Евгений Гальт — Юлии Купрейкиной: «Если ты в Омске что-то открыл и добился успеха, ты уже потом хоть на Луне откроешь…»

В 17 лет – в другую жизнь

– Евгений, мне несколько лет назад пришлось столкнуться с необходимостью реабилитации близкого человека. Тогда и обнаружила, что в регионе с этим одна большая проблема: всё на формальном уровне, нет индивидуального подхода, нет специалистов, теряется время, здоровье… Очень обрадовалась, когда узнала, что в Омске появился центр, специализирующийся на реабилитации – и он успешно развивается и очень востребован. Воспользовалась возможностью познакомиться с вами, ведь за любым бизнесом, любым проектом и любым техническим процессом стоит человек, у которого, в свою очередь, есть свои вдохновители и учителя, своя философия и принципы. Обо всем этом и хочется узнать…

– Юлия, мне тоже приятно познакомиться. Начать мою историю, пожалуй, стоит с того, как в 17 лет, окончив школу в Омске, я уехал жить в Израиль…

1

– Почему у вас возникла такая дерзкая идея?

– Там жили родственники, а в Омске я себя ну никак не видел: хотелось большего. Поехал один, без родителей, по программе «Ульпан-кибуц», пять месяцев учил иврит и работал в кибуцном хозяйстве. В общем, свою самостоятельную жизнь я начал в другой стране, и она, эта жизнь, очень сильно меня закалила, потому что ситуации – что в быту, что в работе – происходили очень разные. Для репатриантов это не такая уж мёдом намазанная страна…

– А что самое сложное?

– Совершенно иной менталитет. Если бы я приехал в детстве, как мои двоюродные братья и сестры, проще бы адаптировался. А так – пусть юный, но уже сложившийся человек, которому пришлось сложновато в силу характера. Но в итоге вжился, оброс друзьями, знакомыми, начал работать, развиваться... Всегда хотел, чтобы будущая работа была связана с Россией: так начал заниматься медицинским туризмом. Заключал договоры с компаниями, мы организовывали весь процесс приезда пациентов из России в Израиль по всем направлениям: в первую очередь, это онкология, но работали, например, и по ортопедии. Пациентов мы привозили со всей России, в частности, из Омска. У нас обслуживались крупные компании, такие, например, как «Мостовик».

– В итоге вы, как и планировали, вернулись в Россию…

– Да, спустя десять лет. Партнер, с которым мы вместе открыли компанию, остался там, а я приехал в Россию и начал здесь всё с нуля: хотя компания там работала, заново все выстраивал, налаживал связи. Первый пациент, второй, третий – и потом по рекомендациям уже пошел поток…

Многие пациенты приезжали в Израиль после инсультов, сложных травм и операций, а это всегда непременно связано с реабилитацией, которая – широко известный факт – в Израиле на очень высоком уровне. Это касается не только послеинсультных пациентов: тут и ортопедия, потому что это востребовано у солдат армии обороны Израиля. Да и в принципе израильская медицина очень много вкладывает в развитие всех направлений. Но для российских пациентов реабилитация в Израиле – это очень дорого, к тому же требует времени. Я начал отправлять их на реабилитацию в столичные клиники или, например, в омский «Евромед». Тогда же начал более тщательно изучать этот вопрос, и обнаружил, что с этим направлением в нашей стране всё плачевно. Как говорили мне гуру российской медицины, реабилитации в России нет.

2

– Вы восприняли это как вызов?

– Пожалуй. Меня заинтересовало, как это можно здесь организовать. Идея возникла пять лет назад, какое-то время её вынашивал. Хорошо понимал устройство клиник в Израиле, также летал в Германию, смотрел, изучал…. Формат для образца взял ближе к израильскому, адаптировав его под наши реалии. И в Израиле, и в Европе клиники сформированы под местные законы, местную систему здравоохранения, местные страховые компании и местный менталитет, а в России он все же другой. Для многих по сей день за словом «реабилитация» кроется лечение зависимости, наркомании либо банальное ЛФК.

