Илья Латыпов

Горе должно обрести голос; немая, молчащая боль — одно из самых тяжелых испытаний для нашей души.

Буду говорить здесь только про мужскую конкуренцию, хотя параллели, конечно же, вполне возможны.

Одна не очень приятная вещь, связанная с восстановлением истощенной психики, заключается в том, что этот процесс не поддается сознательному контролю и ускорению... 

Есть идеалы-идолы самих себя, которым нужно приносить жертвоприношения. Идолы Зрелости, Осознанности, Мамин Пирожочек (еще тот истукан) и т.п. — у кого что. Идолы Правильного Терапевта, Лучшего Клиента, Прекрасной Матери, Совершенного Любовника... 

Как проявляются опека, забота и бережность и как они сочетаются. 

Любой наш выбор имеет последствия, с которыми нам иметь дело, и эти последствия приводят не только к изменениям во внешней ситуации, но и к тому, что мы сталкиваемся с переживаниями, которые этими изменениями вызваны. И далеко не всегда они позитивны.

Скажу, наверное, странную для кого-то вещь, но: это нормально — не любить себя (или не испытывать счастья от жизни). Не прекрасно, не замечательно, но нормально. Вообще или в какие-то периоды жизни... 

Один из важных вопросов, который имеет смысл психотерапевту задавать себе самому на супервизии или же во время сессии – где и как я теряю свободу в работе с клиентом?

Задали мне такой вопрос. «Принято выделять четыре экзистенциальные данности: смерть, одиночество, свобода и бессмысленность. Почему вы заменяете смерть на «временность/конечность» и еще добавляете несовершенство?». Захотел развернуто ответить.

На днях увидел небольшой ролик, в котором Александр Марков, известный биолог-популяризатор, сказал «кощунственные» слова: с точки зрения естественных наук, ни у чего в мире нет цели. Эволюция, физические и химические процессы идут не к какой-то цели, а просто потому, что есть некоторые причинно-следственные связи, которые и толкают эти процессы в бесцельном движении.

В основной своей массе люди, не имеющие прямого отношения к психологии и психотерапии, руководствуются представлениями, которые были актуальны для первой половины XX века или же вовсе набором разрозненных мифов. И речь идет о том, с чем мы имеем дело ежесекундно! Но именно исходя из этих представлений и заблуждений, люди формулируют свои претензии к психотерапии.

Такой мир несправедлив. В нем от нас мало что зависит. Но то, на что мы можем опираться, — это свобода выбирать, как нам разыгрывать то, что нам досталось.

Как же всё-таки прочно может сидеть в душе страх перед жизнью. Только кто-то, защищаясь от ее хаоса и непредсказуемости, обкладывается вещами, накапливая их, как своего рода жировую прослойку. А кто-то, напротив, изо всех сил старается ничего не приобретать, чтобы потом не избавляться.

В тяжелые дни жизни твоей, когда ты потерпел неудачу, когда ты отвергнут, когда в прах обратилось то, ради чего ты так много работал, или когда война и иные бедствия отняли у тебя всё, когда у тебя нет ни цели, ни смысла продолжать жить, когда душа окутана мраком и отчаянием — какими глазами ты смотришь сам на себя?

Почти весь год я провел сидя у края внутренней бездны и слушая голоса травм, которые доносились из этой огромной черной воронки...