Сергей Ройз: «Цирк не перестает меня удивлять»
Большое интервью с «музыкальным полиглотом», укротителем диких гитар, бессменным дирижером Омского государственного цирка, Заслуженным работником культуры Омской области.
685430 марта 2021
Каждый год в третью субботу апреля те, кто создают сказку на цирковой арене, заставляют поверить в магию, без устали смеяться и замирать от невероятного зрелища, отмечают Международный день цирка. В 2008 году был учрежден Европейский день цирка, а двумя годами позже дата получила международный статус. В этом году праздник выпадает на 17 апреля.
К этой дате мы начинаем серию публикаций о сотрудниках Омского государственного цирка. Эти люди любят цирк, живут им и, можно сказать, что творят его историю.
1Первым нашим гостем стал бессменный дирижер оркестра Омского государственного цирка Сергей Ройз. Музыкант вот уже более 40 лет работает в цирке.
— Сергей Ефимович, уверены, что вы, как и все мы, с нетерпением ждали открытия Омского цирка, который был закрыт почти год из-за пандемии. Как вы пережили этот год?
— Прошедший год был сложным. Приходилось и преподавать в онлайн-режиме, и даже записывать небольшие произведения из собственной квартиры. Но мы рады, что вернулась жизнь и в заведения, где мы играем для поклонников нашей группы, и в родной цирк, которому отдал более 40 лет жизни.
— Философский вопрос: сорок лет — много или мало?
— На одном месте, причем руководящим работником — много. Сорок лет назад, будучи студентом музыкального училища имени Шебалина, я и представить не мог, насколько долгим окажется мой «цирковой роман».
В цирковой оркестр меня пригласили на освободившееся место гитариста. Тогда оркестром руководил Федор Петрович Поспелов, замечательный представитель целой династии музыкантов. Первой программой для меня стал цирк Игоря Кио: высший уровень во всем, от режиссуры до трюков. Нужно было этому уровню соответствовать. Во время представления Федор Петрович показывает: играй соло! Как экзамен-экспромт на чистку с листа, на чувство ансамбля, на умение играть по руке дирижера… Своего рода «сдача на права» — только не автомобиль водить, а быть частью циркового оркестра. На то, чтобы произвести хорошее впечатление — одна попытка: или получится, или нет.
— Судя по всему, у вас прекрасно получилось.
— Старался… До этого я играл в оркестре кинотеатра «Художественный»: мы создавали зрителю настроение перед сеансами, исполняли песни советских композиторов, инструментальную музыку, немного иностранщины — назовем это так. В перерывах бегал в Шебалинку на занятия...
2— Почему вы решили связать свою жизнь с музыкой?
— Мой отец, Эфраим Симхович, или Ефим Семенович, профессионально играл на баяне, был директором школы искусств в Междуреченске. Он почетный гражданин Кузбасса, Путин ему даже орден дал за заслуги... Родом из еврейского местечка, перед войной они с семьей перебрались в Сибирь, а в начале сороковых всю их деревню сожгли немцы. Я родился в Томске. От генетической памяти никуда не денешься, хотя я и рос без отца: меня воспитывала моя мама, латгалка Эльвира Люциановна. Первые уроки музыки мне давала моя тетя Аня. А уроки жизни — коммуналка и улица. Когда за тебя некому постоять, приходится быстро освоить науку защищать себя самому.
— Дрались?
— Без этого было невозможно, хотя как мудрый еврейский мальчик я старался искать компромиссы. Причем иногда подходили по двое-по трое. Ты мог получить по шее в любом случае, потому что они сильнее. Но совесть была чиста: что мог — сделал, даже если и возвращаешься домой с фонарем под глазом.
В армии было спокойнее, чем в детстве. Я играл на тромбоне в военном оркестре танкового училища. Дирижер — Роберт Давидович, старшина — Владислав Израилевич, инспектор — Мойша Симхович. Отличные музыканты с хорошим чувством юмора. Дирижер преподавал в Шебалинке. Я расписывал партии, делал аранжировки — и он давал мне за это увольнительные.
«Мне кажется, что судьба человека в принципе
предопределена. Мог бы я стать кем-то, а не музыкантом? Сложно представить».
— Как изменился цирк для человека, который столько лет смотрел на него из оркестровой ложи?
