Барто воссоединила почти тысячу семей

Так просто выносить оценки — особенно прошлому, особенно задним числом, особенно, когда признанный авторитет, «постамент» вдруг оказывается с трещинкой, когда на почти канонизированную личность падает тень ее неблаговидных поступков. Но иной раз масштаб и противоречивость человека настолько огромны, что мантийка-то судийки с плеч сама и спадает, потому что – на каких весах взвешивать?

138221 февраля 2021
Барто воссоединила почти тысячу семей

- #длинно
Так просто выносить оценки — особенно прошлому, особенно задним числом, особенно, когда признанный авторитет, «постамент» вдруг оказывается с трещинкой, когда на почти канонизированную личность падает тень ее неблаговидных поступков. Но иной раз масштаб и противоречивость человека настолько огромны, что мантийка-то судийки с плеч сама и спадает, потому что – на каких весах взвешивать? Легко и приятно сказать «я бы так никогда не сделал», когда речь о дурном (и здесь, конечно, чистое лукавство, потому что не знаешь, никогда не знаешь, не смеешь ручаться), а поди скажи «я бы так тоже запросто», когда речь о прекрасном и благом!

Вот Агния Львовна Барто, например. Которой 4 февраля было 115 лет. Тут у большинства из нас (и у меня) кривая на графике отношения к довольно очевидная.

1

Сначала мы ее любим, ну, или признаем, потому что она в крови, в генах, неотъемлемая часть, извините, культурного кода. В детстве просто с удовольствием бормочешь всех этих «заек», «мишек», «наших Тань» и «Любочек». Когда вырастаешь, безуспешно бьешься, пытаясь понять, в чем секрет. Бесхитростные же совершенно строчки (пусть и с революционным – серьезно – размером). Но в них есть что-то, какая-то искра подлинности, которая их разительно отличает от всех последующих, по этому шаблону и канону скроенных опусов в беспроигрышном жанре «стихов для детей». Примерно такая же история, как бывает с народными песнями: слова — проще некуда, рифмы — проще некуда, мысль одна, простая и прямолинейная, эмоция тоже одна, такая же, — но у тебя буквально сердце щемит и рвется. А от, казалось бы, ничем не отличающихся текстов слов в песнях какой-нибудь Булановой или Овсиенко (далее везде) – тошнит, и твердо понятно, что это стыдная расчетливая пошлость.

Ладно. Подрастаем еще немножко. И узнаем все эти вещи. О том, как Агния Львовна делала опасные гадости Маршаку и Чуковскому, о том, как травила с высокой трибуны Лидию Корнеевну Чуковскую, о том, что творила в первых рядах по отношению к Пастернаку, Даниэлю и Галичу. Ну и, конечно, аж голову в плечи вжимаешь, когда видишь не просто ее подпись под расстрельным письмом в «Литературке» 1936-го, а прямо вот собственную колонку под названием «Гады растоптаны» (там дикий текст, дикий, впрочем, как и остальные). Ну и что, соответственно: крушение детского идеала, падение морального авторитета, глубокая скорбь и давно знакомое чувство потери и разочарования.

А как с этим определишься – настолько, чтобы в застольном разговоре, если вдруг речь зайдет о Барто, скривиться и сказать что-то вроде «нннну, нет, нет ее больше для меня с тех пор как», — как это отношение сформируешь (в конце концов не так уж и жаль терять, да что там терять-то – «мишек» и «заек», да разве эти мишки с зайками хоть что-то весят по сравнению с «Жалкие, презренные гады! Они не будут отравлять воздуха нашей чудесной страны!»), вот тут и переходишь на следующую ступеньку. И узнаешь то, что уже, вроде, было известно, просто не подробно. Такую, например, поразительную историю.

В 1947 году Барто написала поэму «Звенигород» — о детских домах, ставших семьей для детей, потерявших в войне родных. В 1954 году она получила письмо от Софьи Ульяновны Гудевой, уборщицы из Караганды. Софья ни о чем не просит, а пишет, что в военной круговерти потеряла восьмилетнюю дочку. Нину. И вот теперь, читая «Звенигород», Софья просто надеется, что, может, Нина жива и оказалась вот в таком детском доме. И Барто это письмо так ударило, что она начала Нину искать. С помощью милиции, отдела розыска. И случилось чудо, Нину нашли — ей уже 18, она работала на фабрике в Умани, и они с мамой стали вместе. И об этом написали в «Огоньке». А молоденький солдатик Иосиф Котвицкий в армии, в Житомире, прочел, и настолько его эта история взволновала и тронула, что этот номер журнала он хранил в чемодане. Когда демобилизовался, его по комсомольской путевке направили в Караганду, и он там разыскал Нину, и они поженились.