Стал привлекать партнеров, которым близка была моя идея: организовать в Омске центр, где будет проводиться реабилитация ортопедического профиля после травм, реабилитация инсультных пациентов, людей с черепно-мозговыми травмами, а также профессиональных спортсменов. В том, что касается спортивной медицины, нужен особый подход, спорт требует определенных знаний, здесь другие нагрузки, другие организмы... Всё это – не первый-второй этап, когда пациент еще в больнице в круглосуточном стационаре, а третий-четвертый. Мои будущие партнеры тоже хотели организовать в Омске такой центр, но не знали, как это сделать.

«Верю во всё, чем занимаюсь»

– С чего вы начали?

– С поиска и сбора специалистов: у меня были связи с теми, к кому направлял пациентов из Израиля. Врачи травматологи-ортопеды, инструкторы ЛФК: сложился определенный костяк, который вырос в отличную команду. И когда мы открылись, то стали первыми в Омске и, вероятно, в России, кто начал использовать мультидисциплинарные бригады. Это очень сильно помогает в реабилитации сложных пациентов, где необходимо взаимодействие и контроль нескольких специалистов. Не та история, когда ты идешь к терапевту в один кабинет, к неврологу – в другой, потом по направлению – к травматологу вообще в другую клинику… И все время с чистого листа. У нас все врачи работают в команде. Есть и куратор этой бригады, который сводит всю информацию воедино и взаимодействует с пациентом.

– Этот координатор – тоже медик?

– Больше, чем просто медик – это наш начмед Вита Васильевна Ткачёва.

– Тогда вопрос: какая у неё специализация?

– Она врач-терапевт. Координирует врачей и играет важную роль в ведении сложных пациентов.

3

– Представляю себе эту схему и понимаю, что она сложная, ведь каждый специалист наверняка считает, что он главный в этой бригаде. А тут еще и координатор, который должен обладать крайне серьезным авторитетом... Есть ли какие-то сложности во взаимодействии и как они решаются? За счет чего, попросту говоря, её слушаются?

– Авторитет, безусловно, есть: Вита Васильевна возглавляет медицинскую службу в клинике, за эти годы глубоко вникла во все вопросы реабилитации, по нозологии знает, каких специалистов надо собрать конкретному пациенту. В среднем это пять специалистов. Если, к примеру, это инсультный пациент, то его реабилитацией занимаются невролог, врач ЛФК, инструктор ЛФК, психотерапевт – обязательно, логопед – скорее всего. Специалисты владеют разными методиками. Почему в лечении обязательно участвует психотерапевт? Потому что не всегда вопрос в профессионализме специалистов и клиники. Бывает, сам пациент не хочет быть здоровым, ему удобно быть немощным, поставить его на ноги стремятся его родственники. Тогда выясняется мотивация пациента. Это один из важнейших аспектов в реабилитации, потому что порой как бы мы – да и любая клиника – ни старались, пациенту бывает довольно-таки хорошо в его нынешнем состоянии. Не может ходить – да и ладно…

За самим процессом реабилитации координатор ведет четкий контроль. Если пациент перегружен, то ему дают отдохнуть, поскольку процесс все-таки, как правило, длительный… Координатор работает не только с пациентом, но и с его родственниками, поэтому они всегда знают, как все движется. И результат налицо. Один из первых наших случаев – молодой парень, юрист с черепно-мозговой травмой. Он еле выжил, долго лежал в БСМП, потом его увезли в Германию на четыре месяца. К нам он попал с тем, что не мог самостоятельно ходить, заваливался влево-вправо, передвигался только с поддержкой родственников. За две недели мы научили его стоять и ходить самостоятельно. К слову, и психотерапевт с ним много работал… Родители не могли поверить. Для нас – серьезное достижение.

Или спортсмен из школы «Шторм», 19-летний здоровый парень – но после операции  перестал ходить. Помочь ему никто не мог. Мы научили его вставать, потом – очень и очень постепенно – двигаться. Каждый шаг –  победа, радовались все – и дружно. Каждый шаг пациента – победа для всей нашей команды и, соответственно, мотивация для всех специалистов. Они у нас замотивированы на результат. Мы и сами не стоим на месте: постоянно обучаемся, расширяемся, что-то изучаем… Сразу договорились с кафедрой медицинской реабилитации ОмГМУ, что у нас будет их клиническая база. К нам приходят студенты, мы отбираем их и включаем в наши процессы, потому что со специалистами в реабилитации огромная проблема. Найти их очень сложно.

