«Социальная боль» и ревность

«В моей жизни было две аварии: одна — когда автобус врезался в трамвай, другая — это Диего»

Фрида Кало

1

Мэттью Либерман, профессор, руководитель лаборатории социальных когнитивных наук в Университете Калифорнии в своей книге «Социальный вид» предлагает читателю любопытный эксперимент. Он просит вспомнить одно-два болезненных происшествия из своей жизни.

Остановитесь на мгновение, задумайтесь. Что вы вспомнили?

Исследования показывают, что люди не дифференцируют телесную боль и боль от утраты или ухода близкого человека. Отвержение причинят настоящую боль. Уже известно, что на угрозу социальным связям и реальную их потерю мозг реагирует так же, как на физическую боль. При этом, если человеку приходится переживать страдания от утраты любви, увы, это чаще всего воспринимается как слабость, как нечто, что не заслуживает серьезного внимания, утешения, обезболивания. «Не руку же тебе оторвало, не гневи Бога! Смотри-ка, мужик ушёл! Зато у тебя работа и дети есть!» — сомнительный анальгетик, если честно. Человек, помимо, собственно, конкретных действий по физической охране полового партнера, испытывает по этому поводу ещё и болезненные переживания, а именно — страх, гнев и самую настоящую боль. Этот механизм не может возникать случайно, по крайней мере — в филогенезе. Боль — это всегда сигнал о повреждении, о том, что есть нечто, что может угрожать жизни. Понимаю, что может это и звучит несколько пафосно, но социальная боль — это сигнал о возможном или реальном повреждении отношений, и этот сигнал психикой воспринимается как такая же угроза, как если бы нам оторвало руку.

«Золот-перстень мой у тебя лежит, надень его на правый мизинец и очутишься в дому у батюшки родимого. Оставайся у него, пока не соскучишься, только я скажу тебе: коли ты ровно через три дня и три ночи не воротишься, то не будет меня на белом свете, и умру я тою же минутою по той причине, что люблю тебя больше, чем самого себя, и жить без тебя не могу», — известное признание Настеньке зверя лесного, чуда морского из сказки Сергея Аксакова «Аленький цветочек» в свете исследований о социальной боли не кажется чем-то «сказочным». Признаться, до поры, до времени я думала об этом персонаже, как о злобном самовлюбленном манипуляторе. А потом осознала: а ведь он не врал, он и правда умер… «И показалось ей, что заснул он, её дожидаючись, и спит теперь крепким сном. Начала его будить потихоньку дочь купецкая, красавица писаная,— он не слышит; принялась будить покрепче, схватила его за лапу мохнатую — и видит, что зверь лесной, чудо морское, бездыханен, мёртв лежит…»

Социальная боль существует. Но до тех пор, пока она предмет исследований поэтов, писателей, художников и других творцов, мы упускаем нечто важное. Вписать боль от утраты близких социальных отношений в свою повседневность, дать ей право на существование, объявить «законной» — значит, лучше понять себя, своих любимых, осознать глобальную значимость отношений для каждого из нас.

Исследования на людях и животных показали, что при физической и социальной боли происходят похожие процессы. Они проистекают в двух участках мозга: в передней части поясной извилины коры головного мозга и, в меньшей мере, — в передней доле мозга. Обе они задействованы, когда млекопитающие испытывают физическую боль или страдают из-за изолированности.

Несмотря на очевидную проблемность такой «сигнализации» для человека, вероятно, что она всё же играет важнейшую эволюционную роль. Формирование социальных отношений — задача сложная, весьма затратная, но, похоже, душевная (социальная) боль стимулирует нас к поиску способов сохранения столь ценного для нас союза. Боль от разрыва отношений настолько нежелательна, что заставляет человека искать способы договариваться и заботиться о потребностях любимого человека. Привязанность и страх утраты близости — эволюционная хитрость, позволяющая продолжать род виду homo sapiens. Это имеет самое непосредственное отношение к тому, что человеку свойственна ревность — как еще один механизм мониторирования возможных проблем в паре и, как следствие, разрыва. Боль социальной изоляции побуждает искать поломки, угрозы, реагировать немедленно во избежании катастрофы. Социальная боль — это эволюционная адаптация, которая способствует социальному объединению и, следовательно, выживанию. Выходит, «выживут только любовники»?