— Самое главное — изменился зритель, который получает громадный поток информации через интернет. Но изменился и цирк: творческие номера и техническое оснащение. Раньше — огромные аттракционы по 40-50 минут, эдакая гигантомания… Легендарные дрессировщики хищников Мстислав Запашный и Владимир Шевченко могли держать зал очень и очень подолгу. Нам приходилось играть непрерывно. Физически — тяжело. Кроме того, у нас был один выходной — понедельник. В будни была одна программа, в субботу две, в воскресенье — целых три.
Цирк сегодня — это шоу с яркими костюмами, балетом, музыкой, лазерами. Все номера смотрятся на одном дыхании, потому что в каждый вложено очень много сил и труда. Современный цирк ориентирован на образ, эмоцию, впечатление. Одно дело — исполнить сам трюк, другое — сделать так, чтобы зритель оценил риск, восхитился, зажмурился от страха… Цирк — живой организм. А живому шоу необходима живая музыка.
— Сегодня в стране совсем немного цирков, где есть свой оркестр. Омскому цирку повезло. А все же часто вам приходится отдыхать на программе, когда артист всё же желает выступать под фонограмму?
— Вы правы насчет оркестров. В Москве два цирковых оркестра — у Никулина и у Запашных. Свой оркестр в Казанском цирке. Следом идем мы. А после нас — никого. Сегодня действительно больше принято выступать под фонограмму. Конечно, порой без нее не обойтись. Но и без оркестра цирк уже совсем не тот. Он создает настроение, особую энергетику, кураж.
3Артисты, к сожалению, отвыкли от живой музыки. Я подхожу к ним сам, объясняю, что в нашем цирке у них есть возможность, которой в другом городе они, к сожалению, не смогут воспользоваться. Расписываю аранжировки, мы репетируем вместе, чтобы они поняли, как может в прямом смысле звучать их номер.
Многие из артистов, для кого мы играем, становятся нашими друзьями. Удивительно, но под оркестр они начинают работать по-другому и порой открывают новые грани своего таланта. Мы становимся частью номера, не перетягиваем на себя одеяло, но подчеркиваем художественную ценность выступления. Ведь если вкусное и с любовью приготовленное блюдо сервировать на фарфоре и серебре и правильно подать, оно будет вызывать еще больший аппетит… Выступавший у нас в прошлой программе клоун Анатолий Акулов совсем иначе «зазвучал», когда начал работать под оркестр. Мы с ним даже маленький «гитарный баттл» устроили во время одной из его реприз. Сейчас звонит из Тюмени: «Сергей, страшно не хватает оркестра, не хватает драйва!..»
— Сложно даже представить, скольких артистов вы видели за все эти годы. Кто из них оставил самый большой след в вашей душе?
— Николай Павленко. Ныне уже не работающий в манеже (он является советником генерального директора Росгосцирка). Он выходил с дирижерской палочкой, тигры его слушаются, будто все понимают. Мы познакомились в 1989 году, я уже работал в цирке. Именно Павленко рекомендовал меня на поездку в Германию. Память на всю жизнь: мы застали тот день, когда там ломали Берлинскую стену. Недавно виделись: Николай Карпович каким был джентльменом, таким и остался.
Некоторых артистов — нынче народных и заслуженных — помню еще малышами, которые бегали по закоулкам нашего цирка. Артурчик Багдасаров или Славик Запашный — ведь дети артистов, как правило, на гастролях с родителями, а потом продолжают великие цирковые династии. Артурчик в детстве был настоящим хулиганом! В начале 90-х я привез из Германии модный автомобиль Volvo. Отдыхаем мы как-то в цирковой гостинице, а мальчуган то туда, то сюда, и при этом так хлопает дверью, что стены шатаются и трещат! Сделал ему замечание — а после этого обнаружил на своей новенькой машине словечко из трех букв, нацарапанное гвоздиком. Артурчик тогда, конечно, не признался. (Смеется.)
Никакой профдеформации у меня нет. Цирк не перестал меня удивлять, несмотря на то, что я многое видел. Переживаю и за гимнастов, и за дрессировщиков. По-прежнему мне интересны цирковые артисты – это удивительные люди.
«Я в жизни придерживаюсь того же принципа: труд и
стремление делать свою работу на «отлично».
