«Возвратившись из небытия, прозвучит фамилия моя…»

…Если бы в своё время в Положении о главном театральном конкурсе Омского региона «Лучшая театральная работа» вместе с номинацией «Легенда Омской сцены» появилась и такая победная номинация — «Легенда театрального Омска», — то, вне всякого сомнения, первым кандидатом на получение этого звания был бы основатель и редактор газеты «Омск театральный», основатель Секции театральных критиков Омского отделения СТД Марк Мудрик. И при этом все понимали бы, что театральные заслуги Мудрика — лишь малая часть содеянного им: высокопрофессиональным журналистом, шахматным обозревателем, литературоведом, театроведом, писателем —содеянного во славу Омска, во имя Памяти, во имя сохранения Культуры.

Если бы… В своё время… И хорошо, что успели (при жизни) внести имя не «обременённого регалиями и почестями» Марка Мудрика в «Книгу почёта деятелей культуры Омска». В 2016-м уже не успели бы… 

…«Оттепель» 1960-х не закончилась в Омске в 70-е. Ах, что делал-творил Мудрик в газете «Молодой сибиряк» (смею напомнить тем, кто забыл, что эта самая «живая» и самая творческая из газет более семидесяти лет выходила в Омске в XX веке)! И периодическая полоса-мастерская «Воздушные фрегаты», посвящённая литературе и искусству; и Клуб омских юмористов «Веселящаяся единица»; и сотни публикаций Марка Семёновича о кино, театре, литературе, и среди них «особый раздел» — материалы о Леониде Мартынове, с которым Мудрик был хорошо знаком (и есть у Марка Семёновича ещё одна законная и гордая «должность» — «мартыновед»)! А «критическая» Секция, у истоков которой мощно встал мэтр театральной критики Марк Мудрик!..

…1984-й год. Выходит книга, которая тут же становится раритетом: «Красный путь». Сборник стихотворений о городе Омске. Составление, предисловие, примечания М. Мудрика.

Подобное — впервые: поэтическая летопись Омска, от Яна Озолина до Роберта Рождественского, от Павла Васильева до современных поэтов… (Иногда даже в шутку думалось: и когда известный шахматист, кандидат в мастера спорта по шахматам Марк Мудрик вообще находит время играть в шахматы?).

…Звёздный час театрального Омска середины 1980-х — появление газеты «Омск театральный».

За несколько лет — полтора десятка 16-страничных выпусков. Подобного издания не было во всей России! «Первая театральная ласточка» т.н. «перестроечных» времён. Мало того, вскоре опыт «Омска театрального» распространяется по всей стране, и во многом — благодаря Михаилу Александровичу Ульянову (кстати, это именно он назвал омскую газету «первой театральной ласточкой»).

…В 1990-м Мудрик возвращает городу творчество (и имя!) Евгения Забелина — поэта с трудной судьбой, репрессированного в годы культа личности Сталина. Скрупулёзно, по крупицам Марк Семёнович собирает лучшее из «забелинского» литературного наследия, издаёт сборник «Полынь», сопроводив его замечательным очерком о жизни, судьбе, творчестве Забелина.

…В 2000-м главным событием культурной жизни Омска становится выход в свет книги Марка Мудрика «Театральные повести», включившей в себя «Житие Ивана Андреева…» (повесть-исследование об основателе первого омского театра), рассказ-исследование об «Омском зрителе» — самом первом театральном издании нашего города, и документальное повествование «Арбат — улица омская…» (об «омских военных годах» Театра имени Евгения Вахтангова). Михаил Ульянов, прочитавший эту книгу ещё в рукописи, адресует Марку Семёновичу письмо, напечатанное в предисловии к «Театральным повестям»: «Ваша книга — подлинный документ, который, я надеюсь, будут изучать многие поколения историков театра и просто его поклонников… Вся Ваша книга — подвижнический труд автора, влюблённого в историю своего города, своего театра».