– Как раз хотела узнать, какая кадровая ситуация на рынке Омска…

– На рынке всей России всё очень плохо. Мы прицельно вытаскиваем специалистов, которые хотят развиваться и обучаться. Помимо того, что мы сами проводим очень много курсов и обучающих семинаров, к нам приезжают и специалисты из других регионов и других стран, которые обучают современным методикам реабилитации. Это направление не стоит на месте, восстановительных методик очень много и они дорогостоящие. Поэтому мы либо отправляем своих врачей учиться, либо привозим мастеров к нам. Наши сотрудники обучаются круглый год – и тут без вариантов, ведь к ним обращаются пациенты с травмами различной локализации и степени тяжести. Но в России просто огромная нехватка кадров. Кафедра даст лишь базу, маленький пласт, и как бы ты ни учился, ты должен параллельно ездить в другие регионы, искать специалистов здесь, в том числе и приезжих… Развиваться надо самому. Так что в случае с новичками и студентами мы в первую очередь смотрим, хочется ли человеку учиться, нравится ли ему развиваться. Если он видит в этом перспективу, тогда мы начинаем с ним работать. Сегодня мы первая клиника в Омске, которая – так нам сказали в минздраве – лицензирована по остеопатии. Это направление я выбрал лично, потому что видел результаты и поверил в него. Все, что мы по этому поводу внедрили у себя, очень помогает в особых случаях.

–  Вы сами часто становитесь пациентом своей клиники?

– Да я постоянный ее пациент, только безответственный: курсы не дохаживаю до конца, потому что нет времени… Врачи меня ругают. Вот у меня проблема с мениском была, врачи – даже мои! – сказали: всё, Евгений Валерьевич, операция! Я не хотел: «давайте пробовать иначе!» Попробовали – и два года прекрасно хожу. Потому что на операцию всегда можно успеть. Надо до операции все испробовать.

4

– А нейропсихолог у вас есть? Это редкая специальность – и не только для Омска, но и в принципе…

– Есть. Денис Островский – молодой перспективный специалист с опытом работы в психиатрической клинике. У нас и логопед уникальный – дефектолог-афазиолог Светлана Коровкина. Она обладает методиками восстановления речи, которые даже объяснить сложно… У нас в принципе молодой состав, который рвется в бой. Но для города-миллионника их – специалистов во всех этих областях – очень и очень мало.

Повторю: у нас очень тесно развито взаимодействие специалистов. И то, чего всегда добиваюсь – это командная работа. Постоянно собираем обратную связь от пациентов, мониторим и разбираем весь негатив. Похвалят – и хорошо, тут мы понимаем, за что. А ругают – разбираемся. Думать: «А, это исключение, ничего страшного» – это не про нас. Это помогает нам быть сильными. С самого начала мне хотелось создать центр, куда ты пришел – и где тебе помогли. И при этом максимально быстро стремились отпустить человека, не держать его долго и не лечить бесконечно.

– Тогда получается, что перед управленцем стоит большая и сложная задача: организовать эту командную работу. Это сложно сделать в любом коллективе, а тут мы имеем дело с элитой – врачами. А это сложный интеллектуальный и навыковый продукт, каждый знает себе цену… И их нужно между собой сорганизовать. Как у вас это получается?

– Наверное, я неплохо знаю врачей… И сейчас продолжаю общаться не только со своими сотрудниками, но и с врачами мирового уровня, которых привожу в Россию на мастер-классы, обучающие семинары и прием пациентов. Опыт работы в Израиле – огромный. В крупных медицинских центрах смотрел, как все организовано, как люди общаются, как все устроено, как врачи ведут себя с пациентами… Видел все это изнутри, понимаете... Плюс к этому, вероятно, какие-то личные качества помогают мне сплотить людей и здесь. Есть какой-то дар – находить нужных людей и доносить до них мысль, что успех даст именно работа в команде. Сразу объясняю, что здесь не получится работать самому по себе. Клиника изначально задумана такой, и мы продолжаем следить, чтобы этот вектор выдерживался. Многие врачи мне говорят: «Мы это и искали!» У нас в общей сложности работает 60 человек. За три года ушло всего несколько сотрудников: кто-то уехал, кто-то не влился, но в основном коллектив стабильный… И хотя я не могу себя оценивать, наверное, есть какая-то суперспособность: люди хотят со мной работать.

– В чем же ваш секрет, Евгений?