2

Иллюзия эксклюзивности партнера (как «гаранта» привязанности)

Пожалуй, самый мощный механизм «привязанности», который мы все, разумеется, переживаем в рамках личного опыта — это желание быть особенным, уникальным, эксклюзивным для своего любимого человека. При этом любимый человек для нас также всегда неповторим. Но является ли он «единственным», о ком мы думаем и мечтаем? Уникальность поначалу отношений достигается благодаря гормональному коктейлю и каким-то другим неведомым волшебным причинам. Впоследствии любимый человек становится частью нашего особенного, исключительно индивидуального опыта. А потому он получает звание «эксклюзивный партнер». Но ещё раз повторю — не «единственный», и значит «эксклюзивность» — это всего лишь иллюзия. Особенных партнеров может быть много, по крайней мере — таковые могли быть «до нас», поэтому эксклюзивность, скорее, мечта, которой никогда не суждено будет реализоваться.

Сойти с небес на землю вынуждает нас знакомство с таким явлением, как фантазии нашего партнёра — то, к чему у нас нет доступа и какого-то более-менее действенного рычага влияния. Попросить не флиртовать с молоденькой девочкой из офиса — это можно. И скорее всего, ваш партнер, если вы ему дороги, услышав просьбу, пойдет вам навстречу. Но из своей головы «по требованию» — вашему или даже своему собственному — он не сможет вынуть образ привлекательного объекта. Фантазии партнера — это та граница, которая явно дает нам понять: за ней Другой человек… Это социальная боль от знания, что наш близкий свободен думать что хочет и желать как хочет, что он не может быть нашей собственностью, как бы мы ни старались. Он отдельный от нас человек. Если он/она думает о другом/другой, значит, может и разлюбить, обменять на другие отношения, отказаться быть рядом. И потенциально это возможно.

Таким образом, ревность как разновидность социальной боли — своеобразная плата (кто-то, возможно, назовёт это «данью») за то, что наш вид занял надежное место на земле, и пока нет предпосылок, чтобы сдавать свои позиции и покидать комфортную нишу.

Анатомия ревности

То, что ревность — «полная ерунда», вряд ли скажет и тот, кто эту ревность когда-либо испытывал, и тот, кто становился «жертвой» этого чувства со стороны близкого человека. «Полная ерунда» вряд ли может — и порой очень сильно — отравлять нам жизнь, портить настроение, менять курс наших мыслей и даже заставлять совершать необдуманные поступки.

Из предыдущей главы мы выяснили, что ревность — это нормально. Это чувство, которое мы испытываем в ответ на угрозу потерять ценные отношения.

Любые эмоции человека — язык нашего мозга, на котором он говорит с нами. Эмоция несёт ценное информационное послание: всё ли хорошо или есть о чём задуматься? Любые отрицательный эмоции — сигнал о том, что нашим потребностям что-то угрожает или они не удовлетворяются. И с этим, конечно, нужно что-то делать!

Когда человек нечаянно тронет горячую плиту, его действие будет незамедлительным — убрать руку от опасности. Иначе — риск потерять руку. То же самое и с ревностью. Это тот сигнал, который заставляет нас действовать, если есть риск потерять отношения.

Но, конечно, всё не так просто. И наверняка все слышали о том, что ревновать — это значит быть в себе неуверенным. Честно говоря, даже не хочу останавливаться на этом подробно, поскольку даже логически это ущербная конструкция. «Нужно просто быть уверенной/уверенным в себе, и тогда ревности не будет». Конечно, нет. Что это вообще значит — «уверенный(ая) в себе»? Верить в то, что я такой(ая) хороший(ая) и замечательный(ая), и «лучше меня» на свете никого нет? Но ведь абсурдно всерьез рассуждать таким образом. На планете Земля есть много красивых, умных, замечательных женщин и мужчин. Как и чем измерять их (или в данном случае — свою) «лучшесть»? Да никак и ничем! Поэтому никакой уверенности в том, что наш любимый человек не предпочтёт другую/другого, нет. Нет в этом вопросе гарантии. Совершенно нет никакого смысла «улучшать» своё поведение/тело/душу специально для того, чтобы заполучить иллюзорную «уверенность в себе».

Поэтому если и углубляться в противоречивый вопрос ревности, то стоит, вероятно, выделять конструктивную (полезную) и неконструктивную, или патологическую, разрушительную, неполезную ревность.

С полезной ревностью, я думаю, понятно. Она помогает держать руку на пульсе и своевременно (то есть, задолго до катастрофы) реагировать на возможные угрозы для отношений. Полезная ревность придаёт сил для того, чтобы сделать что-то для улучшения отношений, а не для их разрушения.

