Роман Савченко: искусство держать лицо

— Роман Кириллович, мы с вами сегодня беседуем здесь, в стенах недавно открывшегося в Омске на базе КМСЧ №9 отделения пластической хирургии. Почему вы здесь? 

— Меня пригласил сюда на работу Игорь Алексеевич Зубарев, заведующий отделением. Мы с ним давно знакомы, у нас одна школа — это кафедра челюстно-лицевой хирургии ОГМИ (ныне ОмГМУ) и отделение челюстно-лицевой хирургии ГКБ №11. Игоря Алексеевича считаю одним из лучших челюстно-лицевых хирургов, причем не только в нашем регионе, но и в стране. Замечу: он не только высококлассный врач, но и грамотный руководитель, который умеет организовать процесс для пациента «от и до»: от первой консультации до необходимой реабилитации. 

1

— Отделение открыто на базе крупного бюджетного учреждения — КМСЧ №9. По словам завотделением Игоря Алексеевича Зубарева, это хорошее подспорье для медсанчасти в целом: за счет оказываемых платных услуг можно будет модернизировать, дооснащать, ремонтировать и другие отделения медсанчасти. Перспективы для больницы очевидны. А какие вы видите для себя как для врача-хирурга? 

— Мне крайне важно работать в команде, а здесь есть всё для этого. Отделение пластической хирургии при крупном и авторитетном многопрофильном лечебном учреждении позволяет делать процесс лечения для пациента максимально безопасным: мы работаем в связке со специалистами в узких областях — практически любого профиля. Если есть необходимость, в работу включается кардиолог, невролог, отоларинголог, ортодонт, офтальмолог и так далее. Ринопластикой можно заниматься совместно с лор-специалистом, а патологию глазниц устранять в паре с хирургом-офтальмологом: это позволяет свести к минимуму не только само время операции, но и избежать последующих осложнений, обеспечивая безопасность в постоперационном периоде. Ведь огромный процент успеха операции зависит от грамотного вывода пациента из послеоперационного периода и от последующей реабилитации. 

— Согласно известному афоризму, театр начинается с вешалки. А с чего, на ваш взгляд, начинается отделение пластической хирургии? 

— С телефонного звонка и правильного разговора: администратор способен за несколько минут не оттолкнуть, не напугать, а вызвать доверие, выслушать и направить на консультацию к нужному специалисту. В работе отделения пластической хирургии нет мелочей, точнее, они есть — и именно из них и складывается репутация. Можно владеть самым дорогим оборудованием и уникальными методиками, но вызвать неприязнь одним неграмотным разговором на этапе знакомства с клиникой. И зачем тогда это оборудование и эти методики?.. 

— Разговор с администратором прошел успешно, и вот человек у вас на консультации. На что, как говорится, жалуется?

— На то, что отражение в зеркале перестало нравиться. Ко мне, как правило, обращаются за пластикой глаз, бровей, носа, средней зоны лица. Абсолютно по адресу: в области пластической хирургии мы занимаемся всеми видами блефаропластики, фэйс-лифтингом (подтяжкой кожи и мягких тканей лица), ринопластикой и отопластикой (исправлением формы носа и ушных раковин), контурной пластикой лица, липосакцией лица, шеи, устранением посттравматических деформаций костей лицевого скелета и так далее. 

— Что из этого сегодня — номер один в рейтинге востребованности? 

— Очень распространена сегодня пластика век. Собственный нос удручает далеко не каждого (и слава богу), а вот возрастные изменения наступают неминуемо, взгляду хочется вернуть былую легкость, в буквальном смысле заново открыть глаза. Среди пациентов стало больше мужчин: их не устраивает изможденный внешний вид, им хочется выглядеть более здоровыми, бодрыми, цветущими. В среднем это мужчины от 45 лет и старше, к примеру, пару недель назад из другого региона приехал 68-летний пациент. Он ведет активную жизнь, чувствует себя молодо, и ему хочется привести внешность к гармонии со внутренними ощущениями. Порой пациенты приходят потому, что намечается перспективная работа, а вид, как говорится, «запойный»: не потому, что человек злоупотребляет спиртным, просто генетика такая. Так, к примеру, моим пациентом был пилот, который хотел устроиться в крупную авиакомпанию. Нередко обращаются за помощью стюардессы, модели. Но вообще среди пациентов представители самых разных профессий: от учителей до медсестёр. Даже крановщица была: необычно, запомнилось! 

