Были о Сицилии

С возрастом лучше понимаешь Горького, который, подхватив на Родине туберкулёз и чужую жену, умчал в дальние итальянские дали кушать рикотту, пить лимончеллу и сочинять сказки.

Я прямо воочию вижу, как усатый буревестник, поглядывая из окна поезда Рим – Неаполь, цитировал красавице Андреевой Андерсена: «Нет сказок лучше тех, которые создаёт сама жизнь».

1

Вслед за Горьким и я полетела. На Сицилию. Чтобы созерцать пейзажи, которыми до меня любовались Винченцо Беллини, комиссар Каттани и Доменико Дольче (который серьёзный, маленький и лысый).

Про историческую несправедливость

Сицилия — это вам не Италия. На карте всё выглядит так, как будто гламурный сапожок даёт острову пенделя: посторонись, деревня!

Историки подтвердят: так оно и было. Италия обошлась с Сицилией, словно беспечная куртизанка с богатым любовником: опустошила карманы и, гуд бай, май лав, гуд бай.

До объединения страны в 1861-м вместе с Неаполем они являли собой могущественное Королевство Обеих Сицилий. Они были круче, зажиточнее всех этих «нищебродов», вроде туринцев и миланцев, которые нынче разбогатели до неприличия и требуют вышвырнуть южных тунеядцев из состава страны.

Когда Гарибальди по сусекам собирал единое государство, сицилийцам это было нужно меньше всех. Risorgimento (обновление) стало для них катастрофой. Великое Королевство потеряло всё: права, деньги, власть.

Джузеппе, ты был не прав…

Про море

Для коренного жителя Западно-Сибирской саванны Сицилия в ноябре – Эдем: плюс двадцать, комары, лимоны величиной с черлакский арбуз и море.

2

Море – это одна из уважительных причин, по которой обитатель лесостепной зоны без сожаления оставляет свои леса и степи и посредством изнурительного семичасового перелёта перемещается к подножию Этны, в провинцию Катания.

Когда на Родине метёт позёмка и свирепствует пневмония, приятно обмакнуть пятку в прохладное Ионическое море без кошмарных последствий для организма. В ноябре в Катании купаются только поддатые москвичи. Но им простительно – дикий северный народ. И потом, вы видели, сколько у них под полотенцем бутылок ?!

Романтичные девушки, задрав майки, красиво валяются на песке. Они привлекают внимание редких мачо, что идут на морской берег освежиться бутылочкой-другой просекко.

Мачо в возрасте, или по-нашему, старпёры, подвернув штаны, беззаботно пинают набежавшую волну, пока их усохшие гёрл-френд с бобиками совершают приятный моцион вдоль кромки моря.

Километры пустынных пляжей. Трудно представить, что в мае здесь ходят друг другу по головам. Лишь безумный сирокко весело гоняет по песку стаи пластиковых бутылок, да мои пацаны истошно орут. Потому что здесь никогда не падает снег, и невозможно поверить, что где-то есть затянутый депрессивной дымкой город, метель и минус тридцать шесть, что завтра будет так же тепло, а через полгода наступит «настоящее лето».

Здесь куда ни плюнь — сплошной Гомер. Чуть повыше Катании — побережье циклопов с пещерой Полифема, где он позавтракал спутниками Одиссея. А потом, ослеплённый, яростно кидался в героя скалами. Причём, как разбросал, так они там и лежат. Сицилийцы ничего не трогают: туристы за это деньги платят.

Ещё выше — Мессинский пролив со Сциллой и Харибдой. Ниже, по словам Цицерона, самый прекрасный в мире город — Сиракузы.

Сицилия — это музей. Гигантская антикварная лавка. Сундук старьёвщика. Осыпающаяся красота и застывшее время. Всюду запах времени и следы: греков, римлян, готов, арабов, испанцев.

Римские императоры понастроили здесь столько, что их мрамора хватило и аристократам на виллы, и королям на дворцы, и христианам на базилики. Один такой «Колизей» раскопали прямо в центре Катании, но никому не приходит в голову закопать его обратно, чтобы воткнуть на его месте безвкусный стеклянный небоскрёб.

3

Сицилия — это деликатес, который нужно пробовать именно в ноябре, когда последний английский турист по дороге в аэропорт допивает последнюю бутылку шираза. Потому что их, английское, вино годится только для промывки карбюратора. И потому что после брексита ему теперь вместе с «Руссией» на паспортный контроль.

В очередь, сукины дети, в очередь!

Про коренное население

Сицилийцы считают себя отдельным народом. Лучше, древнее, независимее, интереснее, аутентичнее итальянцев. Их точно не спутаешь.

