«Душевная рана, как и физическая — чем быстрее оказана помощь, тем быстрее она заживет»

— Григорий Александрович, когда у людей возникает какая-либо проблема психологического и психического направления, они часто теряются, к какому специалисту идти — клиническому психологу, психотерапевту, психиатру, неврологу или психоневрологу. Человеку с какими проблемами следует обращаться именно к психиатрам?

Г.Д.: Если возникают нарушения сна, раздражительность, внутренняя агрессия, внешняя чувствительность, гнетущие или давящие состояния, связанные с внешними или внутренними стрессами (потеря близких, развод, потеря работы или сложные отношения в коллективе, в обществе), можно обратиться к психиатру, который с помощью психофармакологической терапии или психотерапевтических приемов скорректирует проблему. Также врач-психиатр или психотерапевт помогут дифференцированно обратиться к необходимому специалисту в каждом конкретном случае.

К сожалению, в нашем обществе происходит стигматизация психиатрии и люди боятся обращаться к психиатру. К слову, это явление наблюдается во всем мире, не только в России. Но стоит отметить, что в этом направлении ведется работа: главный внештатный психиатр Департамента здравоохранения города Москвы д.м.н. Г.П. Костюк разрабатывает проект о разделении пограничной психиатрии и так называемой большой психиатрии, готовятся изменения в Закон РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Чтобы пациент, обратившийся к врачу со страхами, тревогами, нарушением сна, в последующем не подвергался социально-трудовой дискриминации, не лишался возможности получать разрешение на ношение оружия или управление транспортом и т.д.

— Расскажите, пожалуйста, как ведется протокол пациента в частной клинике? В каком случае пациента могут поставить на учет?

Г.Д.: Слово «учет» уже давно не используется. Под этим следует понимать лишь, что если пациент пришел на прием к любому врачу, не обязательно к психиатру, то его вносят в информационную базу данных лечебного учреждения, прикрепляют протокол к его медицинской карте или истории болезни.

В частных медицинских центрах данные о гражданах, обращающихся за консультативной помощью к психиатру, психотерапевту, наркологу, медицинскому психологу, являются закрытыми для общего использования с целью защиты прав пациента. Эти ограничения действуют в рамках Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании».

Также отмечу, что, по официальной информации, в стране наблюдается снижение объемов психиатрической помощи. Это не означает снижения количества обращений, скорее происходит перенаправление потока граждан из государственной медицины в частную, которая не передает информацию за свои пределы, за исключением случаев неотложной помощи, когда врач обязан оказать помощь и направить пациента в государственное специализированное лечебное учреждение.

— Многие ваши коллеги других специализаций рассказывали, что в последнее время в их сфере фактически произошла настоящая революция — одни лекарства или методы сменяются другими, более эффективными. В психиатрии что-то подобное наблюдается?

А.Ш.: С начала 90-х годов появилась группа антидепрессантов, которые хорошо переносятся и дают минимум побочных эффектов — СИОЗС, СИОЗНС. Они активно используются в лечении депрессии, тревожных расстройств. С их появлением можно сказать, что произошла революция, потому что люди перестали бояться обращаться, видя, что препараты более безопасны и эффективно работают. Разработки новых препаратов ведутся постоянно, правда, за 21-й век появилось пока всего два антидепрессанта.

Г.Д.: Да, в этом плане конец 20-го века был более продуктивным. Отмечу, что лечение лиц, страдающих психическими расстройствами, происходит в двух направлениях: медикаментозная терапия либо психотерапевтическая. Во втором случае в настоящее время используется когнитивно-поведенческая терапия, которая имеет доказанную эффективность. Медикаментозная терапия не волшебная, но вполне эффективная. Но, к сожалению, можно наблюдать эффект стигматизации как психиатрии в целом, так и психофармакологической терапии. Иногда бывает, что пациент по показаниям кардиолога спокойно принимает пять препаратов, у невролога — еще четыре, у гастроэнтеролога — еще шесть, но это до тех пор, пока мы не добавим одну свою таблетку. И тут он пугается! К сожалению, отношение к психотропным препаратам у многих негативное, в том числе в связи с мифом о развитии зависимости.

