Интервью с бывшими. Светлана Метелёва

Известная журналистка согласна с определением Омска как «метафизической русской дыры», но уверена, что именно Омск дал ей то, что не смог бы дать ни один другой город.

9680122 января 2018
Интервью с бывшими. Светлана Метелёва

«Интервью с бывшими» — это серия, задуманная с целью увидеть город со стороны и с самых разных точек зрения... В ней мы задаем одинаковые вопросы людям, «попытавшимся покинуть Омск», и публикуем их ответы почти без правки. Предыдущие выпуски смотрите в подборке по тегу «интервью с бывшими».

Очередной герой рубрики — бывший омский и московский журналист, сценарист и писатель Светлана Метелёва.

— Светлана, если не секрет, где — в каком городе, стране — вы теперь постоянно живете?

— Небольшой городок Ним, на юге Франции; в туристических справочниках его называют «французским Римом», и он, действительно, похож на «вечный город», только в миниатюре: есть свой Колизей, свой Форум, храм Дианы, Сад фонтанов, портик Антония. Здесь римская культура удивительно органично соседствует со Средневековьем, а французские багеты — с испанским фламенко: во времена Франко многие испанцы бежали во Францию, поэтому теперь здесь очень большая испанская диаспора и на всех карнавалах («фериях», по-французски) в центре города непременно танцуют фламенко, а в местном Колизее устраивают корриды.

— Когда и почему вы попытались покинуть Омск?

— С родным городом меня связывает долгая эмоциональная история: я здесь родилась и выросла, училась в 19-й гимназии и совершенно искренне считала ее лучшей в мире; но уже в студенческие годы стала смотреть на город иначе — слишком много было вокруг характерной для 90-х «чернухи», слишком много пьяных, слишком много мусора; короче, к своим 20 годам Омск я от всей души ненавидела и — да, мечтала «покинуть Омск». Кстати, этот мем очень интересен и очень на самом деле глубок: когда я в сербском Нови-Саде читала студентам лекции по русской литературе, одна из этих лекций так и называлась: «Как князь Мышкин и Парфен Рогожин пытались покинуть Омск и почему у них не получилось».

Омск — это интересный символ, это своеобразный экстракт, выжимка той самой «русской ментальности», куда легко вмещается и абсолютно низкое, и недостижимо высокое. Достоевского не случайно считают писателем, максимально отразившим все изгибы русской души: он-то провел в Омске немало времени, знал, о чем говорит. В течение долгих лет после моего «побега» я отзывалась об Омске исключительно в негативном ключе, и разумеется, мне казалось, что страшнее возвращения сюда ничего нельзя себе представить. Больше того — у меня было какое-то неотчетливое желание избавиться от своей «омскости», я ощущала ее как клеймо. Я думаю, так, наверное, себя чувствуют дети алкоголиков: за родителя стыдно настолько, что хочется убежать и никогда больше его не видеть. И, как бы ни старался, чего бы ни достиг, все равно останешься сыном алкоголика.

1

Поэтому, я так думаю, невозможно «покинуть Омск» в полном смысле этого слова, и чем сильнее сопротивляешься своей природе, тем меньше шансов. По-настоящему это удается только принятием собственных корней (не так важно, «омскость» это или «русскость»: ровно тот же комплекс я наблюдаю у многих эмигрантов: они вроде как смогли уехать из России и даже постоянно рассказывают, как отвратительна «эта страна», с которой у них теперь «нет ничего общего», на самом-то деле понятно, что все мысли там, на родине, и начало системы координат — там же). Собственно, я действительно «покинула Омск» совсем недавно, в тот момент, когда смогла сказать: да, я из Омска, Омск — это серьезная часть моей жизни. И — да, я согласна с определением Омска как «метафизической русской дыры», но вместе с тем именно Омск дал мне то, что — я уверена — не смог бы дать ни один другой город.

— Кто был инициатором «развода»: вы или город?