– Никогда не задумывался об этом… Наверное, уметь объяснить людям, для чего это нужно – в первую очередь, им самим. Откуда это у меня – не знаю. Меня этому никто не учил.

– Получается, надо знать потребности каждого вашего ключевого специалиста и его выгоды…

– Да, профессиональные выгоды. Я вникаю в работу клиники очень глубоко, как говорится, от входа до выхода. Даже со строителями контролировал все процессы – от первого камушка до открытия клиники. Считаю, нужно обязательно знать, как относятся к тебе сотрудники, потому что они и к работе будут так же относиться. Я не тиран, не диктатор, стараюсь во все вникать. Откуда эти знания – что нужно делать именно так? Как-то…чувствую, что ли, что так должно быть – и так оно и получается. А секрет…ну не знаю. Зависит от того, насколько человек целеустремлен, насколько он понимает, что делает, и насколько в это верит. Изначально очень сильно верил в то, что делаю. И вообще верю во все, чем занимаюсь. Это позволяет справляться со сложностями. А одной «волшебной таблетки» не существует.

Смог в Омске – сможешь везде

– Евгений, почему все-таки при прочих равных вы выбрали Омск?

– Я бывший – и уже нынешний омич, Омск мне близок. Здесь родился. Здесь начал развивать медицинский туризм. Здесь накопились связи, в том числе, и в медицинской среде. Здесь женился, обзавелся семьей. Да, были порывы уехать в Москву, в Санкт-Петербург, потому что возможности позволяли двигаться в любую сторону. Но какой-то внутренний «якорь» стоял и давал веру в то, что именно в Омске будет хорошо… Кто бы и что ни говорил, Омск – это перспективный город, который развивается и будет развиваться. Его ждет хорошее будущее. Вижу, что три года назад не ошибся. Да и в первый же год уже это видел. В Омске хорошие люди, только вот какой-то, прошу прощения, гад написал, что нужно покинуть Омск, и все это подхватили. Но Омск не только покидают: в него многие возвращаются. Прекрасно знаю этих людей, их много. И вообще: мне кажется, если ты в Омске что-то открыл и смог добиться здесь определенных успехов, то ты уже потом хоть на Луне откроешь и будешь успешен. Бизнес-модель с функцией боевого крещения!

– Еще о будущем. Мне кажется, клиника-то маленькая для Омска, а потребность у населения безграничная. В любой многопрофильной больнице есть отделения нейрохирургии и острых нарушений мозгового кровообращения, а там пациенты постоянно нуждаются в реабилитации. В этом направлении ведете какую-то работу, расширяться планируете?

– Мы уже сейчас выходим за рамки наших возможностей: клиника начинает испытывать перегруженность. Видим у населения большую потребность в той помощи, что мы оказываем. Да, у нас есть видение развития и перспектив, пока не буду раскрывать всех планов, но, думаю, спустя два-три года Омск сможет оценить плоды наших стараний. Планы есть, и серьезные: масштабный проект, направленный на восстановление и реабилитацию, но с полным циклом, от начала до конца. Плюс привлечение иностранных врачей на постоянной основе. Сейчас многие из них – из Израиля, Германии, Италии – проходят нострификацию, чтобы официально иметь право работать в России. Они будут постоянно приезжать в Омск, эта ротация позволит нам продвинуться и в лечении, и в восстановлении пациентов. Что это дает? Совместные консилиумы, которые позволяют нашим врачам общаться с топовыми врачами иностранных клиник, не выезжая за рубеж. Те делятся секретами, в том числе и по организации работы. Раньше возникали сложности: за границей тебя ведут, тут – возвращаешься – никто ничего не знает. Теперь такого нет.

– Будет ли какое-то взаимодействие с государством?

– Думаем об этом. Полагаю, с высокотехнологичной помощью мы можем зайти и попробовать сотрудничество такого рода. Реабилитация стоит денег, и не все, к сожалению, могут себе это позволить. Чаще всего это длительный и дорогой процесс, и хотя цены в России намного ниже, чем за границей, для многих они неподъемные, а помогать хочется всем. Во многих учреждениях система ОМС заставляет врачей работать коротко, быстро, чтобы выбрать эти деньги… Мы так не хотим. У нас приемы длятся до полутора часов, а в системе ОМС практиковать подобное сложно. Я не ограничиваю врачей во времени приема, он должен быть полноценным и исчерпывающим. Мы не поликлиника: надо полтора часа – пусть будет полтора. Для меня важно качество. «Эзрамед» – мое детище, я его вынашивал, выстраивал по понятным мне канонам...  Нескромно, но у меня даже консультировались московские и питерские клиники: как правильно и эффективно реализовать подобный проект.

