Геннадий Фридман: «Математик это сделает лучше»

— Геннадий Шмерельевич, вопрос для истории и для тех, кто не знает. Как все начиналось, почему кандидат физико-математических наук, успешный предприниматель, работавший в телекоммуникационном бизнесе, вдруг решил заняться медициной? Недавно прочитала такое определение известного афоризма «шерше ля фам»: «эта крылатая фраза обычно употребляется для объяснения странного мужского поступка». В истории с «Евромедом» французы же тоже оказались правы?

— Начало замечательное! Неожиданное (улыбается). Неоднократно рассказывал эту историю и снова с удовольствием повторю. Есть такая Слава Ароновна Шуголь — известный человек в Омске. Она работала и в Областной больнице, и в Диагностическом центре, а потом создала небольшую клинику «Доктор САШ» — я с ней хорошо был знаком как пациент. А тут Слава Ароновна узнала, что мы вышли из сотовой связи, закончился в нашей бизнес-истории этот большой, замечательный этап, и решила, что делать нам, наверное, нечего — поэтому надо построить медицинский центр.

— И Вы сразу поддались ее напору?
— Слава Ароновна — очень динамичная дама, а мы, мужчины, конечно, слабый народ. Не устояли. У нас как раз было здание в аренде, где мы хотели делать бизнес-центр, и мы его показали Славе Ароновне. Она сказала: «У-у, это даже много. Столько не надо. Но, конечно, давайте!» В итоге там появился наш первый «Евромед» на Съездовской, он достаточно хорошо известен среди омичей. Ну и дальше пошло и пошло необычно. Как началось необычно, так и пошло.

— В чем была «необычность»?
— Например, в том, что мы сразу купили два томографа. Как-то не принято тогда было, чтобы частные клиники покупали «тяжелое» оборудование.

— Почему Вы решили пойти таким путем?
— Это связано с нашим личным развитием — меня и моего сына. У нас есть академическая история: я 14 лет провел в Академгородке, где учился и работал, Илья работал и даже руководил научной группой в Институте Академии наук СССР. А там немного по-другому все идеологически устроено. Мы там нигде не отставали, всегда были на переднем крае. Поэтому, собственно говоря, и сотовая связь такая у нас получилась: многие передовые технологии были внедрены именно в Омске. У нас была первая сеть цифровой связи стандарта D-AMPS. В России! Это мало кто знает. Все, кто начал раньше нас, брали аналоговое оборудование. Ну а нам оно не подходило идеологически: да, оно ещё работает на Западе — но уже пошла «цифра», а это у них снимают с производства. И нам-то тогда зачем увеличивать отставание? Это прямо война была, честно говоря — с инвестором, со шведами — вплоть до угрозы разрыва отношений… Мы, как известно, победили.

— То есть у Вас установка — быть всегда первыми?
— Ну, не то чтоб совсем уж первыми, но да — где-то на переднем крае. Мы никогда не ощущали себя людьми второго сорта, которым что-то нельзя. «Посидите тут, куда вы, ребята, когда там взрослые дяди занимаются...» — это все не про нас.

В Академгородке я же видел, как к нашим великим ученым приезжали иностранные ученые и как общались. С огромным почтением!

Кстати, после Омска по всей России D-AMPS пошёл, потому что все глянули: «Что такое, у Омска, значит, "цифра", а у нас будет "аналог"?» И пошло — Екатеринбург, Челябинск, Иркутск, Ростов и так далее — со всеми остановками...

— Очень интересно, но давайте вернемся к «Евромеду». Практически с самого основания медцентр стал очень востребованным. Сложилась парадоксальная ситуация: по сути, в элитном по многим показателям (например, по уровню медоборудования, квалификации врачей) медучреждении люди начали стоять в очередях. Вас начали критиковать: как так, это же частная медицина, мы платим деньги! Но несмотря на все усилия Ваших менеджеров спрос на качественную медицину все равно оказывался выше предложения. Омичи фактически заставляли Вас продолжать развивать этот бизнес. Скажите, пожалуйста, чем Вы в ближайшее время сможете порадовать Ваших клиентов? Будут ли открываться в Омске новые «Евромеды»?
— Во-первых, надо сказать, что с тех пор мы и так уже много чего построили. Наш первый центр был меньше двух тысяч квадратных метров. Потом мы построили «Евромед» на Зеленом острове — это уже пять с половиной тысяч.