Точное и мудрое слово: подвижничество! Итог которого — всегда открытия, всегда возвращение в Сегодня (а значит и в Будущее!) из забвения или полузабвения великих событий, великих имён. И этот неповторимый «мудриковский» стиль!.. Органичное переплетение яркой занимательности повествования, дотошнейшей документалистики (примечания и приложения к повестям сами по себе энциклопедичны), лиричности, театроведческого и литературоведческого анализа, поэтичности, высокой простоты слога изложения, убедительной доказательности в пересмотре так называемых «исторических канонов». И ещё — страстная и острая публицистичность: идёт ли речь о забвении людских имён и дел, о «тенденциях» ли омских: «Трудно назвать омича (кроме нескольких спортсменов и политиков), который обрёл бы всероссийское имя, живя в родном городе. Со времён Ивана Андреева с упорством, достойным лучшего применения, отторгает он талантливых людей. Столь же «целенаправленно» их не замечают из столичного далека. Стало едва ли не обязательным условием: состояться, получить признание можно, лишь уехав в Москву, в Питер, и чем раньше — тем лучше. Ещё в детстве расстались с Омском Иннокентий Анненский, Михаил Врубель, Роберт Рождественский, в юности простились с ним Виссарион Шебалин, Михаил Ульянов, и этот список легко продолжить. Даже влюблённый в свой город Леонид Мартынов в конце концов покинул его… Но не вечно же так будет продолжаться, рано или поздно Омск оглянется на себя. Увидит тех, кого не замечал раньше, вспомнит всех, кто достоин памяти».

…А уже и новый век начался. И Мудрик пошёл ва-банк. Один. Как «степной волк». И как всегда — на опережение Времени! То, что он явил в XXI веке, — заслуживает не просто восхищения, удивления… Это заслуживает преклонения, благодарности, уважения за великие творческие и гражданские акции-подвиги во имя города Омска, во имя сохранения Культуры, во имя Памяти… Он пошёл ва-банк — потому что окончательно понял самое страшное: «Никому ничего не надо».

…Всплыли в памяти строчки Рождественского: «Я славлю одиночество луча // в колодце, под камнями погребённом. // Я славлю одиночество врача, // склонившегося над больным ребёнком»… Мудрик склонился над «городом высокой Культуры» Омском — как над больным ребёнком, потерявшим память. И случился подвижнический подвиг: около десятка томов (единостилевая по оформлению серия) уникальных «мудриковских» книг, причём вне какого-либо соучастия и поддержки со стороны «государственных структур», а лишь благодаря пока ещё существующим меценатам.

...В 2006-м в Омске был снесён «Дом Роберта Рождественского», что стоял по адресу улица Либкнехта, 34, дом, в котором прошло омское военное детство выдающегося поэта (по соседству с ним жил и Марк Мудрик). Позже Марк Семёнович в книге «Берег мой…» поместит снимок этого дома и сделает к нему очень простую подпись, в которой обозначит окна комнат, где жил юный «Робка», и далее — «Несмотря на многочисленные выступления в печати в защиту дома, снесён в мае 2006 г.»… А за спасение этого дома Мудрик, по сути, боролся один. И, по сути, с «государством» боролся…

«Берег мой…». Две книги объединены под одной обложкой, словно дополняя друг друга: мудрая и увлекательная, «фактографическая» и лирически пронзительная документальная повесть-воспоминание Марка Мудрика и стихотворный сборник Рождественского «Омская книга», замысел которого возник у поэта ещё в 1980-е; и не раз вместе с Марком Мудриком обсуждал он содержание будущей книги: стихи об Омске, поэмы, впервые напечатанные в Омске… Стыдно даже говорить об этом, но в Омске никогда не было издано ни одного сборника стихов Рождественского, истоки жизни и творчества которого — в нашем городе. И вот — свершилось! Марк Семёнович сделал это! Но в сборник, о котором давно мечтал Рождественский, были включены также и стихи, написанные поэтом в последние годы жизни… «Возвратившись из небытия, прозвучит фамилия моя…». Позволю себе добавить: из омского небытия.

