Валерий Каплунат: «Бардак в правоохранительных органах просто ошеломляющий!»

- Валерий Николаевич, как заканчиваете год?

- Мы не настолько успешны, чтобы захлебываться от восторгов, и чужеродны в экономико-политической среде нашего региона. Мы работаем на внешних рынках в условиях самой высокоразвитой конкуренции – конкуренции производителей. Шедевр предпринимательской мысли. Нам противостоит цвет высоких технологий и управленческих решений западного менеджмента: выпускники Итона, Гарварда, Оксфорда, Сорбонны, работники со сверхкачественным образованием, крупные транснациональные компании, которые имеют сотни тысяч людей, десятки предприятий по всему миру и столетний опыт работы. Их мощно и системно поддерживает американское, германское правительство.

1

Мы, к сожалению, не можем похвастать такой поддержкой.

Когда арестовали Улюкаева, я уклонился от комментариев. Объясню, почему. По белорусскому проекту мы не получили должной поддержки от министерства экономразвития. Некий высокопоставленный чиновник, позевывая, объяснил нам: «Ну-у-у, если бы у вас были бы инвестиции в пять миллиардов долларов, тогда мы бы вас поддержали. А так…»

- «А так» – это какие инвестиции?

- Порядка 150 миллионов долларов. Позвольте, а как тогда вы вообще собираетесь поддерживать российский частный бизнес? Пять миллиардов долларов под силу вложить лишь десятку российских компаний, которые не являются частными, типа «Роснефти», «Газпрома», «Росатома».

Как потом выяснилось, имелся в виду как раз «Росатом», потому что в Белоруссии реализуется проект по строительству атомной электростанции. И они заключили соглашение. Если бы не экспортный центр, возглавляемый Петром Фрадковым, и компания госстрахования, если бы не позиция российского правительства, мы бы не получили никакой защиты. Белоруссия, безусловно, является дружественным партнером. Нам до них далеко и, дай бог, этот разрыв сократить до той организационно-экономической модели, которая там существует: с точки зрения контроля над чиновниками, борьбы с коррупцией, содействия предпринимательской энергии, соблюдения правил игры, и человеческой справедливости в целом. Не надо изобретать велосипед: многие решения давно отработаны Александром Лукашенко. По ряду аспектов там работать гораздо лучше, чем в России – больше порядка.

 Это модель «государств переходного периода», которые от полного отсутствия частной собственности перешли к так называемому «свободному рынку». Естественно, это требует жесткого регулирования, и во главе страны должна стоять некая твердая власть. Либо она олицетворяется в одной личности, как в случае с Лукашенко, либо – в самой системе, как ЦК КПК – Коммунистической партии Китая. Есть ощущение, что и Путин сегодня создает «КПК»: сообщество технократов, менеджеров нового поколения. И начинает готовить страну к передаче в надежные руки. Не в личностном аспекте – в системном. Думаю, какой-то срок для этого он наметил.

- Как вы оцениваете этот год: каким он стал для России с экономической, политической точки зрения?

- Мы по годам не живем. Говорят: «Подведите итоги года» - признаться, теряюсь. Пятилетка минимум. Сам вопрос говорит о том, что мы живем одним днем. Надо жить более длинными перспективами. В Китае план экономического развития страны имеет 50-летний период. Не для одного поколения. Они знают, куда идти. Мы же, живя одним годом, демонстрируем отсутствие восприятия стратегической ситуации. Да, непростой год, да, барахтались… Но жаловаться – мол, «вот это мешало, а завтра будет вот это мешать»… Какой смысл? Всегда что-то мешает, раздражает. Есть и внутренняя конкуренция – в том, что касается сырьевого «портфеля». С крупными транснациональными российскими компаниями тяжело вести диалог о международной конъюнктуре. Да плевать они хотели на нее! Но не буду говорить, что они совсем не реагируют. Реагируют. А мы сохраняем оптимизм, без которого давно бы уже престали существовать.