2

— Кого вы не возьмете на операцию? 

— Есть медицинские противопоказания: онкология, хронические, сердечно-сосудистые и эндокринные заболевания, сахарный диабет и так далее. Помимо этих очевидных вещей есть и другие: откажу, например, курильщику. Почему? Потому что курение очень сильно бьет по кровоснабжению тканей, а значит, высок риск осложнений. Если человек настроен на операцию, ему нужно бросить курить как минимум за полгода, а лучше за год до этого. Да, те изменения, которые его организму нанес никотин, полностью не будут ликвидированы. Но всё-таки нам будет проще. Также попрошу повременить того пациента, который планирует менять вес, худеть: сначала он худеет, а только потом возвращается ко мне. Потому что похудение ведет к изменению количества подкожно-жировой клетчатки, и даже два-три килограмма у большинства из нас уйдут в первую очередь с лица. 

— Нарушения психики могут быть противопоказанием к операции? 

— Конечно. Например, дисморфофобия: психическое расстройство, при котором человек не принимает свою внешность такой, какая она есть, чрезмерно обеспокоен ею или акцентирует внимание на незначительных её особенностях. Тогда мы не берёмся ни в коем случае — это прямое противопоказание. Допустим, человек настойчиво хочет исправить совершенно нормальные уши. Или говорит: «Давайте, пожалуйста, изменим форму носа». Если нос заведомо портит внешность, деформирован, плохо дышит — нет вопросов. Но если нос лишь с некими легкими отклонениями от классических канонов, стоит десять раз подумать: зачем? Стоит ли вмешиваться? Тем более, если это решение созрело под воздействием мнения подруг, спутников жизни, гламурных журналов или голливудских фильмов. 

— Кто, по-вашему, несет в итоге большую ответственность за принятое решение в такой неоднозначной отрасли медицины как пластическая хирургия: врач или пациент? 

— На мой взгляд, здесь не должно быть патерналистского подхода, когда врач говорит: «сказал, что будет вот так — и точка». Врач не Господь Бог. Безусловно, он выполняет свои обязанности, но пациент тоже не должен сидеть сложа руки — и выключив голову. Он несет за результат не меньшую ответственность. Объясню, почему. Бывают ситуации абсолютно не книжные. В пластике, где нет стандартов, возможны разные пути, соответственно, разные риски. Можно выполнить большую и сложную операцию для достижения лучшего результата, но необходимо учитывать, что это сопряжено и с дополнительной травматизацией, и с дополнительными рисками, и с большим периодом реабилитации. Каждый ли пациент готов идти таким путем?  Для кого-то долгая реабилитация и даже сама мысль о сложном вмешательстве неприемлемы. В таких случаях возможны компромиссные решения, но они должны приниматься совместно врачом и пациентом. 

— Приведите пример. 

— Допустим, у пациента киста челюсти. Можно сразу провести радикальную операцию по удалению этой кисты: это займет минимум времени, но способно привести к потере зубов, повреждению сосудов и нервов, возможным переломам челюсти. А можно сделать декомпрессионную операцию: в небольшое отверстие устанавливается специальная трубочка, которая способствует снижению  давления в полости кисты. Киста постепенно уменьшается в размерах и когда становится небольшой, мы убираем её щадящим малотравматичным способом. Но весь этот процесс может занять от года до нескольких лет: не каждый пациент готов столько ждать и терпеть. Кому-то, невзирая на риски, нужно быстро, срочно, как можно раньше избавиться от этой патологии. Врач не может принять решение за пациента, он может (и должен) подробно рассказать обо всех вариантах, последствиях, рисках. Но окончательное решение будет все-таки за пациентом.

Или в пластической хирургии. Мы можем сделать подтяжку средней зоны лица, подтяжку лба и блефаропластику — под общим наркозом. А можем добиться схожего, пусть и меньшего эффекта лишь блефаропластикой, к которой прибавим курс вспомогательных косметологических процедур. Что выбрать — решать пациенту исходя из его потребностей, возможностей, желаний. Ведь так много всего придумано за последние годы: новые технологии, оборудование, материалы — выбор есть всегда.