…Вспоминаю блистательную идею Марка Мудрика, озвученную им ещё в 1996-м году — издание омской книжной «Золотой серии»: от Анненского — до Рождественского, от Ядринцева — до Мартынова, от Достоевского — до Кутилова. И понимаю в очередной раз: Мудрик не стал «ждать милостей от природы». Он просто начал реализовывать эту идею. Один. Вне «милостей» вышеозначенных, вне т.н. круглых дат. Он не «вписывался» со своими книгами ни в юбилейные проекты, ни в какие бы то ни было издательские планы. Он просто подвижнически трудился, писал — и издавал уникальные книги, каждая из которых – во имя и во славу города нашего, области нашей. Он просто «впряг звезду в свою повозку» (метафора трансцендентального Эмерсона — как будто для Марка Семёновича!) и выполнял одну из самых главных и великих человеческих миссий — быть посредником между Прошлым и Будущим.

…Всегда гордился и горжусь (как десятки, сотни людей) тем, что был знаком с Марком Мудриком. Как и многие, считаю себя его учеником.

Благодарен и признателен ему за соучастие в моей судьбе, за то, что моя первая литературная публикация появилась в его «Молодом сибиряке», за то, что к «Омску театральному» он сделал меня причастным, за то, что о «городе О.» одинаково думали,. И ещё горжусь, что в журнале «Омская муза», где мне посчастливилось быть редактором в 1990-е, печатались фрагменты будущих «Театральных повестей» (мы тогда даже рубрику «под Мудрика» специальную придумали: «Рукопись, ещё не ставшая книгой»). И особая признательность — за его редакторско-корректорскую «въедливость и дотошность» (уж этим-то меня пунктуальнейший и грамотнейший Марк Семёнович наградил «по полной программе»)… Кстати, не стирается в памяти забавный и уникальный «эпизод». Конец 1980-х. Только что вышел очередной номер «Омска театрального», весь тираж лежит в Доме актёра. И вот я, листая ещё пахнущую типографской краской газету, вдруг замечаю, что в одном из материалов не хватает запятой. Говорю об этом Мудрику. И тут же понимаю: боже, что я наделал! о, язык мой, враг мой!.. В общем, сотрудники библиотеки Дома актёра не разговаривали со мной несколько недель, ибо Марк Семёнович убедительно попросил их от руки дорисовать эту запятую (в 10-ти тысячах экземплярах!), что они в итоге и сделали…

…Свет в его уютной комнате-кабинете всегда горел глубоко за полночь. И всегда было интересно: что́ начертано в рукописях, которые не горят и которые лежат на «знаменитом столе Мудрика»? Стол — перед окном, во всю ширину комнаты, в окружении тысяч книг, из коих сотни — с дарственными автографами именитейших писателей, актёров, поэтов…

…А когда я шёл к нему по делам или просто в гости, почему-то всегда напевал окуджавскую песенку: «Не оставляйте стараний, Маэстро, не убирайте ладони со лба!..»

---

МУДРИК Марк Семёнович /1931-2016/. Родился в Одессе. Окончил филологическое отделение Горьковского педагогического института. Преподавал литературу и руссский язык в школе с. Увальское (Новосибирская область). В 1968-1984 гг. года — в журналистике (корреспондент, лит. сотрудник, зав. отделом культуры омской газеты «Молодой сибиряк»). Основатель и бессменный редактор первой в СССР театральной газеты «Омск театральный» (1985-1992). Автор более десяти книг, среди них — «XX век. Поэты. Омск». «Легенда о шахматном городе», «Ремарки», «Омичи». «Полынь. Жизнь и стихи Евгения Забелина», «Театральные повести». Занесён в «Книгу почёта деятелей культуры г. Омска». Член Союза журналистов СССР и Союза театральных деятелей РФ, почётный академик Петровской академии наук и искусств.