Еще 600 квадратных метров заняли на Карла Маркса под Центр медосмотров, в два раз больше — на 1-й Затонской под Детский «Евромед». И на Левом берегу заняли три тысячи квадратных метров.

Это я к тому, что наших медцентров и сейчас уже достаточно много. В этом году откроется новый, самый большой, «Евромед» на Кемеровской — это примерно шесть тысяч квадратных метров. Туда переедет Детский «Евромед» — займет два этажа, а также лаборатория и косметология из корпуса на Зеленом острове. А Зеленый остров мы будем в большей степени специализировать на хирургии.

Это из таких глобальных вещей. Кроме того, мы начали развиваться в сторону разноформатных поликлиник у дома — от мини-поликлиник площадью 300-500 квадратных метров до больших поликлиник уровня Съездовской. Идея такая — войти во все районы, быть поближе к людям. И, может быть, даже выйти за пределы Омска, двинуться по области.

Первую мини-поликлинику откроем совсем скоро, в мае — на Московке. А в следующем году планируем открыть довольно большую поликлинику в Нефтяниках.

— Хорошая, позитивная новость! Но говоря о современной истории медицины нельзя не затронуть более грустную тему — нового вызова перед человечеством — пандемии коронавируса. Расскажите, пожалуйста, как «Евромед» помогал людям справиться с этой бедой?
— Можно даже заголовок к этой части интервью большими буквами написать — COVID!

Коронавирус перевернул спокойную и размеренную жизнь, сразу и во всем мире. К этому никто был не готов, многое пришлось запускать буквально с колёс. Надо было перестраиваться, подключаться, в первую очередь, к тестированиям. Думаю, мы здесь неплохо помогли омичам, нашему здравоохранению, потому что начали тестирование уже в апреле 2020-го — практически с самого начала. Быстро, через знакомых из Союза выпускников Новосибирского университета, нашли, где можно купить тесты, приобрели их... Сначала стартовали с выездным тестированием, потому что людям с подозрением на ковид нельзя было к нам в клинику приходить. Наши врачи выезжали в «скафандрах» на дом и на предприятия.

Но очень быстро мы оборудовали практически во всех наших корпусах пункты забора биоматериала — и активно включились в тестирование населения. Дооснастили лабораторию и могли делать до 3000 ПЦР-тестов в день. Позже по инициативе «Евромеда» присоединились и к кампании по массовой вакцинации от коронавируса.

— В октябре прошлого года открылся первый Центр лабораторной диагностики «Евромед», который тоже сразу стал сразу популярен у горожан. Сейчас этих центров уже три. Есть ли еще планы по расширению?
— Появление Центров лабораторной диагностики отчасти связано с пандемией — у нас был очень большой рост потока за счет желающих сдать ПЦР-тесты или кровь на антитела к коронавирусу. В результате увеличивались очереди на регистратурах, скопление людей в холлах. Открытие Центров лабораторной диагностики было очень позитивно воспринято пациентами, которые получили возможность сдавать анализы рядом с домом, и помогло несколько разгрузить основные корпуса «Евромеда».
Сейчас, да, открыто три, планируем еще пять в ближайшее время в разных районах города, а дальше — видно будет.