Как жить? Выстраиваешь модель и реализуешь ее, дополняя субъективными факторами. Корректируешь. Мы делаем это 20 лет. Без крышевания. Без откатов. «Откатная экономика» может существовать только в условиях, когда существует дополнительный прибавочный продукт в виде сырьевой ренты. Если этого продукта уже нет, тогда возникает вопрос эффективности экономики. Либо получается Зимбабве в чистом виде, когда страна теряет нацэкономику и даже собственную валюту, и ее при этом грабят иностранные компании, эксплуатируя природные ресурсы, ибо собственным предпринимателям это становится не под силу. Страна перестает развиваться, она вынуждена отдавать себя как проститутка свое тело, чтобы получить жалкие крохи с эксплуатации своего национального богатства.

Таких стран специфического типа крайне мало. Их модель развития – не экономическая, им нужны доноры.

Вот, например, Северная Корея – эффект абсолютной диктатуры. Хорошо знаю эту страну: первая моя сделка по продаже 100 тысяч тонн нефти была именно с ней. Шел 1993 год, весь мой будущий капитал оттуда и вырос. Хорошие, надежные партнеры – хотя каждый считал своим долгом предупредить: «Они ж тебя кинут!» Не кинули. Кинули тех, кто работал с так называемым свободным рынком… НО! Северная Корея – открытая страна лишь с точки зрения взаимодействия с Китаем. Ее нельзя рассматривать как результат самостоятельного существования. Это часть проекта относительно успешного объединения с китайским экономическим чудом. Китай сегодня поддерживает Корею, в этом есть своя логика и своя мудрость.

Что еще остается? Куба. Противоречивые сведения. Тем не менее, в Пуэрто-Рико в 59-м было гораздо хуже. Сейчас ВВП там в три раза выше, чем на Кубе.

Любая закрытая экономика вынуждена всегда работать в условиях неестественных факторов развития. А абсолютное господство коррумпированной бюрократии приводит именно к таким типам государства. Ну зачем россиянам такая судьба?

СССР снабжал Кубу, вез сахар и все остальное через половину земного шара. Конечно, это был не экономический проект. Может быть, в косвенном смысле это и явилось причиной гибели Союза – слишком много неэкономических проектов… Если вы будете продавать свою кровь, чтобы купить себе еду, вы, наверное, долго не протянете.

- Волгоград, Белоруссия, Омск. Валерий Николаевич, какие итоги и планы по этим пунктам?

- Развивается волгоградский завод. Мы даже заняли там первое место в конкурсе на самое динамично развивающееся предприятие: довели мощность завода до 200 тысяч тонн. Доведем до 250 – будем строить еще один поток. Весной на товарное производство запустим завод в Могилеве. В течение двух лет, надеюсь, совокупно введем мощности примерно на двести тысяч тонн. Мы намерены за два года войти в первую пятерку в мире по производству технического углерода. Сейчас мы примерно на 8-м месте. Могу вас обрадовать: в Омске будем строить еще один производственный поток по выпуску высокотехнологичных марок. Сразу оговорюсь: без ущерба для окружающей среды. В следующем году запускаем процесс закрытого слива и выводим производство на уровень лучших мировых стандартов экологии.

- Увеличится ли количество рабочих мест?

- У нас высокотехнологичное производство, основанное на автоматизированном труде. Когда я был на заводе американской фирмы в итальянском городе Равенна, у наших конкурентов, я увидел 5-6 человек в общезаводском пункте управления, да встретил серую кошку, которая гуляла по безлюдному заводу. Мы зашли в здание электростанции – там вообще не было ни единого человека. Поэтому мы не можем говорить о большом количестве рабочих мест. В мире подобных производств не более пяти-шести, наш продукт – это современные марки, которые разработаны современной передовой наукой. Они на острие технологического прогресса. Наша задача - увеличить производительность труда, один из важнейших экономических показателей.

- Какие суммы планируете инвестировать в омский проект?

- Около 50 миллионов долларов.

Вы должны понимать: все, о чем я говорю, мы делаем на фоне серьезнейшего, тяжелейшего кризиса промышленного производства технического углерода. Крупнейшие китайские производители, которых поддерживает государство, уходят с европейского рынка в результате нашей экспансии. Они даже были вынуждены обратиться к собственному правительству за поддержкой. Нас тоже «поддерживают» - путем откровенного шельмования со стороны правоохранительных органов. Возня никогда не прекращалась. Причем незаконная, направленная на подрыв нашего экономического потенциала.

