Почему профессор соврамши?

Четвертый день продолжается холивар под выступлением в «ВОмске» Владимира Разумова: «Устанавливая памятник Колчаку, мы не его славим, а отдаем дань памяти всем жертвам Гражданской войны».

Честно говоря, я, с одной стороны понимаю Наталью Ворохоб. Публиковать такие посты — это получать гарантированную комменторезку, хайп и трафик. С другой стороны, все-таки как-то неопрятно получается.

Владимир Разумов — заведующий кафедрой философии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского, профессор. Вроде бы должен знать, что любое обобщение должно строиться на фактах. Но если взглянуть на текст даже мельком, то видны явные натяжки. Я не знаю: врет ли профессор намеренно или просто не очень компетентен в истории города. Ясно одно: все его рассуждения строятся на ложных предпосылках.

Например, такой пассаж:

«...на прошедшей в ноябре 2017 года в Омском краеведческом музее научно-практической конференции «IV Ядринцевские чтения», в резолюцию которой даже вошло предложение «установить в Омске на месте расстрела членов Всероссийского Учредительного Собрания памятный знак всем жертвам Гражданской войны в России». На это незамедлительно последовала реакция омских коммунистов, опубликовавших в своем «официальном органе» — газете «Красный Путь» заметку под патетически-поэтическим заголовком «И снова мил им Колчак кровавый», безапелляционная интонация которой, по сути, сводит на нет саму попытку общественного диалога на данную тему».

Профессор нагло врет. В статье ни слова про Комуч. Хотите — убедитесь сами.

1

А знаете почему? Да потому что на этих Ядринцевских чтениях тема Комуча если и прозвучала, то вскользь. А основной разговор велся опять же о необходимости увековечить память Колчака. Хотя установка памятного знака на месте расстрела членов Комуча — то есть ЖЕРТВАМ колчаковщины — дело благое. Я до сих пор удивляюсь, почему в Омске нет памятника Александру Новоселову. Он был расстрелян в логу в Старозагородной роще и похоронен родственниками на староказачьем кладбище, там, где сейчас — деревянная церквушка — Храм Всех Святых. Могила не сохранилась, но в храмовом поминальном списке он есть.

Неплохо бы было установить в бывшем устье Замарайки памятный знак: "На этом месте колчаковскими палачами были расстреляны последние представители легитимной выборной власти досоветского периода — депутаты Учредительного собрания от Омского региона".

Еще одно вранье:

«Во времена Советского Союза Омску не могли простить то, что он был «колчаковской столицей». Отсюда шло отношение к городу, которое отражалось на многих сферах его жизни, в том числе на архитектуре: минимум широких улиц, минимум высоких дом, минимум крупных парков».

Разумов, может, и профессор, но как специалист в урбанистике для меня гораздо авторитетнее американец Вукан Вучик. Который, как ни странно, в момент посещения Омска говорил о "столичности" и "современности" планировки нашего города для периода 60-80 годов. Да и понятие "город-сад" было введено в СССР. Крупных парков в Омске не просто много, а ОЧЕНЬ много. Сомневаюсь, что Разумов не был ни в одном городе-миллионнике России, кроме Омска. Но тогда он должен знать, что площадь парков на одного жителя в Омске к 90-м годам прошлого века была выше, чем в Красноярске, Тюмени, Волгограде и так далее. Другое дело — состояние, в которое парки и скверы пришли за годы ПОСЛЕ СССР, и "дерибан" земли ПОСЛЕ СССР.

Про высокие дома — еще один пассаж гуманитария, бездумно повторяющего кем-то придуманные мифы. Небоскребы — это не показатель "столичности". Это показатель дефицита земли и мелочной экономии на коммуникациях. Небоскребы разумны в Японии или в Сингапуре, где каждый клочок земли на вес золота. А в СССР, как и в Европе, еще в 80-х годах прошлого века в урбанистике возобладали идеи соразмерности архитектуры человеку. Плохо людям в бетонных джунглях! Небоскребы давят на психику. Жить в небоскребе — это жить в муравейнике, в пчелиных сотах, это жить без личного пространства вне квартиры. Причем, что примечательно, все нынешние поборники "многоэтажной столичности" для себя лично предпочитают коттеджик в 2-3 этажа на тихой улице...