— В пандемию востребованность компьютерной томографии была огромной. Страшное, по сути, было время: на все томографы и в государственные, и в частные клиники были зачастую огромные очереди, люди были просто в панике. Как вы работали в этот период?
— В начале пандемии компьютерных томографов у нас было два: один 256-срезовый — таких в стране считанные единицы, и один обычный. В ответ на увеличение спроса мы перевели их в круглосуточный режим работы, а в корпус на Левом берегу приобрели третий аппарат. В пиковые периоды количество проводимых нами МСКТ легких увеличилось в несколько раз. В июле-августе 2020 года количество исследований выросло к 2019 году в 5 раз, а в октябре 2020 года — в 7 раз. Специалисты работали просто героически, с огромными переработками – еще и за счет того, что многие заболевали несмотря на все меры защиты, и оставшимся сотрудникам приходилось брать на себя нагрузку коллег.

Такая же ситуация была на нашей скорой помощи, где иногда приходилось брать 2-3 смены подряд, чтобы заменить заболевших. На переднем крае трудно было не заболеть.
Я и сам тогда переболел. И Слава Ароновна переболела, даже дважды.

Чтобы уже закрыть тему ковида, вспомню еще про реабилитацию. С 2013 года на базе санатория «Евромед» у нас проводилась реабилитация пациентов, перенесших онкологические заболевания. С началом пандемии мы вынужденно прекратили реабилитацию онкологических пациентов — им было опасно выходить из дома, но организовали реабилитацию пациентов, перенесших коронавирус. Реабилитация нужна — по своему опыту могу сказать, болезнь коварная, поражает даже то, что не видно. Я в феврале переболел — и сейчас еще не до конца восстановился.

— Частный «Евромед», как видят все омичи, давно играет очень значимую роль в целом в системе омского здравоохранения. Вы давно и успешно работаете в системе ОМС. Тысячи людей смогли бесплатно получить высокотехнологичную медпомощь, не выезжая из родного города. Расскажите, пожалуйста, какие услуги можно сегодня получить в «Евромеде» по полису ОМС?
— Участие частной медицины в системе ОМС — действительно хорошая вещь. Ведь независимо от того, где пациент получает медицинскую услугу – в государственном или частном учреждении — Фонд ОМС перечисляет клинике одинаковую сумму, согласно тарифу. При этом если клиника государственная, то помимо расходов на оплату непосредственно услуги государство несет затраты на постройку здания, покупку оборудования и так далее. А если клиника частная, то здание, оборудование, кадры — это проблема собственников, и государство здесь не вкладывает ни рубля. Поэтому чем больше частных клиник работает в системе ОМС, тем государству и людям лучше.

По разным направлениям нашей деятельности выделяются квоты: сколько таких-то или таких-то манипуляций можно сделать. У нас проводятся в том числе серьезные операции — операции на позвоночнике, замена тазобедренного сустава протезом, имплантация кардиостимулятора. На ЭКО (экстракорпоральное оплодотворение — ред.) есть квоты — на этот год выделено 160 случаев, например.
У омичей есть возможность бесплатно получить высокотехнологичную медицинскую помощь, не выезжая из города.

Кстати, мы уже давно лечим не только омичей — приезжают к нам и из других регионов России. Много едут и из ближнего зарубежья (в основном Казахстана), и даже изредка — из дальнего, но это уже, понятно, на коммерческой основе.

— Сколько сейчас всего пациентов в базе данных «Евромеда»?
— Если я правильно помню, больше 1,3 миллиона.

— Ваши «скорые» тоже работают в системе ОМС?
— Да, на этот год нам выделено 12000 случаев.

— Один омский бизнесмен рассказывал, что в Германии, куда он летал на консультацию, были поражены, какого уровня томографы есть в сибирском «Евромеде», когда он предъявил свои снимки. Продолжается ли закупка нового оборудования в отделение лучевой диагностики?
— Мы действительно купили два супертомографа — когда открывали корпус на Зеленом острове. Один - уже упомянутый компьютерный, двухтрубочный, 256-срезовый. На тот момент это была всего вторая поставка такого аппарата в Россию. В лечебных учреждениях регионального уровня такие томографы обычно просто не ставят. Ближайший сейчас, насколько я знаю — в федеральном кардиоцентре в Новосибирске, где выполняют сложные операции на сердце. А мы ведь ещё и ангиограф приобрели – стентируем сосуды коронарные и нижних конечностей, кардиостимуляторы устанавливаем.

