Мы всегда получаем то, чего на самом деле хочет наш мозг

Научное обоснование этому утверждению дал в числе других своих выдающихся открытий известный российский физиолог Петр Кузьмич Анохин, который пришел в медицину как раз-таки по воли случая.

Но обо всем по порядку.

Петр Кузьмич родился в семье рабочего. В 15 лет окончил высшее начальное училище и, чтобы помочь родителям, поступил конторщиком на железную дорогу. Участвовал в Гражданской войне и в первые годы советской власти был комиссарам по печати и главным редактором газеты «Красный Дон» в Новочеркасске.
И вот он — случай. Знаковой в судьбе будущего ученого, пока еще крайне далекого от медицинской и научной деятельности, но мечтающего заниматься изучением мозга, стала случайная встреча с Анатолием Луначарским, известным государственным деятелем, писателем и публицистом.

Их беседа о желании молодого редактора Анохина понять материальные механизмы человеческой души запомнилась российскому революционеру, и он решил помочь, пригласив Анохина в Петроград и устроив на учёбу в Ленинградский государственный институт медицинских знаний, которым в то время руководил В. М. Бехтерев.
Медицинская наука и исследовательский дух, который царил в стенах института, стали именно той плодородной почвой для Петра Анохина, на которой он, подобно дереву, сразу же начал приносить плоды.
Уже на первом курсе Анохин проводит первую научную работу «Влияние мажорных и минорных колебаний звуков на возбуждение и торможение в коре головного мозга». Через год знакомится с Павловым и поступает работать в его лабораторию.

В 1930 году Анохина, рекомендованного на конкурс Павловым, избирают заведующим кафедры физиологии медицинского факультета Нижегородского университета.

В этот период он предложил принципиально новые методы изучения условных рефлексов: секреторно-двигательный метод, а также оригинальный метод с внезапной подменой безусловного подкрепления, позволивший Анохину прийти к заключению о формировании в центральной нервной системе специального аппарата, в котором заложены параметры будущего подкрепления («заготовленное возбуждение»).

Позже этот аппарат получил название «акцептор результата действия» и стал главным ноу-хау теории Петра Кузьмича, той самой моделью будущих результатов наших действий.
Проще говоря, «акцептор действия» — это картина желаемого нами будущего. Ученый доказал, что наш мозг не ждет пассивно, пока какой-то раздражитель начнет на него действовать, а сам создает образ того, в чем он нуждается и целенаправленно к этому стремится. Сформировав такое представление, мозг входит в состояние действия, то есть он пытается достичь искомый результат. И этот результат будет достигнут, но он только промежуточный. Теперь в мозгу запускается еще один процесс — так называемой «обратной афферентации»: мозг оценивает достигнутые результаты, сравнивает их с придуманной целью, пытаясь понять — удалась его авантюра или нет.

Вот и ответ о неслучайных случайностях. Мы всегда получаем то, чего на самом деле хочет наш мозг. Как в жизни Петра Анохина, так и в жизни каждого их нас, примеров работы данного механизма множество. Причем, большую часть из них мы даже не осознаем, потому что они связаны с физиологией и ежесекундной работой нашего организма.
Это открытие стало частью еще более значимого труда ученого - теории функциональных систем, которая докажет значимость системного подхода для решения физиологических проблем и одновременно станет переломной в судьбе ученого.

Теория была неоднозначно воспринята в научно-партийных кругах того времени и подверглась критике на знаменитой Павловской сессии. В научных изысканиях Анохина узрели некую «метафизику» и обвинили ученого в том, что он, якобы под маской верности своему учителю Павлову, «систематически и неотступно стремится ревизовать его учение с гнилых позиций лженаучных идеалистических теорий реакционных буржуазных ученых».

После таких обвинений, Анохин был отстранен от работы в Институте физиологии и направлен в Рязань, где до 1952 года работал профессором кафедры физиологии медицинского института, но несмотря ни на что, продолжал исследовать, делать открытия и писать научные труды.

Лишь спустя время, научный мир поймет, что на самом деле Анохину удалось пойти дальше Павлова. Он доказал, что поведение нельзя описать как последовательность рефлексов. Оно отличается от совокупности рефлексов наличием в нем определенной структуры. Эта структура включает себя в качестве обязательного элемента — программирование и тем самым выполняет функцию опережающего отражения действительности. Таким образом, Анохин в своей концепции функциональных систем смог соединить сущность научных открытий Павлова и Ухтомского, обстановочные и динамические аспекты функционирования нашей нервно-психической деятельности.

По воспоминаниям современников, Анохин был физиологом с большой буквы. Его увлечение наукой было столь велико, что дошло до абсурдного для того времени шага: он выбыл из рядов партии, перестав платить членские взносы, искренне считая, что партийная работа отвлекает его от научной.

Биологические теории эмоций, теории бодрствования и сна, голода и насыщения, механизмы внутреннего торможения — этими проблемами Анохин активно занимался в последние годы своей жизни. Он совмещал научные исследования с организационной деятельностью в отечественных и зарубежных научных обществах, участием в редколлегиях многочисленных изданий.

Анохин ушел из жизни в возрасте 76 лет, прожив яркую, выдающуюся и крайне продуктивную жизнь. Он стал основателем знаменитой научной школы, основоположником новых отраслей науки о мозге, положивших начало развитию кибернетики.
Наследие Анохина — это не только его выдающиеся труды. Научно-медицинскую династию великого ученого продолжают дочь, Ирина Петровна, член РАН и специалист в области фундаментальных проблем психологии и внук Константин Владимирович Анохин - российский учёный, нейробиолог, профессор, член-корреспондент РАН и РАМН.

Оригинал в ВКонтакте автора.