ПОКА ОМСК
Омску грозит потеря статуса города-миллионника. Жить в Омске 21 века непрестижно. Можно — а главное, нужно ли гнаться за этим престижем?
Омск минус Давос
В России населённый пункт считается городом, если в нём живет не менее 12 тысяч человек и при том лишь 15% из них заняты сельским хозяйством. Если учитывать эту статистику, Омская область за 2018 год потеряла целый город, став среди 85 российских регионов лидером отрицательной миграции. Отсюда уехали те самые 12 тысяч человек.
А это — условно — наш родной Тюкалинск. Или знаменитый швейцарский Давос. Или два Сен-Тропе, куда за вдохновением приезжала Франсуаза Саган (и не она одна). Омском вынужденно вдохновлялся Федор Достоевский: писателя на четыре года сослали сюда на каторгу.
В России населённый пункт считается городом, если в нём живет не менее 12 тысяч человек и при том лишь 15% из них заняты сельским хозяйством. Если учитывать эту статистику, Омская область за 2018 год потеряла целый город, став среди 85 российских регионов лидером отрицательной миграции. Отсюда уехали те самые 12 тысяч человек.
А это — условно — наш родной Тюкалинск. Или знаменитый швейцарский Давос. Или два Сен-Тропе, куда за вдохновением приезжала Франсуаза Саган (и не она одна). Омском вынужденно вдохновлялся Федор Достоевский: писателя на четыре года сослали сюда на каторгу.
Дмитрий
владелец кофейни
А МНЕ ХОРОШО! Дмитрий родился в Омске, в 16 лет перебрался в столицу, а в прошлом году вернулся в родной город и открыл кофейню: «молодому бизнесмену здесь проще, чем в Москве». Бизнес растет, Дмитрий увлекается альпинизмом, путешествует так же часто, как и раньше, считает город перспективным для бизнеса и уж точно ни о чем не жалеет.
Что не так с городом на Иртыше?
Жить или не жить в Омске — тема, последние три года весьма болезненная, актуальная и дискуссионная. Местных жителей сыром «Омичка» не корми — дай вынести весь сор из своей 300-летней избы. Как минимум, на обсуждение.
Вот топ-5 главных причин, которые, по мнению самих омичей делают город далеко не оазисом:
Неразвитая экономика. Одна из самых низких в Сибири заработных плат, мало хороших рабочих мест, перспективную работу найти повезет не каждому. Хорошо тем, кто работает на флагманских заводах, но в целом промышленность (Омск — это послевоенный расцвет эвакуированной сюда оборонки) переживает не лучшие времена. Ракеты наши стране нужны постольку-поскольку, а на самовары госзаказов, увы, нет.
Плохая экология. Запруженный авто и «Газелями» промышленный город, который отапливают ТЭЦ — равно коктейль химических выбросов, дурных запахов и таких же дурных показателей в приемных онкодиспансеров.
Вузы. Практически у всех местных вузов рейтинг ниже, чем у ведущих высших учебных заведений других мегаполисов.
Некачественная городская инфраструктура. Транспорт, дороги, ливневка, ЖКХ — да просто проедьте по городу в дождь. По дворам не надо, можно и по центру.
Некомфортная городская среда. В Омске объективно мало парков, общественных пространств, зон для отдыха. Те, что есть, в основном куцые и маленькие. Как правило, маме с коляской, чтобы дать ребенку выспаться полтора-два часа, придется нарезать круги.
Жить или не жить в Омске — тема, последние три года весьма болезненная, актуальная и дискуссионная. Местных жителей сыром «Омичка» не корми — дай вынести весь сор из своей 300-летней избы. Как минимум, на обсуждение.
Вот топ-5 главных причин, которые, по мнению самих омичей делают город далеко не оазисом:
Неразвитая экономика. Одна из самых низких в Сибири заработных плат, мало хороших рабочих мест, перспективную работу найти повезет не каждому. Хорошо тем, кто работает на флагманских заводах, но в целом промышленность (Омск — это послевоенный расцвет эвакуированной сюда оборонки) переживает не лучшие времена. Ракеты наши стране нужны постольку-поскольку, а на самовары госзаказов, увы, нет.