И эта история так всех потрясала, столько о ней писали, что люди решили, что Барто – волшебник. И стали ей присылать письма отовсюду. Родители, которые в войну потеряли детей, — и дети, которые потеряли родителей. Причем дети ничего не помнили — даже своего настоящего имени! И описывали только какие-то мелочи, которые сохранились в памяти. Катался на скрипучей калитке. Злой петух клюнул в лоб. Папа в военной форме принес кулечек красных яблок. Ходили купаться, ловил руками рыбу. И из этого сделали радиопередачу. «Найти человека». И Барто там зачитывала эти письма. И люди – вот по этим деталям, по этим крошечным мелочам! — находили друг друга! И Барто воссоединила почти тысячу семей! И из «Найти человека» потом получилось «От всей души», а потом «Жди меня» и «Ищу тебя». Это все — из Барто Агнии Львовны.

Ее дочка рассказывала, что у них в квартире в коридоре громоздились чемоданы с письмами, рядами, до потолка. Адрес иногда такой: «Москва, писательнице Барто». Письма каждый день приносили мешками. И Барто ночами их читала. Ее передача выходила девять лет, до 1974 года. Потом она об этом написала книгу «Найти человека», и это невозможно передать, какая это книга. Я ее прочла. Там до слез. И там невероятно — очень просто, очень спокойно, без патетики и уж точно без самолюбования описываются прямо-таки детективные сюжеты, и в голове не умещается объем усилий, работы, имен и судеб, людского горя, эмоционального и физического напряжения, времени, самоотверженного упорства, который многие годы несла на своих плечах Агния Львовна.

— «Отец работал каменщиком. Когда он меня целовал, то колол усами. У нас в доме жила морская свинка. Однажды ночью отец ловил ее сачком. В. С. 3агайдачный»
— «На дворе нашего кирпичного дома торчала врытая в землю какая-то рельсина, которая так и маячила перед глазами… Была у меня страсть к сахару, за которым я часто лазил в шкаф. Сестра Лида, брат (Евгений или Геннадий) наказывали меня, и я не унимаясь ревел. Федотов А. П.»
— «Мы пошли с мамой в лес по малину и встретили медведя, а когда я убегала, то потеряла новую туфлю. Л. А. Амстиславская»
— «Однажды я очутился на станции, до станции шел целый день. Пришел, уже было темно. Я вошел в огромный зал, там стояли столики. Было холодно, у меня мерзли ноги, так как я был босой. Сел на поезд и куда-то поехал. Вскоре оказался в детском доме, кажется в Киеве. Там заболел и долго лежал в больнице, потом меня отправили в другой детский дом. Потом еще один детский дом… Закончил семь классов, вступил в комсомол… Потом работа — кузнецом. Сейчас мне уже двадцать пять лет. Я учусь в Сельхозинституте в городе Новая Каховка. Служил в рядах Советской Армии, до этого закончил специальное ремесленное училище в г. Керчь.… Почему-то верится, что где-то есть мама, сестры, которые так же, как и я, ждут и, наверное, верят, что дождутся…» Своего имени Колесник не назвал, поставил только инициалы на конверте — Е. П. (он оказался Виктором Николаевичем Стоматьевым, на это письмо откликнулось несколько человек, потому что он упоминал село своего детства Ивановку – и его родные нашлись)

— «Помогите найти мою мать, она теперь, наверно, старая, не нужна ли ей моя помощь?»
— «Помогите найти мою бабушку Настю (отчества не знаю), если она еще жива, сейчас ей годов семьдесят. Была бы ей не лишней моя помощь».
— «.. Живем хорошо, но не хватает радости оттого, что не знаю, жив ли мой отец и кто он. А может, моя помощь ему нужна?»
— «Когда я рос, мне помогало государство. Но сейчас, когда мне двадцать семь лет, хотелось бы знать родных. Кто они? Может быть, им нужна моя помощь?»