– Можно считать, что он уже эффективен?

– Да. За три года – 20 тысяч пациентов. Мы работаем с профессиональными спортсменами, с топовыми командами: это школа единоборств «Шторм», футбольный клуб «Иртыш», женский баскетбольный клуб «Нефтяник», представители омской школы силового экстрима. Кого-то мы лечим на безвозмездной основе, потому что зачастую спортсменам негде получить качественную помощь, а с финансами у клубов не так радужно. Среди пациентов – и пловцы, и волейболисты, и борцы, и хоккеисты КХЛ и даже НХЛ. Как-то гимнаст из Цирка дю Солей прилетал из Австралии  – бывший омич...

– Заканчивая тему с реабилитацией. С вашей точки зрения, что – самый дорогой ресурс? Какие-то методики, оборудование или все-таки специалисты?

– Вы знаете, это специалисты, которые обладают методиками и возможностью работать на должном оборудовании. Специалист не должен быть монозадачным, и у нас практически все специалисты такие: и травматологи-ортопеды, и неврологи, и ревматологи, и врачи ЛФК… Правильное распределение работы, организация процессов – да, но и методики однозначно важны. Их и сейчас очень много, а впереди – еще больше. Наши врачи уже нарабатывают свои методики и используют, в том числе, и их. Так что в ближайшее время, вероятно, запатентуем и свои авторские методики.

Еще один бизнес

– Евгений, вы считаете себя бизнесменом или управленцем?

– Бизнесменом.

– Тогда что в вашем понимании «бизнесмен»? Это человек, который из денег делает деньги – или что-то другое?

– Скорее, из качественного продукта делает деньги. Для меня это важно всегда: продукт, который ты продаешь или делаешь, должен быть качественным. Так я устроен. Может, другие устроены иначе. 80 процентов наших пациентов идут по рекомендации – тоже ведь показатель… Я понимал, что при всей сложности бизнес-процессов если я делаю что-то правильно, то это принесет результат, финансовый в том числе.

– У вас есть и еще одна клиника – принципиально иного направления…

– Да. Это премиум-центр эстетической медицины и пластической хирургии Status re-age. Два года назад его передали в управление – начал развивать. Эта клиника с операционными и с круглосуточным стационаром – некое совершенно новое для меня бизнес-испытание. Мне предложили такую возможность – и я зашел туда: и в учредители, и в управление. Считаю, что достиг определенных результатов, хотя процесс не самый быстрый. Пришлось перестраивать клинику – как в прямом, так и в переносном смысле. Много перемен произошло в связи с лицензированием по пластической хирургии. В центре в общей сложности трудится 40 человек. Сейчас в некотором роде объединяю клиники: если корпоративные мероприятия –  они совместные, поскольку управление общее и идет взаимодействие.

– Что интереснее?

– Мне интересно и то, и другое. Это настолько разные направления… Мне это позволило шагнуть дальше – с мыслями и идеями развития. Это красота, это интересно: здесь нет операционных, а там они есть. Считаю, смог собрать и там уникальных для Омска специалистов…

– В связи с этим вопрос: конкуренция на рынке пластической хирургии есть, в отличие от рынка реабилитации. И это, наверное, диктует другой подход, другие решения – или я ошибаюсь?

– На самом деле, в Омске не так уж и велика конкуренция в области пластической хирургии. Многие пациенты уезжают оперироваться в Екатеринбург, Москву и в другие города. Поэтому мы сейчас работаем над сервисом, качеством. Клиника Status re-age, кстати, тоже стала клинической базой, но уже для кафедры общей хирургии ОмГМУ. Мы первая частная клиника, которая «завязалась» с этой кафедрой. Я в этом вижу перспективу – потому что во многом нам полезно взаимодействие с Омским медицинским университетом. И планы очень большие, правда, пандемия их притормозила. Осенью прошлого года мы планировали провести масштабную конференцию по пластической хирургии, уже договорились с компаниями, ждали Ирину Хрусталеву доктора медицинских наук из Санкт-Петербурга, завкафедрой пластической хирургии ФПО СПбГМУ. Для города это стало бы очень значимым мероприятием: подобное раньше не проводилось вообще.