Плохая экология. Запруженный авто и «Газелями» промышленный город, который отапливают ТЭЦ — равно коктейль химических выбросов, дурных запахов и таких же дурных показателей в приемных онкодиспансеров.
Вузы. Практически у всех местных вузов рейтинг ниже, чем у ведущих высших учебных заведений других мегаполисов.
Некачественная городская инфраструктура. Транспорт, дороги, ливневка, ЖКХ — да просто проедьте по городу в дождь. По дворам не надо, можно и по центру.
Некомфортная городская среда. В Омске объективно мало парков, общественных пространств, зон для отдыха. Те, что есть, в основном куцые и маленькие. Как правило, маме с коляской, чтобы дать ребенку выспаться полтора-два часа, придется нарезать круги.
Дмитрий
массажист
А МНЕ ХОРОШО! Дима родился в Астане, которая тогда еще и не знала, что станет Нур-Султаном, но сам Дима, выучившийся на менеджера, уже подозревал, что не останется в Казахстане. Он, как и трое его одноклассников, переехал в Омск, выучился на массажиста и уже десять лет лечит чужие хондрозы, вправляет позвонки и гладит дам по целлюлиту. Его минимальный заработок 50 тысяч в месяц, он женился на омичке, взял ипотеку и, если не считать профессиональных болей в спине, прекрасно себя чувствует в нашем городе.
Что делать?
Чего только не предлагали специалисты всех мастей, статусов, профессий и образований за последние несколько лет, чтобы остановить отток населения из Омска. Развивать высокотехнологичную промышленность. Не развивать промышленность, а развивать сферу услуг. Отставить сферу услуг — сосредоточиться на образовании. Бог с ним, с образованием — засадить весь город. Нет, не в том смысле, что прокурор прописал — засадить его деревьями. И заодно перевести угольные ТЭЦ на газ. Или не переводить (потому что станет дороже и не факт, что экологичнее), но разрушить монополизм и развивать альтернативную энергетику. В частный сектор провести природный газ. Вообще убрать частный сектор из города. Пересадить в Сибири всех с автомобилей на велосипеды (со сменой зимой на сани)… Эх, нет, нереально, поэтому давайте о промышленности. Промышленность надо развивать — и далее по списку…
Чего только не предлагали специалисты всех мастей, статусов, профессий и образований за последние несколько лет, чтобы остановить отток населения из Омска. Развивать высокотехнологичную промышленность. Не развивать промышленность, а развивать сферу услуг. Отставить сферу услуг — сосредоточиться на образовании. Бог с ним, с образованием — засадить весь город. Нет, не в том смысле, что прокурор прописал — засадить его деревьями. И заодно перевести угольные ТЭЦ на газ. Или не переводить (потому что станет дороже и не факт, что экологичнее), но разрушить монополизм и развивать альтернативную энергетику. В частный сектор провести природный газ. Вообще убрать частный сектор из города. Пересадить в Сибири всех с автомобилей на велосипеды (со сменой зимой на сани)… Эх, нет, нереально, поэтому давайте о промышленности. Промышленность надо развивать — и далее по списку…
Александр
чиновник
А МНЕ ХОРОШО! Александр, уроженец уральского городка, окончил политех в Екатеринбурге, защитил кандидатскую по экономике, а в середине 90-х малыми шагами двинул в большую политику. Та привела его в депутатское кресло, одарила партийным мандатом и в итоге дала путевку в Омск: президент РФ назначил Александра руководить сибирским регионом. Александр не скрывает, что в Омске ему живется хорошо — даже в те дни, когда он вынужден здесь находиться.
Есть ли альтернативы?
Изначальная идея — взглянуть на омские проблемы через призму антикризисных мер, которые помогли в подобных ситуациях другим городам мира — схлопнулась. Разное население, бюджеты, климат — все разное. И все же примеры заставляют задуматься.
Есть такой город — Питтсбург (Пенсильвания, США). Был известен как индустриальный центр с развитой сталелитейной и углеперерабатывающей промышленностью, к началу XX века выпускал почти половину всей стали страны. Долгие годы уровень задымленности Питтсбурга считался самым высоким в США, его называли Городом дымов. Уровень экологии понятен. Черный смог заслонял солнце. Он был настолько густым, что уличные фонари горели днем круглый год. Реки пахли как канализационные каналы. Гиды рассказывают, что в те времена заболеваемость раком в городе была в пять раз выше, чем в пригороде.
