Вечер Страстной пятницы Валерий Гергиев провёл с омичами

— Это ж сколько в Омске культурного народа! — не скрывал восхищения меломан в пижонском кашне, глядя, как из служебного входа неиссякаемым источником струились слуги народа.

Неразрывно связанные с Концертным залом какой-то вечной пуповиной, с неизгладимой печатью государственной нужности на лице, они получали конверты с пригласительными и моментально сливались с теми, кто пришёл насладиться классическим меню за деньги. Ну да если разобраться, стали б «государевы люди» по своей воле покупать билет за шесть тысяч, чтобы послушать Пятую симфонию Прокофьева стань за дирижёрский пульт хоть сам сэр Саймон Рэттл?! А так положение обязывает. Надо, Федя, надо…

1

В буфете отчаянно звенели блюдца. Предвкушая пир духа, публика разговлялась коньячком и другим хлебом насущным. Сотрудники телевизионных кампаний и представители СМИ показательно тревожно вглядывались в служебный вход, боясь пропустить того, кто намерен придать немного блеска нашим холмам. По мере приближения восемнадцати ноль-ноль – времени начала концерта – кольцо у входа сжималось плотнее, а камеры не выключались. Уже вошла вся общественно-политическая элита и номенклатурная знать. Уже трижды туда-сюда, не снимая куртки, промелькнул обеспокоенный министр культуры Юрий Викторович Трофимов. А Германа всё нет…

Духовной жаждою томим, народ толпился у дверей в зрительный зал и алкал зрелищ, но отворять было не велено. И когда кислород был почти на исходе (почти тысяча человек в фойе!), за стеклянными дверями на крыльце появилась пресс-секретарь губернатора Омской области Мина Ахвердиева. Глава региона с супругой переступили порог Концертного зала без пяти шесть. И в тот же миг распахнулись двери в зрительный зал. Министры, которые в этот вечер представляли собой не ту часть себя, которая была министром, а ту, которая была тонким ценителем классической музыки, которая, как известно, сублимирует агрессию в любовь к людям и повышает самооценку, уверенно двигались к ряду для приглашённых. Заслуженные врачи, профессора, художники, педагоги и прочая челядь рассаживались согласно купленным билетам.

За два дня до пасхального концерта маэстро Гергиева на сайте Омской филармонии висело объявление: «Все билеты проданы!» Оркестры двух лучших оперных театров России с одним из самых харизматичных дирижёров в мире – ну какая тут ещё нужна реклама. Телевизионные деятели искусств, не покладая камер и микрофонов, вновь несли трудовую вахту. Но теперь уже в зрительный зал. И в восемнадцать ноль семь их ожидания были вознаграждены. Самых долгожданных гостей этого вечера — чету Хоценко и супругов Артёмовых – сопровождала директор филармонии Ирина Борисовна Лапшина. Министр Колесник с женой, следовавшие за первыми лицами губернии, чтоб не стоять в «пробке», прошли на статусные места с другого конца ряда…

Пасхальный фестиваль, родившийся на свет в мае 2002 года стараниями Валерия Абисаловича Гергиева и всячески поддержанный Юрием Михайловичем Лужковым, быстро перестал был московским – он двинулся из столицы в провинцию, «в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов». А также в Сургут, Тюмень, Омск, который входит в маршрут следования культурного бронепоезда поезда с 2011 года. Маэстро и музыканты с артиллерийской мощью атакуют большие и малые города Родины, которые под напором Шостаковича, Прокофьева и Римского-Корсакова сдаются на милость победителей.

Нынче одно из самых эпохальных событий в культурной жизни страны стартовало 25 апреля и продлится до 16 мая. За двадцать два дня, отпущенных фестивалю, дирижёр и его неутомимые оркестранты проследуют по маршруту Санкт-Петербург — Южно-Сахалинск, попутно посетив ещё двадцать два города. Темп «presto» задаёт художественный руководитель фестиваля Валерий Гергиев, чья нечеловеческая работоспособность и энергия позволяют делать невозможное возможным

В восемнадцать пятнадцать шеф Мариинки и Большого, бегло окинув усталым взглядом омскую аудиторию, прошёл к дирижёрскому пульту, без улыбки поклонился и повернулся к публике спиной. Омск с большим интересом ждал приезда первого маэстро России. Накануне, 2 мая, народный артист России, Герой Труда Валерий Гергиев встретил семьдесят первый день рождения в Кузбассе. Утром посмотрел, как строится Театр оперы и балета в Кемерове, в полдень дал концерт в местной филармонии, после чего получил медаль за особые заслуги в развитии культуры и искусства Кузбасса из рук губернатора Цивилёва, а в восемь вечера уже дирижировал на сцене Томского концертного зала. Валерий Гергиев празднует собственные дни рождения без кавказского размаха: говорит, не вижу оснований устраивать шумные гуляния в свою честь, это далеко не самое заметное событие в истории классической музыки.

