Обходил отец окрестности Онежского озера

Он мало рассказывал о войне. Фронтовики вообще не любили о ней говорить. А мы, дети, по малолетству не особо интересовались. В памяти остались лишь обрывки фраз. Как их, солдат, сбросили на парашютах на фьорды. Как из еды была только заледеневшая картошка — отец всю оставшуюся жизнь не переносил звуков хрустящей капусты и яблок. Как фашисты с катеров прожекторами высвечивали солдат в длинные северные ночи – и отстреливали, как зайцев. Как нашли они сено и набили им валенки – для утепления.

Найти точный боевой путь отца мне пока не удалось. Наверное, а пожалуй – скорее всего, плохо искала.

Сосед, дядя Ваня Филиппов, в Карелию попал еще в тридцать девятом. Пехота-матушка. Просто солдат. Стрелок. Еще линию Маннергейма ломал. Эту войну в советских учебниках не описывали, и мы были искренне убеждены, что Сталин ее проиграл.

— Э, нет! – рассказывал дядя Ваня. – Финны могли быть серьезным противником в войне. Сталин не только Карелию у них отнял – он не оставил финнам сил на дальнейшую войну. Нечем финнам было воевать с нами.

Ни отец, ни дядя Ваня о самой Карелии не рассказывали ничего. Не увидели они, прошедшие пешком, красоты  Онежского озера и Белого моря. Впрочем, и героями они себя не считали. Они были просто солдаты.

Отец был ранен. После госпиталя к строевой службе уже не вернулся, но служил в штабе.

Дядя Ваня с финской через Германию и Корею вернулся домой в 1949 году. Его война длилась десять лет.

Отец вспоминал весну 1945 года.

Больше всего хотелось жить. Но каждый солдат так насмотрелся людского горя, так настрелялся и набегался по дорогам и болотам, что отчетливо понимал: выжить хочется, но Победа превыше того. И если для Победы нужна моя жизнь – значит, для Победы ее надо отдать.

И да – был у меня еще один сосед. Назовем его Павликом. На войну он не попал по двум причинам. Во-первых, по возрасту. Его год рождения служил уже после войны. Но главное – зимой он всю войну сидел в погребе, таясь от призыва, а летом — в лесу. Совсем как нынешние в Казахстане. Лишь через два года после войны он и еще несколько его ровесников вышли из леса и сдались властям. Наказания им не последовало. Отслужили срочную службу, вернулись домой (к слову – на лесоповал), создали семьи и дожили до старости. А вот на празднование Дня Победы он никогда не ходил. Сидел дома и нос не высовывал. Ибо все мужики – герои или труженики тыла, а он… эээ… ммм… в лесу сидел.

В память о подвиге моего отца в Петрозаводске воздвигнут мемориал. На карельском граните золотом высечены наименования воинских соединений, освобождавших Родину вообще и Карелию в частности.

На одном фото – карточка моего отца с сайта «Подвиг народа». С фотографии смотрит мой отец. Не сегодняшний – а ему в июне исполнилось бы сто лет. Это фото сделано в 1944 году в процессе оформления документов после лечения в госпитале для прохождения дальнейшей службы. Кто скажет, что это совсем пацан девятнадцати лет от роду?

На другом – на полтора года раньше, перед отправкой на фронт. Взрослый мальчишка с другом-однокурсником.

Я поклонилась местам, где мой отец был великим героем и просто солдатом.