Но экономический кризис привел к спаду спроса на сталь. В начале 80-х в Питтсбурге потеряли работу 120 тысяч человек — примерно половина всех, кто был занят в сталелитейной промышленности. Отток населения из Питтсбурга в середине 1980-х годов составлял примерно 50 тыс. человек в год; миграция была выборочной: уезжали молодые и благополучные, оставались пожилые и маргиналы.
Это могло стать началом конца. Но уже с 1990-х годов Питтсбург начал стремительно возрождаться. Если в 1984 году безработица в городе достигала 19%, то в 2014-м она составляла уже всего 6%. В последние годы Питтсбург регулярно попадает на высокие позиции в списках городов, наиболее благоприятных для проживания: тут относительно низкая стоимость жизни, умеренный уровень преступности и все в порядке с культурой и досугом.
Изначальная идея — взглянуть на омские проблемы через призму антикризисных мер, которые помогли в подобных ситуациях другим городам мира — схлопнулась. Разное население, бюджеты, климат — все разное. И все же примеры заставляют задуматься.
Есть такой город — Питтсбург (Пенсильвания, США). Был известен как индустриальный центр с развитой сталелитейной и углеперерабатывающей промышленностью, к началу XX века выпускал почти половину всей стали страны. Долгие годы уровень задымленности Питтсбурга считался самым высоким в США, его называли Городом дымов. Уровень экологии понятен. Черный смог заслонял солнце. Он был настолько густым, что уличные фонари горели днем круглый год. Реки пахли как канализационные каналы. Гиды рассказывают, что в те времена заболеваемость раком в городе была в пять раз выше, чем в пригороде.
Но экономический кризис привел к спаду спроса на сталь. В начале 80-х в Питтсбурге потеряли работу 120 тысяч человек — примерно половина всех, кто был занят в сталелитейной промышленности. Отток населения из Питтсбурга в середине 1980-х годов составлял примерно 50 тыс. человек в год; миграция была выборочной: уезжали молодые и благополучные, оставались пожилые и маргиналы.
Это могло стать началом конца. Но уже с 1990-х годов Питтсбург начал стремительно возрождаться. Если в 1984 году безработица в городе достигала 19%, то в 2014-м она составляла уже всего 6%. В последние годы Питтсбург регулярно попадает на высокие позиции в списках городов, наиболее благоприятных для проживания: тут относительно низкая стоимость жизни, умеренный уровень преступности и все в порядке с культурой и досугом.
Есть мнение
Как это стало возможным?
В Питтсбурге не стали обновлять старые заводы — было закрыто всё. На промышленности поставили крест. Нынешнюю экономическую модель Питтсбурга называют коротко «эд-мед» — education & medical service. Работодателями для питтсбуржцев стали учебные заведения и больницы. Одних только университетов в городе девять, а крупнейший работодатель города и окружающей территории — университетская больница, которая обеспечивает рабочими местами около 50 тысяч человек. Вокруг Питтсбургского университета и Университета Карнеги-Меллон (это не только учебные, но и исследовательские центры) выросла целая индустрия фондов. Телекоммуникации, робототехника, медицина: наука претворяется в жизнь, стартапы — в успешные коммерческие проекты. Выпускники вузов остаются в городе, запускают и развивают собственный бизнес. В город возвращается молодежь, которая уехала из «индустриальной задницы» в поисках лучшей доли. Они остаются жить в родном городе, заводят здесь семьи.
Питтсбург притягивает центральные офисы огромных корпораций, например, Google. По числу подобных офисов он занимает третье место в США, уступая лишь Нью-Йорку и Чикаго. Это первый в мире город, где разрешено использовать в качестве такси беспилотные автомобили. Два года назад здесь возвели башню, на крыше которой водрузили огромную солнечную батарею — и теперь одна из самых экологически чистых высоток мира.