Второй — магнитно-резонансный томограф, 3-тесловый. Иногда кажется, что мощности их даже избыточные. Когда я был в Израиле, хотел пройти контрольную проверку на таком же аппарате — меня стали отговаривать: «Он в Иерусалиме только, на него такааая очередь». То есть на такого уровня томограф обычно отправляют тогда, когда врач что-то подозревает, чего на обычном аппарате не видит. Но у нас, к сожалению, такой системы нет — чтобы к нам на контрольное исследование пациентов направляли. В подавляющем же большинстве случаев можно было бы и обычными томографами обойтись.

— Зачем тогда покупать такое дорогостоящее оборудование? Получается, это уже не про бизнес?
— Понимаете, бывают случаи, когда наш аппарат может спасти жизнь. На обычном пациента обследовали, ничего не нашли, а наш томограф показал — микрометастазы есть. Вернули человека на лечение — и вылечили.

В общем, да, этот аппарат не про бизнес, не про окупаемость. Но и вся медицина, в том числе частная — это не только про деньги. А как иначе?

Отвечаю на ваш вопрос про новое оборудование: недавно мы опять купили аппарат, который себя вряд ли скоро окупит — маммограф с томосинтезом. Упрощенно говоря, при обычной маммографии мы получаем двухмерную картинку, а грудь — объект, как известно, трехмерный, поэтому зачастую приходится делать дополнительные прицельные снимки. А аппарат с томосинтезом за один раз проводит многослойную съемку — и картинка получается трехмерная. В случае обнаружения чего-то подозрительного гораздо легче понять, где именно оно находится. Этот аппарат будет работать на базе маммологического центра, который мы сейчас организовываем. Востребованность большая — есть смысл усилить это направление.

— В апреле в «Евромеде» прошла уже третья микрохирургическая сессия для пациентов с заболеваниями кистевого сустава и пальцев рук. Получается, «Евромед» сегодня — это не только сеть медучреждений для пациентов, но еще и обучающий центр для врачей. Планируете ли развивать это направление?
— Обучающим центром я бы нас пока еще не назвал. Но да, считаю, что каждый человек должен учиться всю жизнь, а для врача это вообще в императиве — обязательно. Наши врачи постоянно учатся. В том числе — посещают конференции и семинары, представляют «Евромед» на крупных общероссийских и зарубежных форумах и съездах. Очень важно, что обучение проводится за счет «Евромеда».

Бывает и наоборот, у нас в «Евромеде» проводятся мастер-классы. Совсем недавно собрали на базе Центра хирургии врачей из Новокузнецка, Тюмени, Новосибирска, Кемеровской области — Анатолий Александрович Калиниченко проводил мастер-класс по бариатрической хирургии. Это суперспециалист, он у нас заместитель управляющего по хирургии.

И по микрохирургии провели уже третью сессию совместно с врачами из НИИ микрохирургии города Томска, в ходе которой прооперировали 20 человек. Работаем, лечим людей, сами учимся и с другими делимся опытом.

— А чему лично Вы, Геннадий Шмерельевич, учитесь всю жизнь?
— Хороший вопрос. Всему учусь. Жизни. Ну и наука со мной с 16 лет — это такая вещь, которая заставляет быть в тонусе. Академгородок, в который я и попал в 16 лет, — это, конечно, потрясающее явление, это — на всю жизнь.

Мой великий учитель — Алексей Андреевич Ляпунов, отец советской кибернетики — нас научил тезису Гуго Штейнгауза. Был такой польский математик. И он сказал: «Математик это сделает лучше». Этот тезис нам передал авторитетный человек, великий ученый, а дальше мы пытаемся этому всю жизнь соответствовать.