4
— Вы работали с шестью директорами цирка. Чем для вас уникален сегодняшний Омский цирк?
— Сегодня хочется работать. Раньше, знаете, бывало так: ну нет работы и нет, мол, что ж поделаешь… А теперь хочется быть востребованным, приносить пользу. Каждый день. Чувствуешь себя частью единой сплоченной команды. Мне нравится работать с Еленой Филипповной Агафоновой: грамотное администрирование и при этом непрерывное творчество. Сегодня в цирке работают люди, с которыми легко, с ними ты на одной волне.
— Что главное для вас как дирижера?
— Главное — музыкальный авторитет, профессионализм, внутренняя культура общения и порядочность. С огромным уважением отношусь к труду музыкантов. Это не «собачки по вызову»: «сидеть, лежать, играть!..» Это удивительные люди, созидатели. Ведь профессия музыканта — очень творческая, сложная, в ней нужно постоянно выкладываться как физически, так и эмоционально при этом нельзя стоять на месте. Меняется мышление, стили музыки — и надо держать руку на пульсе.
Наш цирковой оркестр — как слаженный организм, швейцарский механизм, которому задает ритм сердце нашего оркестра — ударник. Когда мы вместе, это ощущение свободного полета. Это чувствую я, сами музыканты, это — что важно! — чувствуют и артисты. Когда начинаем играть увертюру, создается невероятная атмосфера праздника. Когда играем мощную коду, к примеру, во время парада артистов — зал ликует. Моя основная задача — сохранить эту замечательную творческую единицу в омском цирке. В последнее время приглашают выступать на лучших площадках нашего города: это и концертный зал Омской филармонии, и открытые сцены во время культурных мероприятий города и области.
В нашем оркестре работают мужчины. Это тяжелый труд — играть на духовых инструментах, он приравнивается к труду шахтеров: льготный стаж — 25 лет. В цирке сегодня для вас на фортепиано играет легенда джазовой сцены Григорий Бровик. Повелитель ритмов и ударных, сердце нашего оркестра — Станислав Сезонов. Мои студенты, которых учениками привел сюда — саксофонисты Евгений Калинин, Владимир Мельников, Евгений Винницкий, Алексей Маслаков. Бас-гитара — Виталий Алгазин, надежная вторая труба — Василий Шулаев, лирик-трубач — Вячеслав Самохин, тромбонисты — Вячеслав Борисов и Игорь Антипов. Говорят, играть высокие ноты — значит, быть ближе к Богу. Наш «космонавт» Сергей Корнеев берет высокие ноты на трубе.
— Вместе с вами — тринадцать человек. Для вас это счастливое число?
— Для меня да — причем всю жизнь! В 1979 году за 30 копеек в лотерею выиграл «ВАЗ-2113». Причем сумма чисел в билете тоже составляла 13. Мне было двадцать два года. Пришел в магазин, на последний рубль попросил дюжину медиаторов, каждый по копейке, а в кассе сдачи не оказалось — пришлось взять лотерейными билетами. Дошел до сберкассы, чтобы сверить номера: первый — мимо, второй тоже, а с третьим выиграл! Пять лет ездил на этой машине…. А сейчас у меня «Додж». Когда покупал автомобиль, багажник кейсом от гитары померил: входит нормально — отлично, беру!
— Вы известны в Омске не только как главный дирижёр омского цирка, но и как преподаватель университетов и создатель одной из самых популярных групп нашего города Bridge to you, участники которой — ваши же студенты. А как родилось её название?
— С нами пел китаец Кеннет Ю, который приехал из Калифорнии преподавать английский язык студентам ОмГУ. Он с детства мечтал стать рок-звездой, и вот здесь, в далекой Сибири, его мечта в какой-то степени осуществилась. Название для группы придумал он, обыграв свою фамилию и придав тот самый смысл, который отражал и наши чаяния — «Мост к тебе». Нужно суметь сыграть самые разные композиции: от попсы до современного джаза. По-прежнему играем сами, безо всяких фонограмм. Большой коллектив, живое звучание, всё от сердца. К сожалению, этот пласт музыки вымирает, все заменяют компьютеры, роботы… Но мы держим планку. Для меня это как современная швейная машина-автомат, где достаточно задать программу и нажать на кнопку, — и старая-добрая машинка Zinger: там и ниточку надо вставить руками, и весь процесс чувствовать… Зато изделие потом выходит не массовое — штучное, индивидуальное.