— Безусловно, я. Отъезд был спланированным, подготовленным, не случайным. Мне хотелось уехать — все равно, куда. Год после Омска я прожила в Минске, вот он мне, кстати, не понравился совершенно, с моей точки зрения, это город без лица, вообще никакой. Когда этот год подошел к концу, надо было решать — возвращаюсь ли я в Омск или еду в Москву. Помню, как, пугая меня столичными реалиями, мама говорила: «Вот будешь жить где-нибудь в Перово — и зачем тебе нужны все эти страшные окраины?». Ну и, разумеется, в ход шел извечный аргумент о том, что «лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме». Самое забавное, что первую свою квартиру в Москве я сняла именно в Перово. И как раз Москву я полюбила быстро и безоговорочно, и всю сразу — от Перово до Арбата и Филей.

— Насколько успешной вы считаете вашу попытку покинуть Омск? Расскажите чуть подробнее о вашей жизни после отъезда: чем занимались и занимаетесь, чем можете похвастаться?..

— Перечислять регалии — занятие очень утомительное, к тому же, по тегу «Светлана Метелева, Московский комсомолец» до сих пор можно найти много всего интересного. Я хотела знать, что происходит, поэтому стала корреспондентом отдела расследований в «МК», поэтому же мне удавалось найти тот самый «эксклюзив», который так дорог журналистам. Тот период был, безусловно, одним из самых насыщенных и ярких в моей жизни. Многое осталось в памяти своеобразными флешбэками: вот Кубат Талабани, сын курдского лидера, приглашает прокатиться по иракской столице — и мы ищем «лучшее мороженое в Багдаде»; вот сидят на федеральной трассе у костров родители погибших бесланских детей, и я всю ночь слушаю их истории; вот в суфийской деревне в Дагестане молодая мать поет ребенку «Ля илляху иллялла»; а вот — офицеры Северного флота делают правильное «шило».

Свои «пять минут славы» в журналистике я получила; мне, действительно, есть, чем гордиться. Но при том, что громких и резонансных материалов было более чем достаточно, главным из всего, что я написала, я считаю три статьи: первая была об инвалидах чеченских войн, о том, что большинство из них не может рассчитывать даже на хороший протез. На следующий день после того как статья вышла, мне позвонил врач, с которым мы общались, и благодарил чуть не со слезами: оказалось, материал прочитал генерал Анатолий Квашнин, он тогда возглавлял Генштаб, — пообещал помочь со всеми нуждами госпиталя, слово свое сдержал, ребятам помогли с реабилитацией.

Со второй статьей вообще была удивительная история: я подружилась с вокзальными мальчишками-беспризорниками, написала о них и одного, Мишку, подобрала на улице женщина и забрала к себе. Еще через год Мишка нашел меня в редакции: его было не узнать, хорошо одетый, чистый, причесанный, переживал, что в его школе пацаны не очень умные, потому что мало читают. Словом, чистый Диккенс, вечный сюжет «сироты, которому улыбнулось счастье», — и было очень приятно чувствовать свою причастность к такому чуду. Третья статья — о московском книжном воре Борисе Горелове — сыграла огромную роль не только в судьбе моего героя, но и в моей собственной: история Горелова стала сюжетной основой для моей первой книги. «Чернокнижник» — так она называется, — вышла в серии «Звезды русского магического реализма» буквально несколько месяцев назад. Сейчас я работаю сценаристом программы «Тайны Чапман», пишу вторую книгу, готовлю к запуску обучающий онлайн-курс риторики для женщин «Алхимия слова».

— По кому и по чему омскому вы грустите: по людям, по местам, по событиям?