Я и сам в этой науке провел немало лет, учил людей, у меня замечательные ученики выросли. А потом... Потом мало ли что в жизни было!..

Вот мы, например, с Александром Николаевичем Костюковым — инициаторы и соавторы первого в стране Закона о местном управлении в РСФСР, принятого Верховным советом в июле 1991 года.

Потом мы начали делать в Омске сотовую связь. Одна из самых эффективных в стране компаний получилась на то время.

А потом мы стали делать медицину. И тоже вроде неплохо получилось.

Кстати, мой сын Илья тоже прошел через математику, computer science. Он был научным сотрудником в Институте программных систем Академии наук — это Переславль-Залесский.

— Сейчас Россия переживает непростой период. Не помешают ли санкции развитию медицинского бизнеса?
— Не только Россия — мировой катаклизм случился. Его последствия нам еще предстоит осознать. На данный момент мы работаем в штатном режиме.

К счастью, практически всё для нового корпуса на Кемеровской заказано и поступило или поступает. Конечно, какие-то изменения будут, но не думаю, что они будут слишком серьезными. Китай есть рядом. Если кто-то еще продолжает пренебрежительно говорить «Аааа, китайское...» и вспоминает пуховики 90-х годов, из которых перья лезли, то это он зря. Китай на многих направлениях развития технологий является сегодня мировым лидером. Например, по оборудованию для сотовой связи с Huawei и ZTE практически никто конкурировать не может. Разве что тоже санкциями какими-то. Но реально у них самое лучшее оборудование.

— Для «Евромеда» что-то в Китае уже закупали?
— Да. Я вижу: здесь дверь открыта. Надеюсь, больших проблем не будет.

Другое дело, что нужно заново создавать логистические цепочки. Раньше мы те самые томографы покупали непосредственно у производителей, у того же Siemens брали, удивили немцев — какой-то Омск вторым в России заказал!..

Но большую часть оборудования мы получали, конечно, через дистрибьюторов. Поэтому новую систему логистических цепочек еще предстоит выстраивать. Думаю, сейчас предприимчивые люди побегут — и это сделают. Возможно, те же самые, кто уже занимался логистикой. Если они по прежним каналам с запада везти не могут — повезут с другого направления. Это их работа, их бизнес.
Катастрофы я не вижу. Да, пока не устаканится — какие-то трудности будут. Обслуживание, запчасти, сервис. Потом наладится. Будем жить.

— Насколько в Омске сегодня, на Ваш взгляд, серьезная конкуренция в сфере медицины?
— Конкуренция — двигатель прогресса, она заставляет быть в тонусе. Конкуренты помогают нам двигаться вперед, отвечать им повышением качества, расширением ассортимента услуг. Конечно, мы ощущаем конкуренцию, в том числе и поэтому развиваемся, чтобы сделать что-то лучше, качественнее, удобнее для наших пациентов, чем наши коллеги.

— Напоследок Вам вопрос как к отличному визионеру. Каким Вы видите «Евромед» еще через 15 лет? Есть ли планы выйти за пределы Омска?
— До сих пор хватает дел внутри Омской области. У нас, как я рассказал, довольно большие планы. К тому же есть такое понятие как ресурсы. Человеческие ресурсы, например. А через 15 лет — кто знает, что будет?.. А вдруг!.. А вдруг «Евромед» станет всероссийским брендом? Почему нет? Но пока мы живем здесь, в Омске.

— И не скучно Вам в Омске? Некоторые жалуются — депрессивный город, нужно уезжать из него...
— Не знаю, кто жалуется. Мы работаем, а это интересно. Мои потомки по 12 часов в день работают.
Да, кто-то, безусловно, уезжает, кто не может здесь реализоваться. По Божескому завету человек должен реализоваться — может быть, в другом месте получится? Но тем, у кого интересной работы на 12 часов в сутки, зачем уезжать?

 

_{Лицензия ФС-55-01-001469-20 от 12.08.2020 г.}

_℗