3

Возможно, примитивный пример, но он хорошо иллюстрирует суть «полезной ревности»: Максим, узнал, что после того, как его жену Наталью повысили до руководителя дивизиона, она наняла к себе в команду своего старого приятеля Лёшу. Не прошло и месяца, как Максим заметил, что Лёша — уже не просто бывший однокурсник, а серьёзный специалист, профи на крутом автомобиле, с которым Ната по вечерам в зуме обсуждает проект. «Слушай, Макс, Лёха просто находка для меня! Что бы я без него делала? Он меня сегодня на селекторном просто спас, когда я зависла над презентацией!» — призналась она за ужином. Максим почувствовал ревность. И желание «приструнить» Лёшу: кажется, его компетенции уже чересчур высоки... Но вовремя остановился. И подумал: а что он сам может сделать, чтобы поддержать Нату в её новой ответственной должности? Муж стал вникать в суть её производственных задач, взял на себя часть домашних дел, чтобы освободить Наташе дополнительное время. А ещё задумался о том, что уже пять лет не может поменять машину, потому что успокоился в своём небольшом бизнесе и рассчитывал на «тише едешь — дальше будешь». Нет, так дело не пойдёт! Так, глядишь, скоро он перестанет быть интересным Нате. И вот с сентября Максим пошёл учиться в университет финансовому менеджменту.

Так ревность пошла на пользу обоим участникам отношений. Повторю: испытывать ревность — это нормально. А вот проявления ревности могут быть как конструктивными, так и нет.

Когда мы говорим о неконструктивной ревности, то не очень понятно, о чем речь и каковы критерии. Где эта грань? Ведь «тесто», из которого печётся наше ревнивое поведение, одно. А вот какой будет форма «готового изделия» — это уже вопрос обучения.

Проверка мессенджеров, постоянные расспросы, просьба заверений и даже слежка — это те способы, которые доступны ревнивцу или ревнивице для того, чтобы пытаться сохранить отношения через контроль. Высокая степень контроля (безусловно, неконструктивная штука) возникает естественным образом при страхе разрыва отношений. То есть если человек боится потерять отношения и у него есть предположения о высокой вероятности разрыва, то даже самые, казалось бы, странные и безумные действия вполне адекватны с точки зрения биологии поведения.

Если подобные паттерны отсутствуют, в силу, например, воспитания, это еще не значит, что ревности нет. И это не означает, что эти способы не пойдут в ход вдруг, спонтанно, если появится причина или повод. И по сути, человек, столкнувшийся с угрозой своим отношениям, скорее, ведёт себя так, как он ведёт себя обычно в любой ситуации угрозы или риска получить ущерб. Репертуар невелик: контроль, борьба, побег. И ещё есть любопытный способ «притвориться мёртвым»: сделать вид, что ничего не происходит, слиться с ландшафтом — авось, пронесёт...

Конструктивный способ — это борьба. Но в ней есть нюансы, о которых обязательно поговорим позже. Борьба не с партнером, не за партнера - борьба за союз. К сожалению, именно эту стратегию выбирают крайне редко, обосновывая тем, что «я не буду унижаться, пусть идет на все четыре стороны». При этом хочется обратить внимание на важную деталь: вы не боретесь за другого человека, вы перед ним не унижаетесь, вы отстаиваете СВОЁ. Если вы вложили своё время, свои эмоции в отношения — дело чести не сдать всё это без боя. Правда, бой, конечно, не в прямом смысле. Если дырявое судно пошло ко дну, нет смысла бросать вызов океану как виновнику потопления. Эта борьба будет тщетной и в конце концов проигранной. Стоит направить усилия на то, чтобы залатать дыры и подумать над профилактикой появления новых пробоин.

Когда в отношениях кто-то кого-то ревнует на постоянной, системной основе, это не всегда значит, что у второго партнёра есть кто-то на примете или уже «в рукаве». Но это всегда значит, что отношения не имеют достаточной стабильности, чтобы спать спокойно (об этом подробно поговорим очень скоро). И не важно, связано ли это с неумением принимать любовь от партнёра, или есть потенциальный соперник/потенциальная соперница. Нужно быть на страже. Как ни парадоксально, но именно этот контроль часто провоцирует обратный эффект. Человек отдаляется, причин для ревности становится как будто больше... но в основе может быть вовсе не внимание любимого человека к другому/другой, а невнимание ко мне. Это мне не хватает ощущения собственной ценности рядом с этим человеком. Я не чувствую, что интересна/интересен. Не чувствую, что меня хотят. Не чувствую, что мои потребности важны. И не потому, что «у него/неё кто-то есть», а именно из-за отсутствия этих ощущений у меня.

Эти ощущения в идеале могут быть сигналом и толчком для решения создавшихся трудностей в паре, но почти всегда возникает идея о том, что есть «третий лишний» — внешний враг, но не внутренний.

Совершенно очевидно, что ревность законна и абсолютно естественна, когда есть малейший повод сомневаться в собственной ценности для своей второй половины. Обычно этот вопрос мы бдим в фоновом, постоянном режиме и «включаемся» активными действиями (не всегда видимыми глазу).

 

4

Отрывок из автора книги «Храня друг другу ревность»

 

_{Оригинал — на странице автора ВКонтакте.}