Юлия Купрейкина

Хочу поделиться личным размышлением о мифе, который вызывает у меня особую досаду. Речь о вере в то, что токсичными могут быть исключительно другие, но уж никак не мы сами...

Проживая эти кинематографические истории, я будто совершаю путешествие по всем кругам ада, где в центре каждого сюжета оказывается человек, внезапно обнаруживший, что почва уходит у него из-под ног.

Кажется, что стоит лишь обрести внутренний стержень, наполниться самодостаточностью, как ядовитые испарения ревности рассеются сами собой. Это утешительный миф.

Узнайте, какая ревность живёт в вас.

Ноябрь. Последний день осени, её тихий, но решительный финал. Воздух густой, от сырости зябко ёжится душа. Света катастрофически мало, он уходит рано, словно торопится покинуть этот промозглый мир. Кажется, сама природа демонстрирует нам урок увядания, и невольно начинаешь чувствовать себя частью этого процесса — опустошения, сна, замедления.

Друзья, я хочу поделиться с вами своими размышлениями о фильме «Изгой». Для меня это не просто история выживания после крушения самолёта, а глубокая метафора того самого жизненного форс-мажора, который полностью перечёркивает нашу привычную реальность.

Продолжаем разговор о великом уравнителе — деньгах. Давайте проведем сегодня чекинг.

Эти сценарии — не про сумму на счету. Они про наше место в мире, про право на желания, про страх и доверие к жизни. Они — архитекторы нашей реальности, и, не осознав их, мы обречены играть по чужим правилам.

Обожествлять человека на этапе влюблённости, видеть в нём идеал и исключительное средоточие достоинств — думаете, это вредно и даже опасно, потому что разочарование неизбежно? Объясняю, почему всё не совсем так, а у союза, в котором идеализируют друг друга, больше шансов на «жили долго и счастливо».

В моём кабинете пахнет древесным ароматом и тишиной. Марина сидит, сжимая в руках чашку с чаем, и её взгляд устремлён куда-то в прошлое, сквозь стены и годы...

Она возвращается домой. Туда, где в духовке томится овощное рагу, где двойняшки корпят над задачами, а муж ждёт её, погружённый в тишину своего «домашнего» бытия. Он оставил прежнюю работу, а новую обрести не сумел. Сперва были буря и поиск, потом — затишье. Не ясно, что восторжествовало: отчаяние, исчерпавшее себя, или то самое смире́ние, что на деле оказалось лишь отказом от борьбы... 

Смысл не в том, чтобы выбраться из ямы в некий большой мир, а в том, чтобы наполнить смыслом ту яму, в которой ты оказался.

Такой человек мыслит категориями ребёнка, ожидая, что мир (и партнёр) будет безропотно соответствовать его жёстким схемам. Многогранность и оттеночность жизни вызывают у него не интерес, а растерянность, гнев и полный отказ от ведения какого-либо диалога.

Мы обречены на одиночество внутри собственной головы. Наш внутренний мир — это уникальная вселенная, недоступная для прямого наблюдения извне. Другой человек — всегда terra incognita, «неизвестная земля», чьи ландшафты мы пытаемся нарисовать на карте своего понимания, часто используя чернила собственных страхов, проекций и желаний. Процесс реконструкции Другого, о котором говорит социальная психология, — это не просто полезный коммуникативный навык. Это фундаментальный философский акт, попытка преодолеть пропасть между сознаниями и признать автономное, сложное и полноправное существование Того, Кто — Не Я.

Подумайте, какой «шоколад» вы могли бы позволить себе сегодня? Что для вас является тем маленьким актом доброты к себе, который вы отрицаете из-за чувства вины или долга? Какой «северный ветер» вы чувствуете сейчас и что вам нужно, чтобы позаботиться о себе в этот период?