– А конечная цель такого мероприятия для бизнесмена Евгения Гальта – какая она?

– Это, пожалуй, имидж: как в медицинском кругу, так и в более широком. Наши операционные на время этого мероприятия стали бы тем местом, где проводились мастер-классы – с выводом на большой экран для участников конференции. К тому же так формировалось бы доверие. Считаю, что отношение к медицине в России нужно менять: хочется, чтобы люди доверяли врачам больше. Мне видится, что мы немного меняем эту ситуацию. Дать пациенту хороший сервис не менее важно, чем дать ему услуги профессионального врача. Я человек идейный: смотришь – и хочется внедрить. А Омск – та площадка, которая позволяет это делать, потому что потребность у людей есть – однозначно. Ну а сам продукт должен быть уникальным. Всегда ищу «фишку», чтобы отличаться от других, не быть как все. Вот и клинику Status re-age хочется развить и войти в топ клиник эстетической медицины. Пока в Омске. Дальше будет видно.

– У вас есть партнеры по бизнесу. Не сложно выстраивать взаимоотношения?

– На мой взгляд, в любом деле всегда должна быть команда, в том числе, и партнеров. В центре пластической хирургии нас четверо. Мне не сложно: в меня верят, верят в то, что делаю. Управляю клиникой я. Не наемный сотрудник: психологически уже не перестроюсь, потому что с двадцати одного года работаю на себя. Но планы всегда на перспективу, а одному развиваться сложно.

Здесь, в «Эзрамед Клиник», у меня тоже есть партнеры, потому что финансово одному двигать такой масштабный проект сложно. Один из них – известный врач, кандидат медицинских наук. Но друзья и бизнес – разные вещи. Эти понятия развожу. Родственные или дружеские отношения не должны влиять на работу – это мой принцип. Когда работал с родственниками, с них спрашивал еще больше, чем с обычных сотрудников.

Омский «Гордон Рамзи»

– Евгений, что за рамками работы, бизнеса, трудных, но интересных проектов?

– Семья. Трое дочерей. Последняя родилась за 10 дней до получения премии «Предприниматель Города» в номинации «Окружающая среда и социальная сфера».  Старшим девочкам 18 и 17 лет, младшей четыре месяца. Все, что я делаю, я делаю для семьи. Старшая дочь учится в Израиле, средняя хочет стать хирургом и уже определилась, что пойдет учиться в медицинский. Младшая пока не говорит, куда пойдет. Точнее, угукает – но разобрать, кем жаждет быть, пока не можем! Хобби мое всем известно – увлекаюсь кулинарией, готовлю…

– Да, если заглянуть в ваш инстаграм или фэйсбук, столько всего можно увидеть!.. Откуда это увлечение?

– Был период – еще в Израиле – когда питался исключительно в ресторанах, но потом все равно хотелось повторить это дома. Когда приехал в Россию и начал жить со своей супругой, начал для нее готовить. Стало неплохо получаться – а где получается, там хочется развиваться… Так и начал экспериментировать. Я гостеприимный, у нас часто собираются друзья, родственники, дома готовлю на 95 процентов я. Прихожу с работы и могу до полуночи стоять у плиты: все виды супов, рыба, мясо… да любые блюда! Хумусы, тар-тары, сибасы-дорадо, в соли, с огнем, соусы различные, филе Россини с фуа-гра: я так ловлю эмоции. Порой нереально вкусно получается! Для меня важна и подача, и компания, и атмосфера.

– А где берете продукты?

– Что-то выискиваю в омских магазинах. Что-то заказываю, например, тхину для хумуса – в Израиле. Рыбу ищу в «Метро», иду туда, когда привозят свежую – в пятницу-субботу. Что касается мяса, у меня есть знакомый мясник, у него своя лавка на Герцена. Он тоже жил в Израиле, держал там мясной магазин. Я всеяден, иногда организую для гостей и «русские вечера»: груздочки, картошечка, сало… Прихожу в магазин – визуально смотрю, какие продукты мне нравятся. Тогда начинаю придумывать, фантазировать. «Пляшу» от продукта. Подписан на профессиональных шефов: Гордона Рамзи и других. Готовить мне не просто нравится – помогает проветрить мозги. Потому что работа нервная, на ней выкладываешься по полной. Я по сути трудоголик, могу и в субботу, и в воскресенье приехать на работу, хотя стараюсь это время проводить с семьей. Дозвониться до меня можно всегда, не бывает такого, чтобы я позволил себе отключить телефон.