Местные говорят на каких-то тарабарских диалектах, в которых изредка проскальзывают итальянские слова. Английский здесь можно услышать только в зоне прилёта аэропорта.

Сицилийские мужчины целуются в щёку при встрече, по утрам играют в карты на деньги, в обед едят жаренную на углях конину и не вылезают из парикмахерских.

Сицилийские женщины похожи на грушу. Они сидят дома и стирают бельё, в котором их мужчины не вылезают из парикмахерских. А крепкие сицилийские пенсионеры всё время шьют и пьют марсалу. Вместо корвалола и андипала.

Местные алко… ,в смысле, энофилы сравнивают красные вина с Этны с великими бургундскими и утверждают, что они всегда актуальны. С незапамятных времён.

На Сицилии ещё Цезарь с Плинием Старшим пили. Первый мамертино, второй фаро. И Цицерон пил. Но он был большой эстет и закусывал сладкими канноли.

Когда римские войска вторгались в новые земли, они первым делом строили по всему своему пути винные таверны. А Тацит проводил границы цивилизованного мира исключительно по линии виноградников.

4

Если над Катанией дым коромыслом, то это вовсе не значит, что Этна проснулась. Провинция жарит каштаны. Мужчины вытаскивают на улицы круглые печки, разводят угли и высыпают на дырявую жаровню надрезанные крест накрест «фрукты».

Я не понимаю, как это можно есть мешками. По вкусу каштаны напоминают печёную подмороженную картошку. Жёлуди, они и есть жёлуди.

Сицилийцы очень непосредственные. Как наши сельские жители. Простодушные, незамысловатые, без всякой там чертовщины или гамлетовщины.

Молодёжь шумлива, нарядна, экспрессивна, нетривиальна. Мужская половина – подчёркнуто брутальна, с разноцветными шнурками в немыслимых кроссовках (у нас такие года через два появятся), выбритыми затылками, трёхдневной щетиной или модной бородой.

Зрелость сдержанна и консервативна. Впрочем, консервативной зрелости, как правило, предшествует революционная молодость.

Сицилийцы — те ещё барахольщики. По воскресеньям на блошином рынке здесь продают всё: от ржавых гвоздей, которыми немцы сколачивали виселицы для итальянских партизан, до прабабкиных комодов и патефонов.

Те, у кого вдруг не завалялось ветхих отрезов времён Сардинского королевства или пуговиц от сорочек Карузо, тоже не унывают. Они тащат своё барахло на городской рынок, где сбывают его по 1 евро за штуку. Так что если вам нужна майка, как у Муссолини, трико, как у Марадоны, комбинашка, как у Софи Лорен в «Браке по-итальянски», или там винтажные трусы, или антикварная шляпа «Притон курильщиков опиума», велком ту базар.

Про вино

В субботу после обеда в винной лавке не протолкнуться от пенсионеров. Примерно, как у нас в поликлинике. Потому что в воскресенье эта «богадельня» с жидким хлебом: неро д’Авола, каберне, мерло – 1.70, шираз – 1.80, божоле нуво – 2.20 — не работает.

У пенсионеров для этого дела сколочены специальные деревянные ящики, чем-то напоминающие наши — для хранения молотков и стамесок. Дедушки туда сразу по шесть полторашек загружают, и давление их, наверное, не мучает.

Я так думаю: если б у нас такие виноградники в пойме Иртыша колосились, аптеки давно бы разорились, а в поликлиниках двери досками крест-накрест заколотили.

Про еду

На втором месте после вина — зелень. Причём, не как у нас: пучок петрушки, стручок перца, сучок имбиря. Мешок. Нормальный такой мешок, в какой мы по осени картошку на огороде собираем.

Мешок травы, зелёных веток, листьев баобаба и вязанка малопонятных стеблей. Ещё брокколи, фиолетовая капуста, сельдерей обязательно, баклажаны, бастионы баклажанов, килограмма три перцев размером с голову младенцев, ну и ведро помидорок черри.

Пенсионеры охотно балуются фруктой. Тщательно, как талончик к окулисту, выбирают хурму, гранаты и виноград. Будете на Сицилии, берите только белый. Он с такой, знаете, неповторимой ноткой: купишь полуторакилограммовую веточку и пока всю не сожрёшь, не успокоишься.

Хлеб вне всякой конкуренции. Его уважают так, что к полудню все полки в магазинчиках при пекарнях пусты. Ни тебе панини, ни чиабатты, ни фокаччо, не говоря уже о пицце, кренделях и белых булках, обсыпанных сахаром.