2

— «Никто ничего об этой девочке не знал. В детском доме сохранилась единственная запись: «Неизвестная Нелли. Отец на фронте, мать неизвестна». Потому и фамилию девочке дали Неизвестная. Тогда ей было четыре года, а теперь она взрослая и хочет знать: откуда она, чья? А ведь она даже имени матери не помнит. «...Кажется, маму звали Надя…» Все воспоминания Нелли смутны и отрывочны, но четко отпечаталось в детской памяти: «…Ночь, гул самолетов… Помню женщину, на одной руке у нее грудной ребенок, в другой тяжелый мешок с вещами… Мы бежим куда-то, продираясь в толпе, я держусь за ее юбку, а рядом со мной бегут два мальчика, одного из них, кажется, зовут Роман». (нашли! Передачу услышали родители, и через несколько часов пришла от них телеграмма из Феодосии: «Нелли наша дочь. Семья Ферштер», при этом через 23 года Нелли узнала, что маму зовут Ада, а не Надя, и даже Нелли зовут не Нелли, а Мэри. То немногое, что Нелли знала о себе, было неверным. Единственно, что было точным, — ее детское воспоминание о страшной ночи)

— «Студентка Нина Неизвестная тоже ничего о себе не знала. Имя, отчество, фамилию ей дали в детском доме. В ее памяти остались, по ее словам, только мелочи… Вот маленькая Нина фотографируется возле деревянного дома, а около дома лежат дрова. Потом вспоминается ей землянка, мать кормит Нину сухарями и холодным молоком… Однажды бабушка пекла пряники, а Нина с мамой пошли за водой. Возвратившись, увидели пожар… И после передачи Дарья Григорьевна Смирнова, та самая бабушка, которая пекла пряники, немедленно шлет Нине решительную телеграмму: «Ты моя внучка».

— И есть там еще такое: «Мать искала сына двадцать четыре года. Сын нашелся. И вот пишет: «Не для передачи. Лично для вас. Я вам признаюсь, что у меня на душе нет ничего сыновьего. Вырастило меня государство, выучили детский дом и школа. Специальность я получил хорошую. И все без родных. Материнской ласки никогда не знал, поэтому у меня такое ощущение, словно приехала к нам совсем посторонняя женщина». Обидно мне стало и за мать, и за сына, и за наши напрасные поиски. Ну, что поделаешь… Не раз ведь мне говорили: «А вы уверены, что все эти встречи после долгой разлуки обязательно делают людей счастливыми?» Я считала, что обязательно… Но, видно, бывает и не так. И вдруг через две недели сын опять пишет: «Не верьте моему первому письму. Сейчас я все время думаю о матери. От глубины души большое вам спасибо, что вы помогли разыскать мою дорогую маму». Так что все-таки моя взяла!»

И вот об этом узнаешь и думаешь: Господи, да это же не с чем сравнить, это нечем измерить, это беспримерное что-то! Потом вспоминаешь: Маршак, Чуковские, Пастернак, Даниэль, Галич. Начинаешь думать: почему она так? Да как же это? Как это соединялось и соседствовало? Почему «нас всех так учили», но именно она – первая ученица, отличница, тянущая руку с первой парты, как героиня собственных стихов?

Думаешь: может, она была трус? Так ведь нет! Там потрясающая, беспрецедентная смелость! Она просилась на фронт с первого дня, она была военным корреспондентом, она чуть не подорвалась на минном поле, рядом с ее домом разбомбили ночью соседний, а она все равно осталась в своей квартире, она прыгала из поезда однажды и катилась по насыпи – и чудом не погибла, и ей потом всю жизнь снились кошмары, как ее затягивает под колеса. Еще до того она ездила с писательской делегацией в Испанию – в самый разгар, – и там однажды во время налета покупала кастаньеты. Когда пришлось (именно пришлось, она не хотела) поехать на Урал в эвакуацию, она устроилась на завод и получила профессию токаря и второй разряд: работала с подростками, которые только и остались у станков, чтобы стать им своей, понять их, не отстать от них и потом о них написать.

Ладно. Тогда думаешь: может, она горя не знала и не понимала, как это — терять? Ну, допустим, в 1936-м — да. Но потом-то. Она же потеряла горячо любимого сына, Эдгара-Игоря-Гарика, который совсем еще юношей, только поступив в институт, погиб прямо рядом с домом в Лаврушинском — его насмерть сбила женщина-водитель. 5 мая 1945 года. Она же так никогда и не оправилась, до конца жизни в каждом юноше видела Гарика.

Думаешь тогда: может, правда, так верила истово? Наверное, да. Но вот у нее в самые лихие годы была подруга Евгения Таратута. Там всю семью выслали после ареста отца, а когда Евгения вернулась, ей негде было жить и работать. И Барто ей помогала и поддерживала в числе самых первых – не отвернулась, не переходила на другую сторону улицы. На работу устраивала, жить у себя на даче приглашала, одежду дарила. И, говорят, еще были опальные и репрессированные люди, которым она тайно помогала.

И вот, сидишь. Крутишь в голове то и это.

