Мучительно хочется утроить, а на будущий год неплохо бы упятерить

Сначала цитата, но это для общего развития: «Организаторы движения «Бессмертный полк» порекомендовали региональным чиновникам не возглавлять торжественные колонны». Все равно возглавят, а иначе, зачем бы им это вообще было надо. Да пускай, тоже люди, я не о том.
С чего начать-то...
В современном мире всё перевёрнуто с ног на голову.
Кто был захватчик, кто освободитель — споры не утихают.
Подрастающее поколение с таким бардаком в голове. Историческая правда перестала быть идеальной в неидеальных условиях, эталон только в вакууме.
Лозунги превратились в анекдоты.
Призывы наделяют двойным смыслом.
Всё меняется. Обесценивается. Всё.
Как так получилось?
Но есть то, что будет иметь вес всегда, пока люди имеют совесть и умеют чувствовать. Пока люди остаются людьми.
Участники войны — прежде всего люди, биологические существа. Они уже очень старенькие. Со своими диагнозами. Оставьте их в покое. Но если не эксплуатировать образ ветерана, что тогда остаётся?
Неужели нечего?
Мы не знаем, что такое война. Я не имею ввиду энциклопедические знания. Я говорю про ощущение могильного холода окопов. Про грохот взрывов, как это вообще. Или человек, который только что с тобой смеялся, в этом же окопе обрёл и могилу. Каждый человек кому-то был дорог. Уходил на фронт один человек, а разбитыми оставались несколько сердец. Вот это и будет всегда главным мерилом. Человеческое сердце, способное любить. И слёзы, которые по капле источают память по любви, что выше всех принципов и религий.
Кто в вашей семье рассказ вам про войну?
У нас это была бабушка. Война сделала её сильной. Выбирать не приходилось. Деда убили почти сразу. Никакой подготовки специальной и не было. Сразу в бой. Дедушка был директором школы в Бородинке. В бой пошёл вместе с учениками. Один из них бабушке и написал: «Иван Михайлович упал в двух шагах от меня. Был убит». Бабушка поехала в Алексеевку за письмом, прочитала, и мир рухнул. Не могла найти дорогу домой. Заблудилась. Подобрал её тоже бывший ученик, на грузовике ехал. Привёз к новой жизни, где она вдова погибшего. Так она и осталась одна с двумя детьми. Один грудничок, мой отец чуть старше. Подняла детей. Выстояла. Да вся послевоенная Россия такая была. Потом перебралась в Омск. С нуля построила 73 школу. Долгое время была директором семьдесят третьей. Анна Дмитриевна Сколоздрович. Заслуженный учитель России. Но все регалии не имели значения, когда старенькая бабушка, ей было уже за девяносто, плакала о погибшем муже. До последних её дней. Плакала о победе, о цене, которую пришлось за неё заплатить. Я была рядом, я видела, и это всё прочувствовала. И наш сын понимает эти слёзы. Разве про них расскажешь. Это надо понять сердцем. И тогда, такая мелочь, как слеза заполняет весь мир, за который ею заплачено. Это по-настоящему. Только это. А не массовость.
А вот теперь та цитата, которая меня завела. В завершении публикации сказано:
«В нынешнем году планируется УТРОИТЬ численность шествия»
Планируется. Утроить.
— Слышь, ба…
Вот! Вот, чего я боялась!
Вот, чего не хочу, от чего бегу. От рекордов.
И я понимаю важность всего, что здесь сказано, потому что за мной поколения, за мною семья, и бабушка за мною.
И Россия, как это ни пафосно, за пониманием, а не за самым длинным шествием.
Но ничего поделать, мучительно хочется утроить, а на будущий год неплохо бы упятерить.

Оригинал в Фейсбуке автора.