Рыбы много. Тунец сам заплывает на городской рынок и укладывается рядом с устрицами и рыбой-меч в металлические поддоны. Пенсионеры предпочитают меленькую хамсу по 5 евро за полкило. Некоторые просто тырят её с прилавков и едят сырой, предварительно отщипнув головку.

Про Беллини

Композитор Беллини – бог Катании. Здесь всё про Беллини. Кафе Беллини, площадь Беллини, сады Беллини. Киоски, театр, дом, фестиваль тоже носят имя Беллини.

Гроб с прахом покойного композитора и тот у французов забрали: отдайте, говорят, нам нашего гениального Винченцо!

Дед-органист, отец – дирижёр, блестящее образование в Неапольской консерватории, успех в Сан-Карло, фурор в Ла Скала, «Норма», «Сомнамбула», «Пуритане», Милан, Париж, деньги, огромные деньги, самые красивые женщины: Джудитта Турина, Мария Малибран, Джудитта Паста.

«Мастер меланхолии». «Лебедь Катании». Непревзойдённый мастер оперы бельканто. Безумно талантливый. Красивый, как бог. Нежный романтик, которому вечно будет тридцать три и ни днём больше.

Внезапная смерть на вершине славы только добавила популярности его произведениям. Слава взлетела до небес. Сам Фредерик Шопен завещал похоронить его на Пер-Лашез рядом с Беллини. Воля польского гения была исполнена. Но сицилийцы подняли на уши всю Францию, и спустя сорок лет после безвременной кончины Беллини перенесли его прах на родину, в кафедральный собор Святой Агаты.

А вскоре с помпой открыли оперный театр, который так и назвали Театр Массимо Беллини.

Мы прилетели в Катанию как раз в день рождения творца итальянских мелодий. Пошли искать море, но заплутали. И вдруг — дивное пение. Шмыгнув в подворотню, оказались на площади с фонтаном. Публика, зеваки, полицейские — все держали свечи в белых кружевных подстаканниках и внимали хору, который прямо на улице перед театром исполнял отрывки из опер Беллини.

По какой бы улице в Катании вы ни гуляли, обязательно придёте на пьяцца Беллини. К театру здесь тянет, как магнитом.

Как-то субботним вечером прошмыгнула в фойе: красный бархат, фантастическая люстра, костюмы Нормы на манекенах. Я чувствовала себя, как испанский конкистадор, впервые увидевший пирамиды майя. Даже здесь, в «предбаннике», ощущалось: два миллиона долларов, потраченных на ремонт театра, ушли по назначению.

Трижды здесь пела великая Мария Каллас. Она исполняла «Норму».

И если вы до сих пор не слышали божественную «Каватину» Нормы, вы, можно сказать, и не жили…

Почтенный синьор в кашемировом пальто галантно распахивает двери: «Прэго, синьора». А «синьора», блин, в джинсах и с пакетом «Красное & Белое», в котором мяч, косточка для знакомой собаки и яблоко.

И пацаны на улице машут: давай уже на стадион, сколько там можно зависать!

Но если днём пройти в арку со стороны театральной кассы, можно совершенно бесплатно послушать рояль, и скрипки, и тромбоны, и флейты, вообще весь оркестр, который усердно готовится к вечернему представлению.

Служебный вход нисколько не пафосный: весь испещрён граффити. Поклонники расстарались.

Вот если не знать, что это служебный вход одного из самых известных оперных театров мира, то можно подумать, что это какой-нибудь ночной клуб. У дверей — ряды мопедов и мотоциклов, на которых заслуженные и народные артисты Катании приезжают на репетиции.

Про машины

Очень много машин. И ни одной целой! Все бока изобретательно отрихтованы. Вы думаете, здесь кто-то переживает по этому поводу? Чёрта-с-два! Главное, чтобы машина ехала. Всё остальное: фары, зеркала, бампера – фигня.

Пешеходам ходить негде: машины повсюду. И на тротуарах тоже, поэтому пешеходы лезут на проезжую часть.

Паркуются плотненько, так что между бамперами лезвие ножа не просунешь. Паркуются всюду, где отыщется хотя б полметра свободной земли. Бабушки с фантазией ставят прямо у дверей кадки с пальмами. Для надёжности горшки цементируют. Домовладельцы без воображения обходятся обычными вёдрами с застывшим цементом.

Самая крутая машина в Катании – карета «Скорой помощи». Все автолюбители бояться и уважают «Скорую», потому что её водителю всё по барабану и ничего не стоит пойти на таран.

Скорая сицилийская помощь быстрее всех и громче всех. Рёв её сирены способен вывести из комы или клинической смерти. Если человек вдруг собрался на тот свет, то обратно по тоннелю его сможет вернуть только вой сицилийской амбуланцы.