается, несмотря на все постановления правительства. Село продолжает медленно вымирать. Мы не находимся в отношениях паритета с западными странами. Нас признают «сквозь зубы». Да и то условно. Когда мы начинаем бряцать оружием, то кто-то где-то спохватывается. Но мы целиком и полностью зависим от Запада. От западных банков, западной операционной системы, от того, что в России до сих пор такое количество западных экспертов, проходящих на наши предприятия, не предъявляя даже пропуска. Мы находимся в полной финансово-экономической зависимости от Запада.

«Сильной России нет, она была и больше никогда не будет, никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах. Такие явления в истории человечества бывают только один раз. Вообще человеческие общества живут один раз, рождаются, расцветают, угасают и погибают. А с Россией поступили особенно жестоко, Россию искусственно убили, искусственно, ее долго убивали. Ее убивали за то, что она в свое время совершила великий эволюционный переворот. То, что она сделала, Россия в советские годы, как бы к этому не относились, она совершила нечто такое, чего в мире в истории еще никто не делал. Русский народ обречен на вымирание и очень активно, он очень активно умирает. И дело тут не только в вымирании, дело в моральном состоянии психологическом состоянии. Русский народ не образует единый целый народ, ведь народ это целостное образование, живущее по своим законам, нечто целостное, понимаете? Этой целостности не существует, он атомизирован, он раздроблен. Вы поедете по России, вы наверняка бывали в разных местах, посмотрите, как люди живут, люди атомизированы».

Из последнего телевизионного интервью Александра Зиновьева для программы «Постскриптум».

- Не так давно решил поискать книги Александра Зиновьева в местных книжных магазинах. И практически ничего не нашел, кроме нескольких социологических работ. Решил поискать в Интернете. Оказалось, что знаковые романы Зиновьева имеются в единичном экземпляре далеко не в каждом городе. Разумеется, кроме Москвы и Санкт-Петербурга. В Сибири представлены экземпляры 2007-2009 годов, когда некоторые издательства переиздали его книги на волне всплеска интереса, который всегда появляется сразу после ухода выдающегося человека. Скажите, как сегодня наследие Зиновьева популяризируется в провинции?

-  Наследие Зиновьева в провинции известно хорошо. Известно в Саратове, Астрахани, Хабаровске. Что касается описанной ситуации с книжными магазинами, то да. Это одна из тех возможностей, которую российский истеблишмент за собой оставляет – не публиковать Зиновьева. В этом плане, я отдаю должное решению врага. Это правильный ход – заткнуть рот пересмешнику. Но книги все равно издаются, печатаются, выкладываются в Интернет. Знаете, я не стремлюсь бегать за каждым провинциальным издателем, переиздающим книги Зиновьева тиражом 100 экземпляров. Книги должны читаться. Я не вдова Солженицына, меня мало интересуют гонорары. Для меня важно чтобы люди читали Зиновьева.

4

Наши «Чтения», наши издания, лекции – это все происходит, что называется, вопреки. Но при этом утвердилось мнение, что «лучше жену Зиновьева пропустить». Я неоднократно бывала в Кремле, меня приглашали к Путину на съезд, который проходил в Гостином дворе. По отношению ко мне у власти выработалась двойственная позиция – и да, и нет.

 - Вам тяжело от этой двойственности? От постоянной необходимости вести борьбу, продвигая наследие Александра Александровича?

- Я все это ощущаю. Не в состоянии аффекта же я веду работу. Фиксирую все проявления злобности, зависти. Вот Вам последний пример. Я разговаривала с Мединским, с которым у меня, в принципе, нормальные отношения. Говорю о том, что нужно провести выставку полотен Зиновьева. У него же еще гигантское количество замечательных картин. Он спрашивает: «А где вы хотите? В Эрмитаже или в Пушкинском музее?». «Нет. В «Третьяковке», - отвечаю я. – «Но только в той, которая на Крымском Валу». Александр Александрович все же современный художник. Вроде договорились. Через некоторое время получаю ответ от какой-то чиновницы из министерства культуры: «К сожалению, концепция Зиновьева нам не подходит». Это ответ из музея, который основали два костромича – братья Третьяковы. Неужели нельзя сделать выставку еще одному костромичу – Зиновьеву?  Даже по каким-то внешним формальным признакам. Мне дали понять, что Александр Зиновьев не входит в их систему ценностей. Девки, простите, в грязных трусах, скачущие перед «Черным квадратом» - это входит в их систему ценностей. А Зиновьев - нет. Он ведь не разрушает, а создает.

Тем не менее, в следующем году, в Санкт-Петербурге, на «Ленфильме» будет проходить выставка под названием «Двадцать лет возвращения в Россию. «Зинотека» на Неве». В Москве была в 2007 году очень большая выставка в Государственном литературном музее в Трубниковском переулке. Потом 11 месяцев длилась выставка работ Зиновьева в фундаментальной библиотеке МГУ, потом в Институте философии, в Российском государственном архиве социально-политической истории. Мне важно, чтобы имя Зиновьева звучало. Да и контекст очень достойный.