Развиваются банки и IT-компании, девелопмент и жилищное строительство. Исторические здания соревнуются в элегантности с небоскребами и башнями. Один из самых успешных проектов — Station Square, огромный молл на месте бывшей железнодорожной станции: десятки бутиков, ресторанов, отелей, пристань для экскурсионных теплоходов, аттракционы для детей. Посреди площади — фонтан из огромного ковша для розлива стали (здесь чтут традиции).
Специалисты считают, что Питтсбургу удалось выбраться из постиндустриального кризиса благодаря нескольким факторам. Во-первых, город это небольшой: всего около 300 тысяч жителей. Правда, он является центром агломерации, в которой проживают 2,3 млн жителей, но это всё же другие муниципалитеты, что позволяет диверсифицировать факторы развития. В этих условиях «перестройку» проводить гораздо легче, чем в городах-миллионниках. Во-вторых, в нём не вчера начали бурно развиваться медицина и образование. Крупнейший вуз, единственный государственный из всех университетов города, был основан ещё в 1787 году. Свою лепту в развитие высшего образования и науки внесли стальные магнаты: основанный ими частный университет по многим параметрам обгоняет государственный. Словом, база для новой экономики к моменту развития кризиса уже существовала. В-третьих, администрация города, активно вкладывая в развитие экономики, никогда не забывала о социальных вопросах и экологии.
Внешнему виду города перемены явно пошли на пользу. Рыбу из реки Аллегейни пока ещё в ресторанах не подают, но благодаря активной работе общественного Комитета по тенистым деревьям белки, сороки и даже козлы чувствуют себя весьма комфортно в многочисленных зелёных кампусах и парках.
Как и люди.
В Питтсбурге не стали обновлять старые заводы — было закрыто всё. На промышленности поставили крест. Нынешнюю экономическую модель Питтсбурга называют коротко «эд-мед» — education & medical service. Работодателями для питтсбуржцев стали учебные заведения и больницы. Одних только университетов в городе девять, а крупнейший работодатель города и окружающей территории — университетская больница, которая обеспечивает рабочими местами около 50 тысяч человек. Вокруг Питтсбургского университета и Университета Карнеги-Меллон (это не только учебные, но и исследовательские центры) выросла целая индустрия фондов. Телекоммуникации, робототехника, медицина: наука претворяется в жизнь, стартапы — в успешные коммерческие проекты. Выпускники вузов остаются в городе, запускают и развивают собственный бизнес. В город возвращается молодежь, которая уехала из «индустриальной задницы» в поисках лучшей доли. Они остаются жить в родном городе, заводят здесь семьи.
Питтсбург притягивает центральные офисы огромных корпораций, например, Google. По числу подобных офисов он занимает третье место в США, уступая лишь Нью-Йорку и Чикаго. Это первый в мире город, где разрешено использовать в качестве такси беспилотные автомобили. Два года назад здесь возвели башню, на крыше которой водрузили огромную солнечную батарею — и теперь одна из самых экологически чистых высоток мира.
Развиваются банки и IT-компании, девелопмент и жилищное строительство. Исторические здания соревнуются в элегантности с небоскребами и башнями. Один из самых успешных проектов — Station Square, огромный молл на месте бывшей железнодорожной станции: десятки бутиков, ресторанов, отелей, пристань для экскурсионных теплоходов, аттракционы для детей. Посреди площади — фонтан из огромного ковша для розлива стали (здесь чтут традиции).
Специалисты считают, что Питтсбургу удалось выбраться из постиндустриального кризиса благодаря нескольким факторам. Во-первых, город это небольшой: всего около 300 тысяч жителей. Правда, он является центром агломерации, в которой проживают 2,3 млн жителей, но это всё же другие муниципалитеты, что позволяет диверсифицировать факторы развития. В этих условиях «перестройку» проводить гораздо легче, чем в городах-миллионниках. Во-вторых, в нём не вчера начали бурно развиваться медицина и образование. Крупнейший вуз, единственный государственный из всех университетов города, был основан ещё в 1787 году. Свою лепту в развитие высшего образования и науки внесли стальные магнаты: основанный ими частный университет по многим параметрам обгоняет государственный. Словом, база для новой экономики к моменту развития кризиса уже существовала. В-третьих, администрация города, активно вкладывая в развитие экономики, никогда не забывала о социальных вопросах и экологии.