— А на самом деле насколько они опасны?

Г.Д.: Последнее поколение препаратов не вызывает грубых эндокринных нарушений, не имеет кардиологического и сексологического влияния. Врач подбирает индивидуальную схему, чтобы весь механизм лечения был направлен на сохранение качества жизни пациента — он должен комфортно чувствовать себя в обществе, в личной жизни, в семье.

— То есть никто «овощем» не становится, привыкание не возникает...

Г.Д.: Давайте разъясним, что понимают обыватели под понятием «овощ». Это когда, например, буйный сосед после лечения в психиатрической больнице никому не мешает жить. И вдруг про него кто-то скажет, что он стал овощем. Возникает вопрос: а Вы хотели бы, чтобы он остался таким, каким был? Но после выписки он живет, осознает, общается, работает — то есть выполняет все основные функции. Говорить о том, что все прошедшие терапию становятся овощами, очень грубо и несправедливо по отношению к пациентам.

Интересно, что количество потребляемых антидепрессантов в США, например, уже опережает рынок кардиологических препаратов. Это препараты, широко используемые и входящие в доказательную медицину (то есть с доказанной эффективностью), в которую, кстати, попасть фармакологическим препаратам бывает очень сложно. В этот список попадают препараты, которые прошли клинические испытания на очень больших группах населения.

А.Ш.: Самая большая выборка, на которой проверялась эффективность и переносимость антидепрессантов, включала в себя 21 миллион человек! В итоге антидепрессанты статистически подтвердили свое соответствие критериям доказательной медицины, и никто из участвующих в исследованиях овощем не стал (улыбается).

— Григорий Александрович, в предыдущем интервью Александр Сергеевич рассказывал, что наибольшую роль в развитии психических расстройств играют генетические факторы. На Ваш взгляд, какой процент в этом случае составляют другие факторы — образ жизни, общее развитие человека, социальные процессы?

Г.Д.: За последние лет пять наблюдается рост психических расстройств, и происходит он за счет сложной социальной обстановки. Причиной роста стала также пандемия COVID-19. Потому как этот вирус развивается в обонятельных структурах, попадает в центр мозга, размножается и повреждает архитектонику головного мозга. Количество суицидов в это время превышало все возможные рамки при любой ранее выявленной инфекции — будь то грипп или другие вирусные инфекции. В Омске случаи суицидов в постковидных отделениях тоже фиксировались.

Еще одна социальная причина роста психических расстройств — употребление молодежью синтетических наркотических препаратов, которые являются пусковым моментом для развития эндогенных расстройств по типу шизофреноподобных. Тенденция пошла на амфетаминах, последней группе препаратов.

Генетически передаются тяжелые психические расстройства - типа шизофрении, эпилепсии. Эндогенные аффективные или биполярные расстройства также могут наблюдаться в одной семье – и все родственники по женской линии, например, очень грустные или, наоборот, очень веселые. Хронические эндогенные заболевания, которые входят в структуру аффективных тяжелых расстройств психотического уровня, а также шизофреноподобные расстройства относятся к геннопередаваемым.

— Вы применяете только лекарственную терапию? А психотерапевтические методы?

Г.Д.: В России существуют несколько больших психотерапевтических сообществ. Одно из них – это Профессиональная медицинская психотерапевтическая ассоциация, президентом которой является главный внештатный психотерапевт Комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга профессор В.И. Курпатов, он работает с применением психофармакологической терапии в комбинации с психотерапевтической помощью. Есть Общероссийская профессиональная психотерапевтическая лига под руководством профессора В.В. Макарова, применяющая только психотерапевтическое лечение. Есть другие такие сообщества. Мы работаем с применением психофармакологической терапии и без ее применения, в зависимости от состояния человека, который к нам обратился.

— С какого возраста к вам могут обратиться пациенты? Принимаете ли вы детей и подростков?

— А.Ш.: Мы ведем прием пациентов с 18 лет. В Детском «Евромеде» есть детские психиатры.

— С какими проблемами чаще всего обращаются пациенты?

