Как жить с тем, что мир тотально небезопасен?

Вопрос сформулирован неправильно.
Такие истории происходят и будут происходить, что ни делай. Редко, но будут. И спрашивать надо не «как избежать», а «как нам жить с тем, что такое случается». То есть шире – как нам жить с тревогой вообще. Как жить со знанием, что завтра ребенок, с любовью собранный в школу, может из этой школы не вернуться? И все наши родительские вложения – а дети требуют все больше вложений, цена ребенка возрастает до астрономических величин – так вот, все эти вложения мгновенно обнулятся. И все рухнет.

Вообще-то неважно, будет ли это стрельба в школе, или его собьет машина, или они с одноклассниками на спор перевесятся с подоконника слишком низко. Как жить с тем, что мир тотально небезопасен? Как жить с идеей того, что все мы, и дети тоже, смертны, и иногда прямо завтра? Очень трудно. Да невыносимо просто.

(Если устали читать, дальше можно сразу идти в конец, там рекомендации «что делать»)

И так это трудно, что возникает лихорадочное желание немедленно что-нибудь запретить, кого-нибудь обвинить, а кого-нибудь схватить за пуговицу и держать в зоне заботливого контроля. Чтобы рукой-ногой не мог шевельнуть.

Пока одни призывают запретить оружие, гимназии, Казань и подростковые группы в ТикТоке, другие говорят — давайте откроем институт экстремальной педагогики. Пусть за каждым подростком у нас наблюдает психолог и еще психиатр! И учитель пусть зорко глядит ему в душу, а не только в электронный дневник! И тогда, и тогда каждый ребенок будет обласкан и счастлив и не будет в случае чего хвататься за нож или ружье, и агрессии в нашем прекрасном мире просто не останется места.

То есть, пока первые предлагают запретить ружье, вторые предлагают запретить агрессию целиком. Я даже не знаю, что хуже. Первые звучат абсурднее и пахнут противнее, но с точки зрения долгосрочных последствий хуже оба. Потому что исследования говорят нам, что никаких системных причин у таких вот школьных расстрелов (шутинга) нет. Это не следствие школьной травли, не «учителя проглядели», не «в семье обижали». Это выброс, индивидуальная патология. Как внезапно налетевший ураган.

А здравый смысл подсказывает, что прикрепить ко всем по психологу – это как выдать каждому ребенку по паре костылей. Превентивно. Чтобы вот, знаете, не было этих синяков, так раздражающих родителей. Выдать ровно в той точке жизни, когда тебе нужны именно синяки, разбитые колени, разбитое сердце, драки, ссоры и примирения, первая невыносимая горечь и мучительная злость. И фантазии про «вот я умру» или «всех вас убью» — они нужны тоже, для подростков это вариант нормы. Такое время, такой возраст, когда важно дойти до пределов, раздвинуть их, еще раздвинуть, сломать. Чтобы понять, где они, пределы, находятся.

Вообще рискну сказать, что подростковость – такое время, когда как раз агрессия нужна больше всего. Не психолог — он позже понадобится. А вот когда у тебя начинают расти усы и волосы на ногах – необходима здоровая агрессивная энергия. Много. Чтобы шевелиться, завоевывать место во взрослом мире, поступать в институты, создавать бизнесы, зарабатывать деньги. Соблазнять, экспериментировать с отношениями. Экспериментировать до бесконечности. Со всем подряд. Рисковать. А без агрессии рисковать невозможно. Не говоря уже о том, что любой зоркий учитель, любой опытнейший психиатр может проглядеть того самого подростка, который потом возьмет ружье и пойдет расстреливать других детей. Ну а что, он сидит в уголке и молчит. Миелофона еще не изобрели. Или даже может что-то неуклюже говорить – но очень вероятно, что его слова не отличаются от слов 99% его одноклассников. Тех, которые никогда не возьмут в руки оружия и даже собаку не пнут.

И наши родительские фантазии о том, чтобы каждого из них поместить под нежный присмотр учителей и психологов, в ласковые тиски – имеют привкус карательной психиатрии. Такой бархатной, на мягких лапках, но неотвязной. Скажи мне, деточка, о чем ты думаешь, ну-ка скажи-скажи, нет, ты неправильно думаешь, так не думай, не будь несчастным, не будь злым, мамочку это тревожит. Надеюсь, мы все этого избежим.

Очень понятно желание выгладить мир до полной стерильности и безопасности. Для себя и для них. Чтобы все стояло на своих местах. Несчастий не случалось. Никто не умирал, не убивал, и все были ласковы друг к другу. Такой мир без теней, как в детской раскраске. Особенно после трагедии хочется уйти в этот мир и там спрятаться. Хотя бы головой, хотя бы на время. И посидеть там, завернувшись в одеяло с головой. Подышать. Поговорить с кем-нибудь, кто умеет разговаривать успокоительным голосом. Потом долго гулять. Всем телом погрузиться в природу. Потом семь раз повторить ребенку «переходи дорогу только на зеленый свет, только на зеленый, понял?!» и «если слышишь, что в коридоре стреляют – падай и притворяйся мертвым». Постараться, чтобы голос наш при этом звучал не истерически. Чтобы, успокаивая таким образом себя, не перепугать другого. В общем, как-то выровнять тревогу до терпимой отметки. Но потом – потом хорошо бы шагнуть обратно во взрослую жизнь, где все непредсказуемо.

Оригинал в Facebook автора.