Бардак в правоохранительных органах просто ошеломляющий! Некоторые люди в погонах вообще не понимают, что такое государство российское. Находясь на службе государства, ведут откровенно антигосударственную деятельность. У них даже ориентиров нет!.. Я говорил о том, что нельзя жить одним годом. А среди них не найдется тех, кто и сутки рассматривает стратегически. Каждый день начинают жить заново.

Я против криминальных кланов, состоящих из правоохранителей, чиновников и обслуживающих их лже-предпринимателей, которые являются основными генераторами криминальной экономики. Нужны системные репрессии, потому что попадаются вопиющие примеры, в том числе и в нашей Омской области. Я говорю сейчас не за себя – за страну. Сравниваю, в каких условиях поддержки властей и правоохранительных структур находятся национальные производители… Нам есть чем гордиться. Когда пару лет назад открылась выставка Made in Russia, Шувалов обращался с просьбой открыть свой стенд, потому что мы действительно являемся частью портрета высокотехнологичной России. Но гнилой отряд из «элитных частей» региональных правоохранителей нас рассматривает исключительно как баранов, которых надо успеть подстричь, пока их самих не посадили.

- Вас совсем властные структуры не любят?

- Такими чувственными и эмоциональными категориями мы не мыслим. Определенная поддержка есть. Мы бы тогда и не развивались. Мы получаем поддержку со стороны руководства Белоруссии, и в Российской Федерации, например в лице губернатора Волгоградской области Андрея Бочарова. Это серьезная глобальная поддержка. Он контролирует правоохранительные структуры на территории области, к тому же там реально сильная исполнительная власть. А в Омске, к сожалению, могу сказать только о некой равновесной аморфной структуре. Каждый ведет свою игру сам. Я не политик, могу судить так: уровень государственного управления регионом прямо пропорционален конструктивности взаимоотношений с нашим бизнесом. Поэтому с Волгоградской администрацией у нас очень конструктивные, системные, стратегически взаимовыгодные отношения, но такими отношениями с руководством Омской области мы похвастать не можем. Но искренне верю, что все впереди.

- СМИ недавно обвинили вас в том, что в составе группы олигархов вы сами пытались захватить власть. Голушко, Морев, Каплунат, некий домик…

- Скажу так. Я очень рад, что наша доля захвата рынка Европы сдвинулась с 12% до 15%. Об этом «домике» могу говорить, а всего остального не понимаю. Какой захват власти, если у нас отношения с администрацией Омской области, можно сказать, замерли на нуле?! Какую власть мы захватили? Я власть рассматриваю как некий инструментарий по получению экономического эффекта. И где этот эффект? Я покупаю 70% сырья за пределами Омской области. Основной инфраструктурный потенциал уже за пределами области. Мы – реально международный проект.

Понимаете, по жизни я математик. У меня модель другая. Она не предусматривает близость к власти. Но мне нравится диалог с властью. И та модель, которая у меня существует в Белоруссии и Волгограде, она правильная, рациональная, естественная. Партнерские, конструктивные, взаимоуважительные отношения.

- В одном из интервью вы говорили, что рассматривали варианты покупки зарубежных заводов, но ни на чем не остановились. Продолжаете искать или концентрируетесь на имеющихся производствах?

- Хочется ответить метафорически: хорошо бы жениться еще раз на молодой и красивой, но для этого не хватает милого пустячка – надо влюбиться! Так и тут. Перед покупкой всегда оцениваешь экстраполярную экономическую модель. Нам предлагали заводы в Китае, в Хорватии, в Индии… Не влюбились. Купить завод не проблема, а вот сделать, чтобы он был окупаемым… Когда мы начинали «любовь» с Белоруссией, нам говорили: «Дураки, что вы делаете? Белоруссия под угрозой экономических санкций». Прошло время. Теперь уже некоторые российские предприятия под угрозой санкций…

- А как развиваются ваши иностранные представительства?

- Тяжело. Но без них мы не справлялись бы. Когда мы говорим о вводе новых потоков (а каждый новый поток – это 40 тысяч тонн техуглерода дополнительно), мы говорим о рынке, который уже занят. Это означает, что кто-то должен НЕ произвести 40 тысяч тонн. Мы ведь не «в ногу» шагаем: конкуренты закрываются, потому что действуем мы. Идет битва за конкурентоспособность! Вы бы вряд ли купили «Мерседес» в Омске, если бы сервисный центр был лишь в Тюмени… Сейчас стратегия более гибкая. При каждом иностранном представительстве открыт научный центр, позволяющий нам осуществлять научно-техническое сопровождение нашей продукции. Наши дилеры не все оказались способны на «техобслуживание».