— К слову о технологиях. Удивите! 

3

— Попробую. Если говорить о челюстно-лицевой хирургии, мы сотрудничаем с московской Лабораторией аддитивных технологий и 3D-печати, и для наших пациентов при необходимости используем методику виртуального проектирования и изготовления индивидуальных имплантатов для лица. Началось с того, что около шести лет назад я познакомился с доктором Гурьяновым. Андрей Станиславович — кандидат медицинских наук, ведущий пластический хирург с 30-летним стажем — имеет ряд изобретений и рацпредложений в нескольких областях медицины и исповедует абсолютно новый подход в эстетической хирургии. Суть методики в том, что по томографическим фотоснимкам мы можем сделать для пациента под заказ индивидуальные имплантаты, к примеру, подбородка или скул. Это очень актуально, когда мы изменяем форму скелета лица: благодаря шаблонам мы проводим операцию не «на глаз», а очень точно прогнозируем результат. В московской лаборатории имплантат проектируют в цифровом виде, совершают его виртуальную установку и присылают изображение пациента после операции. Если человеку нравится его новое лицо, имплантат изготавливают уже вживую (из силикона, костного цемента или иного материала), присылают его в Омск, и мы устанавливаем его во время операции. Результат абсолютно ожидаемый, не нужных в нашем деле сюрпризов — минимум. Звучит, наверное, как в научно-фантастическом фильме про будущее, но это то будущее, которое, к счастью, становится нашим настоящим. 

— Вы также будете заниматься здесь и ортогнатической хирургией — проводить операции по изменению прикуса.  

— Верно. Проблемы бывают с нижней челюстью, с верхней, но чаще всего — с обеими. Чаще всего люди с этим идут к ортодонтам, а те могут повлиять на дефекты прикуса, лишь меняя угол расположения зубов. Но если у человека, например, слишком маленькая челюсть, ортодонт с этим ничего не способен сделать. Скелетные формы аномалий прикуса — это уже поле работы для челюстно-лицевого хирурга. В таком случае ортодонт, проводя обследование, направляет к хирургу, который способен смещать челюсть и менять её размеры. Но это всё равно командная работа: к ортогнатической операции пациент готовится вместе с ортодонтом около года, а после еще столько же находится под наблюдением того же специалиста, который способен довести прикус до идеала, сглаживая мелкие нюансы уже при помощи своих методик, например, брекетов. Вот сейчас ко мне на перевязку придет пациентка, которой мы меняли положение верхней и нижней челюстей, плюс к этому заменили височно-нижнечелюстной сустав. К слову, в пластической и челюстно-лицевой хирургии в силу множества причин перевязки после операции проводит не медсестра, а сам врач. 

— У каждого хирурга наверняка есть свои любимые операции. Что нравится вам? 

— Признаться, мне нравится удалять доброкачественные опухоли, например, плеоморфмные аденомы слюнных желез. Аденома — доброкачественная опухоль, которая нередко перерождается в злокачественную, и такое новообразование надо удалять обязательно. Почему нравится — потому что это непросто. Сложность в том, что прямо через железу проходят тоненькие веточки лицевого нерва, которые отвечают за нашу мимику. Если такую веточку перерезать, то у человека будет частичный паралич: перестанет закрываться глаз, начнет течь слюна изо рта, опустится бровь, в итоге лицо станет обезображенным. Чтобы удалить опухоль, нужно потрудиться: тщательно выделить нерв, сохранить его... Вот этим занимался буквально вчера. Своими глазами увидел нерв: мне его даже отфотографировали во время операции — сделал всё, что необходимо, и могу спокойно спать. 

— Кстати, что для вас лучший отдых — кроме спокойного сна? 

— Люблю читать, Чехов — абсолютно мой автор. Отдыхаю, гуляя с собакой, потому что во время операции приходится часами стоять на одном месте. У меня кане-корсо: выбрал её, потому что собака этой породы — живое воплощение мощи, красоты и грации. Дети — их у меня двое — воспитывают ши-тцу. Ну а yаши четвероногие питомцы, в свою очередь, конечно, воспитывают всех нас.

 

Лицензия № ЛО-55-О1-ОО2541 от 07.05.19. ℗

4