– А Максим Эдуардович не против? (Психотерапевт Максим Дубовец ведет прием в клинике «Эзрамед» – прим. ред.)

– Общаемся с ним часто, – с улыбкой вздыхает Евгений. – Перегружаться, конечно надо, хотя бы менять обстановку на время, потому что за любой красивой картинкой всегда, как правило, стоит серьезный труд, большое напряжение и нервы. Потому что ты за свое дело всегда переживаешь.

– Тем более, когда конечный продукт – это здоровье человека. Груз ответственности колоссальный!

– У меня характер такой… Как говорит мой дядя, я твердолобый! Переживаю, но двигаюсь дальше. Понимаю, что если остановлюсь, за меня никто ничего не сделает. И само это никак не сделается.

– Чем занимается жена – помимо того, что она молодая мама?

– Молодая мама уже работает! Она колорист: красит волосы. Работает на сложных техниках. На мой взгляд, она одна из лучших в Омске мастеров.

– Как вы познакомились?

– Ох… Это интересная история. Познакомились мы через знакомых. Общались в одной компании. Некий переходный момент: я тогда находился в Омске и как раз подумывал вернуться в Израиль. Здесь готовился к соревнованиям: я призер Израиля по греко-римской борьбе, планировал сдать на следующий спортивный разряд и стать мастером спорта. Итак, должен выступить и через пару дней улететь. И тут на тренировке ломаю ребро!.. Соревнования, для меня, разумеется, отменяются, освобождается время, и я назначаю своей новой знакомой Анастасии свидание. Пятница, 13 – в один прекрасный мартовский день мы начали встречаться. Я улетел в Израиль, а спустя две недели вернулся – уже с вещами.

– Знакомство стало существенным фактором?

– Да. Мы сразу начали жить вместе. И сразу – полное взаимопонимание. Как будто знакомы всю жизнь до этого. Вот такое стечение обстоятельств: от перелома ребра до свадьбы. Пошел бы на соревнования – не пошел бы на встречу… Теперь тринадцать для нас счастливое число, и мы отмечаем каждую пятницу, 13-е. Конечно, готовлю что-нибудь непременно.

– О том, чтобы превратить это ваше хобби в бизнес, не задумывались?

– Мне уже не раз предлагали заняться ресторанным бизнесом. Да, вы правы, раздумываю об этом, но пока не готов. Это очень и очень серьезно. Для меня еда – это нечто такое, к чему я отношусь с огромным пиететом… И человек в ресторане должен получать удовольствие, причем не только от еды. В Омске сложно с авторской кухней, есть к чему стремиться… Но пока не готов погрузиться в это. Сейчас юридическую компанию открыл: она занимается помощью медицинским организациям и помогает врачам не доводить дела до суда. Это бизнес другой, но тоже смежный – все вокруг медицины.

Его университеты

– Евгений, а кто ваши учителя, авторитеты?

– Не знаю. Жизнь. Весь свой опыт я получил на собственных пробах, ошибках, финансовых тратах… Только такие они, «мои университеты». У меня нет образования, только школа. Даже когда родители приехали в Израиль, я снял им квартиру и продолжал жить самостоятельно: сначала на севере, потом год в Бат-Яме, после перебрался под Хайфу, в Кирьят-Ям. Родители и сейчас там живут. Первые три месяца хотел уехать из кибуца: стремился в город, на волю, да и с ивритом так себе складывалось… Потом передумал, за два месяца нагнал пропущенное и сдал все экзамены. Учиться дальше не пошел, хотя уже подал документы: начал работать и затянуло. Не жил за счет родителей: Израиль – страна, где у тебя очень много расходов, даже если ты студент. А родители на тот момент не могли мне помогать. Так что нужно было крутиться…

– Не возникала мысль продолжить образование?

– Вот сейчас порой задумываюсь об этом…

– А какой информации не хватает, что бы хотелось «прокачать»?