В общем, вранье громоздится на вранье, а прикрывающееся профессорским званием полузнайство — откровенными фантазиями.

Зачем? А затем, что у определенной части "гуманитарной интеллигенции" сегодня не утихает желание переписать историю.
"Мы до сих пор не хотим примириться, не хотим признать, что мы действительно были столицей", — пишет Разумов, не понимая самого главного: примирение прошло давным-давно, еще в годы Советской власти.

Примирение, прощение — в живых из участников событий гражданской войны не осталось никого, а их дети и внуки не подсудны за дела предков. В СССР издавались книги белочеха Ярослава Гашека, депутата Учредительного собрания эсэра Александра Новоселова, в произведениях десятков советских писателей гражданская война показывалась как трагедия — причем для всех сторон конфликта.

А вот бренд "Омск-столица" не прижился и не приживется по одной простой причине: Омск не был столицей. Омск был местом временной дислокации ставки командования оккупационных войск. Столичность подразумевает в первую очередь развитие города, в котором находится правительство. Однако Колчак не сделал для Омска НИЧЕГО. Имея в своих руках царское золото, он не построил в Омске ни одного здания, не спонсировал ни одной культурной программы. И не надо о сложностях. В 1917-м и начале 1918-го городские власти, несмотря на дефицит средств, занимались строительством важных объектов — например, нынешнего здания ОмГУПС. У Колчака были деньги — но он ни копейки не потратил на Омск.

Вся история колчаковского периода — это история репрессий в отношении омичей. Расстрелы, аресты, насильственная мобилизация, изъятие у обывателей лошадей, скота, продуктов питания и других ценностей. Проще говоря, открытый грабеж со стороны колчаковцев. Это объяснимо: снабжение армии шло по узкой ниточке железной дороги из Владивостока, оно задерживалось и зачастую уходило в руки партизан. Колчаковцы жили, как говорится, "на подножном корму" и вели себя в отношении омичей как оккупационная армия.

Годы правления Колчака — самые жуткие, самые трагичные в истории Омска. Когда в ноябре 1919-го года Тухачевский занял город, здесь свирепствовали голод и тиф. За две зимы — 1918-19 и 1919-20 годов в городе от голода и болезней умерли десятки тысяч человек. Особенно жуткой была зима 19-20 годов. Подвоза продовольствия не было — все деревни вокруг города были ограблены на несколько раз. Лошадей не было — практически всех их угнали колчаковцы. Рабочей силы не было — мужчины-работники или погибли, или воевали в партизанских отрядах... Положение начало выправляться лишь к весне 1920-го года. И это — не считая потерь от прямых репрессий. Только после неудачного Куломзинского восстания было убито в ходе его подавления, казнено "за причастность" и арестовано с последующей смертью в застенках порядка 1500 человек. Причем лишь пятая часть этой цифры — люди, с оружием в руках противостоявшие колчаковцам. Остальные — гражданские, простые обыватели, дети, женщины и старики, оказавшиеся в ненужное время в ненужном месте.

В общем, период колчаковщины — это страшный сон, который город уже сто лет старается забыть...

Строить брендирование на таком мифе?

Хотя... хотя я понимаю главную цель любителей Колчака. Они как бы говорят сегодняшнему поколению: "Смотри, быдло, что можно сделать с теми, кто не надевает покорно свой хомут и не тянет свою лямку для блага хозяев жизни! Смотри, быдло, ужасайся и помни: это же может случиться и с тобой, если ты не будешь достаточно покорен, если посмеешь говорить о каких-то своих правах!"

В этом ключе образ Колчака — очень удачный.

Меня поражает другое. Я удивляюсь тому, что Разумов и иже с ним почему-то искренне уверены, что в дивном новом мире, брендированном Колчаком, им достанется место у кормушки. Да, конечно, звание профессорское и гибкость позвоночника необычайная... Но среди членов Комуча тоже были и профессора, и большие писатели... и ничего — получили свою пулю точно так же, как какие-нибудь пролетарии. Пуле-то звания фиолетовы...

Оригинал в Фейсбуке.