Г.Д.: В основном это аффективные расстройства (перепады настроения) и нарушения памяти. К последним относится болезнь Альцгеймера — это единственный вид слабоумия, который заканчивается фатально. Остальные виды являются «доброкачественными» и при своевременном обращении хорошо поддаются медикаментозной коррекции. Существуют также докогнитивные расстройства, когда люди с определенного возраста начинают чувствовать, что с ними что-то не так. С ними мы проводим психофармакологическую терапию или психологические тренинги.

В последнее время наибольшее количество обращений связано с социальными условиями, в частности, СВО — к нам приходят либо участники военных событий, либо люди, которые потеряли родного человека. У людей возникают тревоги, потеря информационного поля. Возможно, стоило бы на государственном уровне создать программу психологической и психиатрической помощи этой категории наших граждан.

Кроме того, частая причина обращений — тревоги, связанные с работой, трудоустройством, проблемы в межличностных отношениях. Как правило, это целый клубок психологических, психотерапевтических, психических и даже микс проблем. И разобрать его порой очень сложно. Бывает, приходит пациент, перегруженный соматически: то есть он постоянно ходит по врачам - кардиологам, неврологам, у него имеется по 5-6 МРТ головного мозга, позвоночника, ФГДС, колоноскопия, масса других инструментальных, параклинических исследований... Чаще всего у таких людей в многотомии обследований стоит «норма», а они продолжают искать причину своего болезненного состояния или ощущений.

А.Ш.: Много обращений и с паническими расстройствами, тревожно-депрессивными состояниями, расстройствами пожилого возраста.

— Если говорить о слабоумии, может ли человек на бытовом уровне тренировать свою память? Является ли это профилактикой слабоумия?

Г.Д.: Существует мнение, что, например, тонкое вязание предотвращает развитие болезни Альцгеймера. Приведу пример. Я 3-4 года наблюдал 93-летнюю бабушку, страдающую поздней формой болезни Альцгеймера. У меня есть ее подарок – салфетка ручной вязки. Работа выполнена четко, без единой ошибки. Буквально за несколько месяцев до её кончины четкий рисунок салфетки исчез — и она ушла из жизни. Хотя, возможно, это рукоделие как-то ей жизнь действительно продлевало.

— То есть человек на развитие болезни сам никак не может повлиять?

Г.Д.: Мы всегда говорим: питание, физкультура, развитие моторики и т.д. — все это должно присутствовать в жизни человека. Но и от этого развитие заболевания не всегда зависит, нужно обращаться к врачу, который должен определять состояние пациента после углубленного обследования.

В ближайшее время в связи с новой вирусной инфекцией (COVID-19) мы ожидаем значительный, в два-три раза, рост числа когнитивных расстройств (нарушения памяти), вплоть до слабоумия. Сейчас к нам приходят люди без каких-то проявлений на МРТ, по неврологическим исследованиям у них норма, по энцефалограмме обычная текущая картина, а он ничего не помнит, ничего не знает. Например, научный сотрудник, проработавший 25 лет в институте, в один прекрасный день просто забыл, кто он такой. Грубое выпадение памяти может стать следствием, например, микроинсульта, но установить точную причину, из-за чего это произошло, часто невозможно.

Успешнее всего, конечно, лечатся прекогнитивные расстройства. В Москве есть Государственные клиники памяти, куда приходят не страдающие грубыми нарушениями памяти пациенты, а люди с прекогнитивными расстройствами. Человек там занимается тестами, черчением, рисованием, разработкой творческого мышления, работает с психологами, психиатрами, психотерапевтами.

— Может ли человек обратиться в «Евромед», когда ничего критичного не произошло, но первые звоночки уже появились?

Г.Д.: Конечно. Люди забывают о том, что существуют псевдодементные расстройства при аффективных, тревожных, депрессивных состояниях, когда мозг человека занят определенными мыслями, идеями и кажется, что он ничего не понимает, ничего не помнит, у него ничего не получается. Это обусловлено состоянием психики, не какими-то органическими изменениями, нарушением памяти, а следствием определенных психических нарушений. Но людьми это воспринимается, как потеря памяти. И здесь должен разбираться врач, который отделяет одно от другого и объясняет, что пациент вполне здоров, делать несколько МРТ головного мозга не нужно. Разобравшись с проблемой, врач направит дальше — или к психологу, или к невропатологу.