– Знаете, учеба в университете даст «корочку», которая позволит мне говорить, что у меня есть высшее образование. А что еще даст учеба – это вопрос. Сейчас идут разговоры о том, что руководитель должен быть с медицинским образованием, хотя, на мой взгляд, менеджмент и медицина – это две совершенно разные вещи. Тех, кто может быть одновременно и врачом, и менеджером, единицы. Я понимаю, что какие-то знания мне нужны, к примеру, как развивать и масштабировать бизнес, но не могу сказать, что сталкиваюсь с проблемой нехватки информации. Чего-то не хватает – спрошу, узнаю, найму человека, который в этом разбирается. Все решаемо. Езжу на конференции в Питер, в Москву. Есть планы – начинаю перебирать, искать способы, как воплощать задумки в жизнь… Не могу сказать, что мне чего-то определенного не хватает для достижения целей. Вот места не хватает сейчас! Даже кабинета своего нет – отдал врачам.

– А есть в Омске тусовка, в которой можно этому поучиться – в неформальном варианте, может быть?

– В Омске есть ряд тусовок, но не знаю, смогут ли там научить… Играть в какие-то психологические и мотивационные игры меня не тянет, я лучше приготовлю что-нибудь. Знаю многих предпринимателей, со многими дружу, но специфика бизнеса у каждого своя. Да, могут подсказать, направить, но все равно лучше тебя твою организацию никто не знает. А мотивировать меня не надо: я замотивирован От и До самим собою.

– Чей бизнес вам симпатичен в Омске?

– Для меня пример – Слава Ароновна Шуголь. Она и медик, и управленец – тот самый редкий случай «два в одном». За ней идут, её любят и уважают. И человек она хороший. Очень мне импонирует! Для меня это самый достойный пример из мира частной медицины. Почему разделяю – потому что это две огромные разницы и совершенно  разная специфика: частная и государственная медицина. Совершенно разный формат и разное управление.

– Медицина не может быть бесплатной – так устроен мир. Но в менталитете россиянина есть убежденность, что она должна быть таковой. Как вы считаете, нужно ли продолжать давать человеку возможность думать, что медицина – это что-то ему положенное, то, что дается лишь по факту того, что он гражданин этой страны?

– Да, медицина, к сожалению, бесплатной быть не может, но, на мой взгляд, менталитет постепенно меняется. Люди понимают, что «бесплатно» – не синоним «хорошо». Люди любого статуса сегодня готовы платить за медицинские услуги, потому что не могут повсеместно получить квалифицированную помощь. Ваш вопрос – вопрос к системе здравоохранения в целом. Для того чтобы люди бесплатно получали квалифицированную помощь, в нее нужно вкладывать очень много денег. В том же Израиле огромные бюджеты на медицину, и приоритет врача – это работа именно в государственном медцентре. Но я видел своими глазами, как эти центры растут, обновляются, модернизируются, какие масштабные исследования там проводятся…

В России очень много умов, которые могут все это сделать, но система не позволяет – она у нас какая-то устаревшая. А частным организациям при этом нужна весомая государственная поддержка. Потому что тот формат услуги, которую хочу предложить своим пациентам я, стоит очень дорого: в нем заложено постоянное обучение специалистов, хорошие материалы, медикаменты, оборудование, и так далее. И если в частной клинике ты хочешь что-то давать бесплатно, то это должно хоть как-то возмещаться государством. Пока система ОМС лишь демотивирует, потому что серьезная реабилитация должна быть не в санаториях, а в самих больницах – со специалистами, серьезными подходами, серьезным оборудованием. Реабилитация – это 50 процентов успеха операции. Частная медицина никогда не переплюнет государственную, но и в нее нужно вкладывать деньги. В России очень много чего оплачивает государство: во многих странах такого нет. Но это такая условно-бесплатная медицина... Мы же не можем быть бесплатным, иначе мы закроемся как бизнес, который должен приносить владельцам доход.

– Можете напоследок привести в пример какие-то цифры?

– 80 процентов к каждому году существования клиники: таковы наши темпы роста. Все инвестиции идут в развитие здесь: оборудование, методики и так далее. Изначально планировал открыть по России несколько таких центров, но пока не иду на это. И хотя мы и в Москве вполне конкурентоспособны, но сначала, пожалуй, в Омске сделаю все, что задумал.