- Валерий Николаевич, позвольте на сегодня закончить с производственными темами, давайте поговорим на другие. Вы, кажется, хотели Сергея Герасимовича Мизю поздравить публично с минувшим днем чекиста…

- Пользуясь случаем, хочу сказать: Мизе я завидую, потому что сам хотел в детстве и в юности стать рыцарем плаща и кинжала. По сей день с большим удовольствием читаю документальные книги об удачах и провалах нашей внешней разведки. Достаточно хорошо знаю историю российских правоохранительных органов, считаю, что это основа государства. Поэтому поздравляю Сергея Герасимовича с тем, что ему удалось, а мне нет. Что поделаешь: я был вынужден прозябать на почве международного бизнеса. А ему удалось побывать в ореоле сотрудника спецслужб. Пусть хотя бы у него воплотилась моя мечта детства!

- Как вы держите себя в тонусе?

- Традиционно. Занимаюсь спортом. Хожу на лыжах: начал сезон с двадцаточки, закончить планирую пятьюдесятью км. Каждая моя зарубежная поездка – 1-2 дня в горах: за день стараюсь преодолеть отметку в 1100 метров, это норма при восхождении для профессиональных альпинистов. Плаваю. Пару недель назад при трехбалльном шторме, под дождем и при температуре 17 градусов в Средиземном море проплыл два с половиной километра. Все делаю один: сам маршруты отмеряю, сам иду, плыву, пробираюсь, лезу…

- Страшно?

- Страх есть, но он под контролем. Дает опыт мобилизации. Это же не безрассудный риск. Осмысленный, управляемый. Нормально! Поднимается количество тестостерона, универсального гормона, который повышает общую энергетику тела. И духа, соответственно. И конкурентности. Отсюда, в частности, и успех на международном рынке. Это не западная и не восточная модель, это модель неандертальско-кроманьонская, потому что все мы рождены для преодоления преград окружающей среды. Надо преодолеть неблагосклонность женщин, убедить партнера в том, чтобы он купил твой продукт, а не продукт конкурента. И все это должен сделать ты сам. Иначе какой смысл в жизни…

- Кстати да, какой?

- Да нет никакого смысла жизни! Это позиция моего кота. Он не думает об этом. И вам не рекомендует. Мы всего лишь часть окружающей среды. Так и будем по возможности гармоничны. Неандертальцы ведь в итоге все же исчезли, растворились. Надо оптимизировать модель, если мы хотим здесь задержаться. У нас всех есть инстинкт самосохранения. И я его воспринимаю уже не на уровне своего тела, а на уровне всей страны. Вся страна должна конкурировать с другими странами. Любое общество развивается только в рамках оптимизации общественных и государственных механизмов, регулирования человеческой деятельности – с той или иной степенью успеха. Сколько империй было… И куда они сгинули? Предшественница европейской цивилизации – древнеримская империя. Где она? Нет ее, погубили ее страсти. Был Советский Союз, который заставлял трепетать весь мир – нет и этой империи, рухнула как карточный домик. К 1991 году мы в три раза превосходили по валовому национальному доходу Китайскую Народную Республику. Теперь мы отстаем от нее в шесть с половиной раз. Обогнали нас на вираже, не имея даже сырья… Почему? Потому что китайская нация захотела жить. Два века прозябала. Они прошли этот путь – косность, алчность, эгоизм, эгоцентризм, тупость, чванство. Неотъемлемые качества нынешнего российского чиновника. Они выжигали это с корнем. Но у них, слава богу, Конфуций, а у нас кто? Владимир Ильич Ленин?..

- Валерий Николаевич, сейчас вся страна скорбит по погибшим в авиакатастрофе участникам ансамбля им. Александрова, знаменитой докторе Лизе, журналистам ведущих телеканалов страны… Однако, находятся и те, кто умудряется даже в таком горе увидеть какие-то политические аспекты.

- В любом обществе есть последователи сатаны. Бог судья этим заблудшим душам. Я же хочу только сказать, что разделяю горе родных и близких, их скорбь по безвременно погибшим прекрасным и талантливым людям.