— Грущу? Разве что когда вижу, что к вам приезжает на гастроли Оксимирон :-) На самом деле, грущу не то слово. Мне не хватает, конечно, моих родителей, они живут по-прежнему в Омске; папа — проректор Омского технического университета, мама — бывший преподаватель педуниверситета, доцент, сейчас на пенсии. Вот ими я горжусь, про них могу говорить бесконечно; это мама создала совершенно уникальный семейно-дружеский круг с традиционными русскими разговорами о вечном и высоком; половина того, что я знаю — оттуда, из наших «омских кухонь»; папа — уникальный в своей сфере ученый, изобретатель с тысячью авторских свидетельств, публикуется в иностранных научных журналах, кстати, что для меня — просто нереальная высота. Оба они — и мама, и папа — постоянно в движении, все время что-то делают, куда-то едут, до сих пор если мне нужно что-то узнать о последних тенденциях в литературе или кино, я звоню маме, она следит за всеми новинками, прекрасно разбирается в искусстве и в музыке. Время от времени возникает желание встретиться с бывшими одноклассниками — интересно, как у них сложилась жизнь. Очень яркие воспоминания остались у меня о 12-м канале, где я когда-то работала, о ГЭПИ-центре и его сотрудниках, с которыми много и часто общалась.

— Не тянет обратно? Хотя бы иногда.

— «Есть города, в которые нет возврата»... Нет, не тянет. Единственное, чего бы мне хотелось — лет через пять привезти сюда дочерей, чтобы показать им настоящую Сибирь и настоящую Россию, сводить их в драмтеатр, съездить на бабушкину дачу, в Тару, в Окунево — я когда-то снимала там спецрепортаж.

— Можно ли говорить об уникальном «омском менталитете», позволяющем легко узнавать настоящего омича в любом другом городе или стране? Какие черты «омскости» в себе и в других омичах вы считаете позитивными и негативными? Какие из них помогают в жизни, а от каких хотелось бы избавиться?

— На этот вопрос я ответила выше, практически в самом начале. Насчет менталитета — не знаю, не уверена. Но Омск есть внутри каждого из нас — и это ни плохо, ни хорошо, это факт.



— Поддерживаете связь с другими представителями глобальной омской диаспоры? Есть ли там, где вы живете, неформальное омское землячество, входите ли вы в него или общаетесь только с бывшими и нынешними омичами в соцсетях?

— Во Франции омского землячества я не нашла — да и вряд ли стану искать. Но связи остались: регулярно общаемся в соцсетях и с прекрасным поэтом Иваном Денисенко, и с замечательным и очень востребованным в Москве программистом Игорем Брюхановым, ну и, конечно, с братом — Константином Новиковым, одним из создателей популярной группы «Дореволюционный Советчик».

— Можно хотя бы теоретически представить, что вы вернетесь надолго или насовсем? Что для этого должно измениться в Омске, в России или в мире?

— Мне нравится фраза «Дом там, где прекратились твои попытки к бегству». Пока Франция — единственное место, откуда мне не хочется уезжать, так что, видимо, дом все же здесь. Да и вообще, сама идея возвращения мне кажется странной: я всегда шла вперед, туда, где еще не была, туда, где было что-то новое и неожиданное. Мне кажется, возвращение — всегда синоним разочарования. Мы никогда не находим того, к чему возвращались, просто потому, что перемены неизбежны — меняемся либо мы сами, либо те места и те люди, к которым мы так стремились вернуться.

— Чего, на ваш взгляд издалека, Омску не хватает в первую голову? Чем из своего нового опыта вы бы поделились с Омском — из того, что омичи могли бы сделать сами, не дожидаясь милости от власти? Имеются в виду самые разные стороны жизни, включая экономику, ЖКХ, культуру, коммуникации и т.п.

— Вообще, вставать на табуреточку и давать советы — это как раз то, чего я стараюсь не делать ни при каких обстоятельствах. Я не экономист, не политик, не гуру. Омску, который остался в моей памяти, очень не хватало чистоты и зелени. Омичи — во всяком случае, те из них, кто пытается что-то сделать, изменить, улучшить — лично у меня вызывают глубокое уважение. Ну, и как верный поклонник Борис Борисыча Гребенщикова, я могу сказать только: «Господу видней» — в том смысле, что наши усилия далеко не всегда дают тот результат, которого мы ждем, более того — иногда они не дают вообще никакого результата, но это вовсе не значит, что эти усилия никому не нужны.