Внешнему виду города перемены явно пошли на пользу. Рыбу из реки Аллегейни пока ещё в ресторанах не подают, но благодаря активной работе общественного Комитета по тенистым деревьям белки, сороки и даже козлы чувствуют себя весьма комфортно в многочисленных зелёных кампусах и парках.
Как и люди.
Лера
лэшмейкер
А МНЕ ХОРОШО! Лера после учебы в казахстанском колледже искала свое место в родном Петропавловске, но все поехали — и она поехала. В Омске арендует квартиру и маленькую студию, где наращивает девушкам ресницы. Домой не тянет, в столицы пока тоже — здесь хорошая клиентская база, первый курс медколледжа, а в перерывах между работой и учебой спортзал: время стрессовых перемен прошло, Омск стал родным, дыши спокойно, Лера, выдыхай через рот!
Омск не Питтсбург
…скажете вы — и будете правы. Мол, сравнили ёлку с кактусом. Но Омск при этом — и не Екатеринбург, и не Новосибирск, отток населения откуда тоже есть, но гораздо меньший. Почему? В Екатеринбурге и Новосибирске уверенная диверсифицированная экономика. Большинство заводов в этих городах живут, и их много. Старые, современные — разные. Те, кто не смог обновиться, почили в бозе — и это не стало для городов трагедией. Все развивается относительно равномерно, без «прогиба».
…скажете вы — и будете правы. Мол, сравнили ёлку с кактусом. Но Омск при этом — и не Екатеринбург, и не Новосибирск, отток населения откуда тоже есть, но гораздо меньший. Почему? В Екатеринбурге и Новосибирске уверенная диверсифицированная экономика. Большинство заводов в этих городах живут, и их много. Старые, современные — разные. Те, кто не смог обновиться, почили в бозе — и это не стало для городов трагедией. Все развивается относительно равномерно, без «прогиба».
Есть мнение
Может, все не так, как кажется?
В мире насчитывается около трех тысяч городов, которые потенциально могут опустеть. Люди с деньгами, профессией и амбициями стремятся покинуть некомфортные для них места. Города вымирают из-за деиндустриализация и большей динамики жизни за их пределами.
За последние 40 лет население Венеции наполовину сократилось. Город живет исключительно за счет туристов, чей приток увеличился за эти годы трижды, упрощая многоликую Венецию и превращая ее в туристический аттракцион наподобие Диснейленда.
Жизнь на острове становится все сложнее. На площади Сан Марко намного легче купить маску, чем пакет молока. Цены на недвижимость растут, и ежегодно город покидают 2500 жителей. Население стареет. К 2030 году Венеция может полностью опустеть. Причины кризиса связываются с перемещением инфраструктуры за пределы города и последующим смещением центра городской жизни.
В 1966 году там случилось одно из наиболее крупных наводнений, 16 000 человек потеряли крышу над головой. Наводнения продолжаются, а наплыв туристов привел к тому, что большая часть городской недвижимости превратилась в гостиницы или скупается иностранцами. Возникает вопрос: Венеция — это город для туристов или для своих жителей?
В мире насчитывается около трех тысяч городов, которые потенциально могут опустеть. Люди с деньгами, профессией и амбициями стремятся покинуть некомфортные для них места. Города вымирают из-за деиндустриализация и большей динамики жизни за их пределами.
За последние 40 лет население Венеции наполовину сократилось. Город живет исключительно за счет туристов, чей приток увеличился за эти годы трижды, упрощая многоликую Венецию и превращая ее в туристический аттракцион наподобие Диснейленда.
Жизнь на острове становится все сложнее. На площади Сан Марко намного легче купить маску, чем пакет молока. Цены на недвижимость растут, и ежегодно город покидают 2500 жителей. Население стареет. К 2030 году Венеция может полностью опустеть. Причины кризиса связываются с перемещением инфраструктуры за пределы города и последующим смещением центра городской жизни.
В 1966 году там случилось одно из наиболее крупных наводнений, 16 000 человек потеряли крышу над головой. Наводнения продолжаются, а наплыв туристов привел к тому, что большая часть городской недвижимости превратилась в гостиницы или скупается иностранцами. Возникает вопрос: Венеция — это город для туристов или для своих жителей?