«Живая музыка отличается от фонограммы, как хорошее блюдо из рук фанатично преданного своему делу шеф-повара — от бездушного фастфуда…»
— Зависит ли, на ваш взгляд, характер человека от музыки, которую он слушает?
— Конечно! Мой педагог Валентина Григорьевна Патрашова, из первого выпуска Гнесинки, говорила: если чувствуешь, что не хватает техники, надо давать упражнения на моторику, но не менее важно, что ты можешь пропеть мелодию. Одной техникой сыт не будешь… А для того, чтобы хотелось петь, нужно выбрать правильный репертуар. Когда я поступал Шебалинку, у нас не было отделения гитары: я учился на отделении русской домры. Сегодня преподаю сам, учу играть на акустической, бас- и электрогитаре, веду классы импровизации, ансамбля, аранжировки. Мои бывшие студенты выступают на фестивалях и концертах, среди них есть крепкие исполнители и преподаватели, они — по всему миру, и я ими горжусь. Недавно Евгений Брылев выступал в Санкт-Петербургской академической филармонии имени Шостаковича. Он прекрасный гитарист, виртуоз, но все равно волновался. «Женя, ты достоин играть на этой сцене!» — поддерживал я его по телефону.
Я преподаю в трех учебных заведениях: в колледже культуры, в музпедколледже и на факультете культуры и искусств ОмГУ. Причина проста: для меня очень важно то, что останется после нас.
«Учить – это тоже непросто: нужно увидеть в ученике
будущего артиста и развить его талант».
— От каких звуков у вас самого сердце поет?
— Сегодня это смут-джаз — «мягкий, приглушенный джаз», фанки-фьюжн…. Шансон порой нравится. Не так давно оценил и полюбил грузинскую музыку — у нее мощнейшая энергетика. Среди звуков, от которых душа поет, — стук детских сандалий по дорожкам во время семейной прогулки. Счастливый смех жены. «Го-о-о-ол!» — голос четырехлетнего сына, который забивает в ворота, пусть даже пустые. Довольные возгласы моих музыкантов: когда другие счастливы, я тоже счастлив. Овации и крики «Браво!» цирковой публики. Шорохи летнего дождя за окном.
— Вы счастливый отец. А каких принципов придерживаетесь в воспитании сына?
— Стараюсь быть для Серёни примером, задавать правильные моральные векторы. А он в свою очередь учит меня позитивно относиться к жизни. Он мальчик радостный, восторженный, благодарный. Купил ему барабаны, кстати. У мальчишки отличный слух и стопроцентное чувство ритма: весь в родителей! Моя жена — солистка музыкального театра. Всю жизнь я мечтал о сыне. Дом к тому моменту построил, во дворе коллеги по оркестру в свое время посадили три десятка елей. Сейчас они уже высотой до третьего этажа! У меня взрослая дочь, внучка сейчас учится в Оксфорде. А теперь и сын есть… Так что я счастлив и дома, и на работе. Получается двойное счастье.
— Куда вы хотели бы отправиться, будь у вас возможность оказаться в любом месте планеты?
— В Австралию — для меня это страна-загадка. Всю жизнь мечтал там побывать! А вообще мы очень много гастролировали, с цирком Филатовых объехали всю Южную Корею и Японию, много раз были в Европе. Но уехать из Омска навсегда я никогда не хотел: не надо, как говорится, путать туризм с эмиграцией. Кроме того, здесь я нужен людям, а чувствовать себя нужным — тоже большая составляющая счастья.
℗
Фото:из личного архива Сергея Ройза
Яндекс.Директ ВОмске
Скоро
06.07.2023
Довольны ли вы транспортной реформой?
Уже проголосовало 149 человек
22.06.2023
Удастся ли мэру Шелесту увеличить процент от собранных налогов, остающийся в бюджете Омска?
Уже проголосовало 126 человек
Самое читаемое
Гороскоп на 2 декабря 2024 года
94301 декабря 2024
Такого джазопада давно не помнят здешние места
93604 декабря 2024
Гороскоп на 3 декабря 2024 года
84702 декабря 2024
Выбор редакции
— журналистка
— журналистка
— директор правового холдинга «Закон»
Яндекс.Директ ВОмске