— Возможно ли с помощью тренировки улучшить свою память?

Г.Д.: Если взять ту же болезнь Альцгеймера, то ей страдают люди, у которых все есть и все было — и профессия, и работали они до последнего. Вполне возможно, если бы всего этого у них не было, болезнь еще больше укоротила бы им жизнь. Мы всегда говорим: все, что можно делать, — делайте.

А.Ш.: Опять же есть такая народная мудрость: «береги честь смолоду», так и мозг нужно беречь смолоду. У человека должен присутствовать когнитивный резерв: если он с самого молодого возраста учится, разносторонне развивается, много читает, то у него меньше вероятность заболеть Альцгеймером. И если уж он заболел, то процесс длится дольше, потому что нейронных связей сформировано больше, и им требуется больше времени, чтобы разрушиться.

Г.Д.: С другой стороны, у человека, страдающего легкой умственной отсталостью, ослабоумливающие процессы не так ярко выражены, такие люди бывают хорошо адаптированы в обществе. Чаще всего эта болезнь проявляется у людей с высоким интеллектом. Так что в любом случае при появлении проблем необходимо обращаться к врачу.

— Одно из преимуществ «Евромеда» — многопрофильность. Насколько часто вы отправляете пациентов к коллегам или они к вам?

Г.Д.: Как правило, коллеги отправляют к нам. Мы всегда говорим, что человек должен быть обследован, чтобы у него не было никакой патологии по другим направлениям, и если что-то с лечением не получается, то мы помогаем. Психические заболевания должны быть объективизированы. Бывает, к нам приходят пациенты, которые хотят сдать анализ на адреналин, норадреналин, дофамин и серотонин, и в случае нехватки какого-то гормона просят полечить его. Но у нас нет данных, которые показывали бы корреляцию между его уровнем и наличием какого-либо расстройства. Так что это по большому счету очередной модный миф.

— Интересно. Про возможность узнать уровень витаминов в организме слышали все, а вот про уровень серотонина далеко не все.

А.Ш.: Мы можем определить уровень серотонина в крови, но туда он попадает из кишечника, где он регулирует моторику. А нам нужно знать, сколько серотонина в головном мозге, который как раз и отвечает за эмоции, тревогу. Определить это можно с помощью функциональной МРТ, но процедура очень дорогая, и массового применения, наверное, мы не увидим. Поэтому для постановки диагноза мы руководствуемся жалобами пациента и общеклинической картиной.

Г.Д.: Главное — не тянуть с обращением к врачу, бывает, что период от первых симптомов до похода к врачу занимает несколько лет. Потом разбирать кроссворд с состоянием здоровья очень и очень сложно. Хорошо, если человек сразу обратился, когда у него произошла трагедия — мы его быстро пролечили, и он пришел в себя. Душевная рана, как и физическая — чем быстрее оказана помощь, тем быстрее она заживет. Если долго ковырять рану на теле, на этом месте образуется грубый рубец. С душевными ранами так же. Иногда на ранних этапах психологическая помощь оказывается эффективнее лекарственной.

Если говорить об этапности обращения в случае некритичного душевного дискомфорта, то начать лучше с психолога. Если он выявит психическое расстройство, то уже направит к психотерапевту, так как грамотный психолог брать на себя ответственность не будет.

А.Ш.: Хотя иногда психологи берутся и за тяжелых пациентов, ведут их месяцами, не добиваясь никакого результата. Грамотный специалист же никогда не будет терять время и передаст пациента нам.

Г.Д.: На этапе долечивания мы можем снова передать пациента психологу, который будет обходиться без лекарств или с минимальной медикаментозной нагрузкой. На этапе выздоровления хороши и санатории, и антистрессовые программы — прыгайте, живите, дышите, работайте, любите!

— В обществе существует миф о зависимости от лекарственных препаратов вашего профиля.