Виктор
предприниматель
А МНЕ ХОРОШО! Виктор родился в Омске 70-х, как и его амбициозные товарищи, «переинженерился» в коммерсанта. Держит в городе крупную ритейлерскую сеть. «Живу там, где веду бизнес, это удобно и правильно», — говорит предприниматель.
Чем грозит Омску потеря статуса миллионника?
А ничем не грозит. Эксперты в голос утверждают: «Ничего не потеряем, только понты». Если раньше подобный статус предполагал дополнительные субвенции из федерального центра на развитие инфраструктуры, сейчас этого нет и в ближайшие годы не будет. Кроме чувства собственной важности статус города-миллионника ничего не даёт.
Так может быть, и происходящее с Омском — не трагедия, а закономерность? И нужно перестать гнаться за статусом, который ничего нам не дает, и строить небольшой, уютный, достойный своих жителей город — будь их миллион, или 900 тысяч, или даже 500? Перестать педалировать тему отрицательной миграции — и это, в первую очередь, посыл не к СМИ (которые в этом смысле сложно контролировать), а к власти. Ведь омские чиновники активно включены в борьбу: губернатор Бурков признался, что для него «понауезжающие» ежедневно — это личный вызов.
Кто скорее добьется цели: мужчина, который хочет понравиться всем встречным девушкам без разбора или тот, который хочет день изо дня поддерживать любовь и уважение верной ему жены? Может, перестать «бороться и искать», стремиться всеми силами «причинить добро» тем, кто уехал (эй, они не вернутся!). Не сместить ли акцент на тех, кому в Омске хорошо, и кто не собирается отсюда уезжать? Не пора ли думать о тех, кто выбирает Омск как город для жизни — себя, своих родителей и детей?
Сколько бы их ни было.
А ничем не грозит. Эксперты в голос утверждают: «Ничего не потеряем, только понты». Если раньше подобный статус предполагал дополнительные субвенции из федерального центра на развитие инфраструктуры, сейчас этого нет и в ближайшие годы не будет. Кроме чувства собственной важности статус города-миллионника ничего не даёт.
Так может быть, и происходящее с Омском — не трагедия, а закономерность? И нужно перестать гнаться за статусом, который ничего нам не дает, и строить небольшой, уютный, достойный своих жителей город — будь их миллион, или 900 тысяч, или даже 500? Перестать педалировать тему отрицательной миграции — и это, в первую очередь, посыл не к СМИ (которые в этом смысле сложно контролировать), а к власти. Ведь омские чиновники активно включены в борьбу: губернатор Бурков признался, что для него «понауезжающие» ежедневно — это личный вызов.
Кто скорее добьется цели: мужчина, который хочет понравиться всем встречным девушкам без разбора или тот, который хочет день изо дня поддерживать любовь и уважение верной ему жены? Может, перестать «бороться и искать», стремиться всеми силами «причинить добро» тем, кто уехал (эй, они не вернутся!). Не сместить ли акцент на тех, кому в Омске хорошо, и кто не собирается отсюда уезжать? Не пора ли думать о тех, кто выбирает Омск как город для жизни — себя, своих родителей и детей?
Сколько бы их ни было.
Лена
журналистка
А МНЕ ХОРОШО! Лена родилась и живет в Омске. У нее муж, ребенок, любимая работа, квартира, родители под боком и джип под попой. Её подруга-химик работает на Нефтезаводе, другая, психолог — менеджером по подбору персонала в крупной корпорации, друг — программист. Когда они встречаются, то много смеются. Говорят о детях, рыбалке, пикниках, готов ли Трамп к встрече с Путиным и готов ли шашлык к встрече с лавашом. А о том, чтобы покинуть Омск — не говорят.
Благодарим за помощь в подготовке материала топ-менеджера и финансиста Максима Чернегу, урбаниста и эколога Сергея Костарева, профессора и предпринимателя Александра Костюкова и других экспертов, которые отвечали на наши вопросы.
Материал подготовлен информационным агентством «ВОмске»
Текст: Елена Ярмизина
Фото: Андрей Кудрявцев
Иллюстрации: Юлия Вегенер