Автобиографическая справка

Светлана Метелёва родилась в Омске, окончила Омский педагогический университет, начинала здесь же как журналист газеты «Московский комсомолец» в Омске». В 1999 году переехала в Москву, где в течение двух лет стала одним из самых цитируемых журналистов-расследователей; статья «Необыкновенный фашизм» о том, что столичных скинхедов тренирует московский ОМОН, вызвала громкий скандал и ряд отставок.

В 2004 году полгода провела в ячейке террористической организации «Хизб-ут-Тахрир», по итогам появился один из самых резонансных материалов «200 дней в джихаде», а руководители московской ячейки «Хизба» оказались за решеткой. Награждена памятным крестом «За службу на Кавказе»; статьи о чеченских смертницах, о ситуации на Кавказе, репортажи из Ирака неоднократно цитировались зарубежными СМИ; цикл статей «Беслан без грифов» спровоцировал огромный общественный резонанс и чрезмерное внимание прокуратуры.

С 2007 года пишу сценарии документальных фильмов для российских телеканалов; постоянный сценарист проекта «Тайны Чапман» на РЕН-ТВ.

В декабре 2017 года был издан первый роман «Чернокнижник», который сразу же получил высокую оценку критиков («роман даст фору половине шорт-листа Русского Букера», — из рецензии Галины Юзефович).

Фото:Андрей Макаренко и Светлана Метелёва

Теги:интервью с бывшимидиаспораМоскваМинскФранция


Яндекс.Директ ВОмске




Комментарии

Скоро

10 апреля

Останется только Шариков?

Останется только Шариков?

67605 марта 2024

11 апреля

Здесь хочется большего

Здесь хочется большего

47907 февраля 2024

Ваше мнение

06.07.2023

Довольны ли вы транспортной реформой?

Уже проголосовало 94 человека

22.06.2023

Удастся ли мэру Шелесту увеличить процент от собранных налогов, остающийся в бюджете Омска?

Уже проголосовало 91 человек



























Блог-пост

Юлия Стрельская

— журналист

Сергей Денисенко

— Писатель, журналист


Яндекс.Директ ВОмске

Стиль жизни

Трубите джаз

Светские хроники

Трубите джаз

Предпоследним зимним вечером в Концертном зале давали музыкальный деликатес — оркестр имени Олега Лундстрема, джаз-бэнд девяностолетней выдержки. А девяносто лет – это уже не возраст, это эпоха…

2570101 марта 2024
Ломовцевы&Co. Когда и деловая, и семейная жизнь катят как по рельсам

Story

Ломовцевы&Co. Когда и деловая, и семейная жизнь катят как по рельсам

В честь Года семьи «ВОмске» и общероссийская общественная организация малого и среднего бизнеса «ОПОРА РОССИИ» запускают рубрику о семейном бизнесе. Как совмещать маркетинг с «домашкой» и разделять семейный бюджет и корпоративный? Начнем выяснять с Денисом и Ольгой Ломовцевыми, открывшими недавно первую в Омске студию заботы о теле «Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы».

2994221 февраля 2024
Миротворец

Story

Миротворец

Как же после этого хочется жить, петь, и думать, и плакать, и улыбаться. И откуда-то с антресолей памяти достаёшь детство. И ощущение вечного лета и счастья, потому что картины художника Владимира Чупилко — добрые и домашние, как мамины булочки с изюмом.

4560218 января 2024
Джаз, да и только!

Story

Джаз, да и только!

Денис Мацуев – это золотая, неразменная монета, залог аншлага, гарантия прекрасного самочувствия вплоть до следующей зимы, ожидаемо всеобщее восхищение, ликование, упоение и долгие несмолкаемые стоячие аплодисменты.

2 декабря в Концертном зале прошёл заключительный концерт фестиваля «Денис Мацуев представляет: диалог поколений», где бал правил джаз.

10043204 декабря 2023

Подписаться на рассылку

Яндекс.Директ ВОмске




Наверх