Думаешь: ведь там даже не «промолчи – попадешь в палачи», там мерзкие выступления с трибуны и мерзкие обличительные письма. И представляешь себе, что должны были чувствовать Пастернак и Лидия Корнеевна, встречая Барто лицом к лицу или даже просто завидев ее издали. Активную такую, оживленную, с «гражданской позицией».

Потом думаешь: а по результатам расстрельных кампаний, восславленных советскими товарищами писателями, сколько родных было разлучено, сколько детей по детдомам, сколько потерянных родителей, когда люди не нашли друг друга больше никогда-никогда?

3

А потом думаешь: тысяча семей со всех концов страны. «Однажды папа меня поднял над собой и подбрасывал высоко-высоко», «а однажды я катался на качелях на даче и упал» — и «Это же Петя, Петечка наш, наш Петя!!!» И хоть ты что делай, но разве это не — «я была тогда с моим народом»?!

И читаешь у нее такое:

Спешит он высказаться «за»,
Когда глядит тебе в глаза,
Но почему-то за глаза
Всегда он «против», а не «за».

И такое:

Мне кричат: — Сережа, где ты?
— Но в ответ я ни гугу.
Я лечу вокруг планеты
И ответить не могу.

И в конце концов думаешь: Господи, прости меня, я больше не буду, я не могу думать «она ужасная» или «она прекрасная», меня слишком мало, чтобы стучать молотком, судить и выносить приговор, она не умещается в доступные мне рамки, я больше не буду и не смею, я буду просто знать, что она была такая, и еще такая, и вот такая еще, и всё.

 

Оригинал в Facebook автора

Автор:Леся Орлова

Фото:С сайта godliteratury.ru

Теги:Литератураисторияпамять


Яндекс.Директ ВОмске




Комментарии

Скоро

09 декабря

Чёрная клоунада о юных бандитах

Чёрная клоунада о юных бандитах

15621 ноября 2024

10 декабря

Вперёд, за приключениями!

Вперёд, за приключениями!

13022 ноября 2024

30 декабря

Спойлера не получилось!

Спойлера не получилось!

909104 ноября 2024

Ваше мнение

06.07.2023

Довольны ли вы транспортной реформой?

Уже проголосовало 147 человек

22.06.2023

Удастся ли мэру Шелесту увеличить процент от собранных налогов, остающийся в бюджете Омска?

Уже проголосовало 125 человек



























Блог-пост

Олег Смолин

— депутат Государственной Думы

Елена Петрова

— омичка

Оксана Клименко

— Коуч, психолог


Яндекс.Директ ВОмске

Стиль жизни

Омичка получила премию «ТОП-женщина-2024» на сцене, где пел Пласидо Доминго

Светские хроники

Омичка получила премию «ТОП-женщина-2024» на сцене, где пел Пласидо Доминго

После этого Александру Данилову пригласили сняться в кино и видеоклипе.

3289114 октября 2024
Виктор Шкуренко: «Я, как Фауст, готов продать душу дьяволу за возможность обладать абсолютным знанием»

Кредо

Виктор Шкуренко: «Я, как Фауст, готов продать душу дьяволу за возможность обладать абсолютным знанием»

Известный омский предприниматель, обороты компаний которого исчисляются цифрами с девятью нулями, рассказал «ВОмске», что заставляет его плакать и какой день у него был самым счастливым за последние годы.

4315210 октября 2024
Юлия Купрейкина: «Приняли себя, почувствовали свободу — и тогда «секс с Вселенной» практически случился»

Кредо

Юлия Купрейкина: «Приняли себя, почувствовали свободу — и тогда «секс с Вселенной» практически случился»

Рассказом о правилах обращения со своими желаниями, браках для «галочки», уважительном отношении к граблям, плюсах нынешних детей, ловушках «чекапов» и «любовных блокнотах» один из ведущих омских практикующих психологов, руководитель центра «Мой психолог в Омске» Юлия Купрейкина открывает новую рубрику «ВОмске» — «Поговорим о счастье».

6148106 сентября 2024
«Включить здоровый пофигизм, отключить чувство вины»

Story

«Включить здоровый пофигизм, отключить чувство вины»

Владелица омской чайно-кофейной сети VINTAGE Елена Михайлова — о трех годах обучения любви к себе, ответном воспитании немытыми руками, чтении «всего не приколоченного» и семидесятистрочных стихах наизусть, да и вообще о том, каково это — одновременно выращивать детей и бизнес.  

1037312 июня 2024

Подписаться на рассылку

Яндекс.Директ ВОмске




Наверх