А.Ш.: Есть тяжелые психические расстройства, например, шизофрения, при которых нам некуда деваться – такой пациент должен принимать препарат пожизненно. Тем самым мы приводим его жизнь в норму. Применяемые препараты сейчас щадящие, с высокой эффективностью. Если мы говорим о более легких расстройствах, то, конечно, лекарства в этом случае используются временно, курсами.

Г.Д.: Лечение требует накопления, особенно антидепрессантов. И чем дольше длится курс, тем дольше длится ремиссия. Лечение помогает жить качественно.

— У вас фундаментальное классическое образование. Возникает ли необходимость в дополнительном обучении?

Г.Д.: Мы посещаем иногородние конгрессы, съезды, которые проводят Российское общество психиатров, общество наркологов, Минздрав. Например, уже шестой год подряд заведующий кафедрой психиатрии и медицинской психологии ОмГМУ профессор Григорий Михайлович Усов проводит очень интересный Западно-Сибирский психиатрический форум, спикерами которого были профессора А.А. Шмилович, Г.П. Костюк, Ю.П. Сиволап, А.Б. Шмуклер (Москва), В.Д. Менделевич (Казань), Н.Н. Петрова (Санкт-Петербург) и другие известные ученые — психиатры, психотерапевты. Проводятся вебинары в системе непрерывного медицинского образования.

Такие мероприятия — самый лучший вариант встречи, потому что есть возможность пообщаться с коллегами, с профессорами со всей России. Бывает, мы спорим. Например, недавно обсуждали социальное воздействие закона о психиатрической помощи. Ведь закон никак не изменился с того времени, как он был принят. Большой спор был, когда правительство решило дать статус психиатра едва ли не всем желающим врачам. Например, семейные врачи получили возможность вести психиатрический прием. Нужно лишь пройти 36-часовое обучение

Также я являюсь членом Ассоциации врачей общей практики ВОЗ. Если есть необходимость, со мной связываются и зарубежные коллеги.

— Используете ли вы гипноз в лечении?

Г.Д.: Во-первых, гипноз не входит в доказательную медицину и не показан при многих состояниях. Во-вторых, к сожалению, люди надеются на гипноз, чтобы не работать самим с собой. Они считают, что манипуляции гипнолога приведут их в нормальное состояние. Это абсолютно неправильно. Но иногда имеет место погружение человека не в гипнотическое состояние, а в трансовое, с которым работать позволительно и довольно легко. Человек в этом случае не теряет ориентацию в пространстве и связь с врачом. К тому же лечение в этом состоянии продуктивнее, чем в гипнотическом, так как пациент может анализировать.

Отмечу, что в нашей клинике первый прием может длиться до часа, поэтому мы имеем достаточно времени, чтобы разобраться с проблемой человека и предложить эффективное ее лечение.

Для справки

Григорий Александрович Декшин и Александр Сергеевич Шевырногов — выпускники Омского медицинского университета, 1993 и 2003 годов соответственно.

Григорий Александрович проходил интернатуру в Омской областной клинической психиатрической больнице им. Н.Н. Солодникова. Там же и начал работать — в первом отделении неврозов, затем заведовал мужским общепсихиатрическим отделением №17. Далее был Север — «Окружной наркологический реабилитационный центр» в Ханты-Мансийском округе, затем омская МСЧ-9. Практику в частной медицине начал в Москве, был врачом, затем главврачом клиники. В «Евромеде» — с 2011 года.

Александр Сергеевич — потомственный медик, с детства мечтавший стать врачом. В родной медакадемии прошел и интернатуру по психиатрии — на кафедре психиатрии и наркологии. Начинал трудиться медбратом и фельдшером в «Городской станции скорой медицинской помощи», затем полтора десятка лет отработал в медицинских учреждениях системы ФСИН России. С 2021 года — врач-психиатр, психотерапевт ООО «МЦСМ «Евромед».

 

Лицензия Л041-00110-55/00573852 от 12 августа 2020 г.

_{Реклама
ООО МЦСМ «Евромед»
https://euromed-omsk.ru/}