2

…Основным блюдом нынешнего фестиваля в Омске стала отечественная классика. Первым номером объявили «Испанское каприччо» Римского-Корсакова. В начале сюиты, где андалузские пастухи на флейте и волынке приветствовали восход солнца, страна басков вырисовывалась как-то нечётко. Однако ж мощное tutti в финале второй части и темпераментные цыганские песни-пляски, с барабанной дробью, фейерверком виртуозных пассажей в третьей сделали своё дело. И захотелось воскликнуть, как у Чехова: «В Мадрид, в Мадрид!»

А музыковеды только пожимают плечами: неизвестно, говорят, что вдохновило Римского-Корсакова на написание Испанского каприччо. В отличие от Михаила Ивановича Глинки, он никогда не был в Испании, к тому же в это время Николай Андреевич только что похоронил внезапно скончавшегося друга – композитора Бородина. Откуда этот завораживающий стук кастаньет, услышав который, сам Пётр Ильич Чайковский выразил желание сыграть на них, а после концерта преподнёс автору сочинения венок с надписью на ленте: «Величайшему мастеру инструментовки – от искреннего его почитателя».

…Овации ещё не смолкли, а ведущая анонсировала следующее произведение: «Дмитрий Шостакович. Симфония номер шесть си минор. В трёх частях». Самые продвинутые «меломаны» достали гаджеты: под скорбные раздумья Дмитрия Дмитриевича в ближайшие полчаса им предстояло перечитать уйму сообщений, включая рекомендации МЧС о пожароопасной ситуации в регионе и запрете на разведение костров. После первой части где-то «на выселках» раздался одинокий хлопок. Более ничто не бренчало, не звенело, не кашляло в радиусе двадцати четырёх рядов. Печально пел одинокий английский рожок, тревожно дрожали скрипки. Долго дрожали. Дирижёр чутко, как за пульсом умирающего, следил за каждым смычком. И, когда музыканты совсем ушли в пианиссимо, он-таки зазвонил. Не вызывающе, конечно, как у бабушек в маршрутках, — так, затенькал. Но слышно было хорошо. И Валерию Абисаловичу, я думаю, тоже. Трижды были прочитаны все сообщения во всех чатах, а симфония Шостаковича не кончалась, хотя в ней было три, а не четыре части, как положено правильной симфонии. Но чу! Позади послышался сдавленный шёпот: «Смотри, последнюю страницу переворачивает».

…Под бурные продолжительные аплодисменты почитательница таланта господина Гергиева подарила маэстро и «первой скрипке» по букету и одинаковому пакету, на которых были нарисованы подсолнухи. Валерий Абисалович принял цветы как должное, а вот пакет — с нескрываемым удивлением. «Первая скрипка» аккуратно поставил подарок на пол. Зал терялся в догадках: что в пакетах? Но тут коллега «первой скрипки» заглянул ему через плечо и улыбнулся. И все сразу поняли: в пакетах то, что надо.

Во втором отделении маэстро Гергиев мощно атаковал пришедших после антракта в благостное состояние слушателей Пятой симфонией Прокофьева. Си бемоль мажор. В четырёх частях. Я полагаю, исключительно в просветительских целях. Потому что никаких «датских» поводов для этого не было: 23 апреля исполнилось «всего лишь» 133 года со дня рождения Прокофьева. Впрочем, Сергей Сергеевич относится к тем композиторам, которые не нуждаются в юбилеях для того, чтобы их музыка звучала в концертных залах.

3

Давно известно, что Прокофьев – любимый композитор маэстро Гергиева. В одном из интервью он рассказывал, что открыл для себя его музыку в десять лет: преподаватель дала задание разучить коротенький до-минорный этюд композитора. «Музыка Прокофьева – терпкая, дерзкая — зацепила и до сих пор не отпускает». Гергиев дружил с младшим сыном Прокофьева – Олегом Сергеевичем, а несколько лет назад друзья выкупили и подарили Валерию Абисаловичу на день рождения пребывавшую в запустении дачу Прокофьева в Николиной Горе. Дирижёр передал её своему благотворительному фонду, чтобы сохранить исторический и культурный памятник.

В Пятой симфонии, сочинённой в 1944 году, как писали критики, «уже проживший большую, полную радостей и потерь жизнь композитор, выразил своё душевное состояние накануне Победы в Великой Отечественной войне». Или, как сказал о ней пианист Святослав Рихтер, «время там и история, война, патриотизм, победа». С первых же тактов зал остро почувствовал: Сергей Прокофьев – композитор «с весьма широким поражением в мозг». Грозно ревели трубы, громыхали победные салюты, неистовствовали ударные, скрипки взрывали воздух, не хуже гранат. Грандиозная, насыщенная драматизмом, продолжающая «героико-эпические традиции русской симфонической музыки», Пятая симфония звучала сорок минут…

И никто из зрителей даже не зевнул. И, я думаю, никто не пожалел о том, что провёл эти сорок минут в общении с Сергеем Сергеевичем Прокофьевым.