- Какие ближайшие мероприятия, связанные с именем Зиновьева планируется провести? Сегодня Вы упомянули, что «Зиновьевские чтении» состоятся через полтора года здесь, в Омске.

- Случайностей не бывает. Есть целеполагание. Проведя первые литературные чтения в Нижнем Новгороде, в областной библиотеке, мы создали прецедент, на который заглядываются другие области. Мне предложили в Оренбурге провести конференцию, в Калининграде. Но первыми, наверное, будут те, которые состоятся в Омске. 2 ноября 2018 года мы летим в Пекин на открытие громадного строения, которое называется «Международный культурный центр Александра Зиновьева». Правительство Китая предоставило мне пятиэтажное здание на территории, которая получила название «свободная экономическая зона для культуры». Открыли его по следам выступления Си Цзиньпина на последнем съезде компартии. Там были произнесены слова: «Мы достигли всего. Теперь нам осталось быть первыми в культуре, духовности, идеологии». И стали строить эту зону. Там мне и предложили это здание. Огромная территория, 12 км от аэропорта. Выстроили 28 зданий для нужд культуры. То есть ведется максимально выгодная, протекционистская политика по отношению к тем, кто занимается западной культурой. Там можно проводить выставки, концерты. Все это будет проходить через наш центр.

- Появится ли «Центр Александра Зиновьева» в России?

- Это очень хороший вопрос. На одной из выставок в Московском университете, в Институте философии фигурировал макет «Зинотеки». Собянин его видел. Отказать не отказали, но «заболтали» весь это проект.

Меня уже ничем не удивишь. Знаете, есть такая детская игрушка. Ее заводишь, и она идет, перебирая лапы, пока не встречает преграду. Зайдет в угол и продолжает перебирать лапы. Вот я как эта игрушка. Я «перебираю лапы».

- Я понимаю, что это банальный вопрос и даже догадываюсь, что Вы ответите, но все же... В Вашей жизни были такие испытания, которые не каждый человек выдержит. Вы ни о чем не жалеете? Не думаете, что если бы можно было вернуть время назад, то поступили бы как-то иначе?

- Нет. Ни секунды. Как-то изначально все состоялось таким образом. Яркая линия судьбы, как мне кажется, была прочерчена с самого начала моей жизни. Помню, мне было лет пять-шесть. Мама пошла в гости к соседке, которая жила этажом ниже. Они сидят, разговаривают, я какие-то журналы листаю. И вдруг Наталья Ивановна (так звали соседку) говорит маме: «Ой, Елена Сергеевна, у вашей Ольги необычная судьба будет!» Вот как-то на всю жизнь мне запала эта фраза, периодически всплывала и продолжает всплывать в сознании.

Наша встреча с Александром Александровичем стала судьбиной для обоих. До встречи со мной он не был писателем. Он писал художественные произведения и до нашего знакомства, но ничего из этого не состоялось. Он был поэтом. Он сочинял блестящие стихи, которые печатал в газете «Советский философ». Он прекрасно рисовал, но не считал себя художником. Он мне даже запрещал собирать свои рисунки, а я все собирала. И потом, когда нас выставили из Советского Союза, мы ничего не могли с собой взять. И тут обнаружилось, что я обладательница гигантской коллекции рисунков Александра Зиновьева. Он спросил тогда: «Ты не послушалась меня?». «Получается, что не послушалась». И не жалею об этом. Потом на Западе были великолепные выставки его работ, очень яркие. Нет, я не жалею ни о чем.

- Если развивать мысль о линии судьбы, получается, что от нее и вправду не уйдешь. В 1978 году отказались ехать в Омск, а сегодня сорок лет спустя, Вы все равно сюда приехали. Не могу не спросить, как Вам наш город? Что особенно впечатлило?

- Я, к сожалению, мало что успела посмотреть. Еще сегодня мне обещали показать один из ваших храмов. Меня потрясла идея библиотеки. Такое огромное здание, такое хранилище! К книгам трудно относится спокойно. Меня это очень обрадовало, потрясло, восхитило и изумило. От Омска я такого здания никак не ожидала. Поймите меня правильно, есть какие-то стереотипные представления. Ну, есть Сибирь, есть Омск, Томск, Тобольск. У меня не было четкой картины, и я даже не пыталась ее создавать. Всегда стараюсь принять сюрприз таким, какой он есть. И мне это было очень приятно.

 

Биографическая справка

Ольга Мироновна Зиновьева (Сорокина). Родилась 17 мая 1945 года в Орехово-Зуево. Окончила философский факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. С 1965 по 1976 годы – научно-технический сотрудник иностранного отдела, сектора восточной философии, сектора истмата Института философии АН СССР. С 1965 по 2006 годы – жена и соратник философа, писателя и социолога Александра Александровича Зиновьева (1922-2006). С 1978 по 1999 годы вместе с мужем находилась в эмиграции. Президент Международной общественной организации – Общества «Россия – Германия», член Координационного совета форума «Петербургский диалог», сопредседатель Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня», директор Биографического института Александра Зиновьева. Автор более полутора сотни статей, комментариев и обзоров по актуальным российским и мировым проблемам. Почетный наставник университета города Аугсбурга (Бавария). Живет и работает в Москве.