Итоги недели с Павлом Кручинским

— Первое — по поводу снятия ограничений в работе бизнеса. Я положительно оцениваю предложения экономического штаба, и мне жаль, что основной штаб не снял ограничения по общепиту, кинотеатрам и т.д. Почему? Потому что, по сути дела, много что уже пооткрывалось. Супермаркеты работают — там очереди. И даже если все там находятся в масках, мы понимаем, что это не дает стопроцентной защиты. А экономику по сути обрушили, по большому счету. Естественно, что общепит, всё то, что связано с оздоровлением, те же бассейны, которые были закрыты — это же тоже и бизнес, и то, без чего очень многим неудобно. Для примера приведу ту же Швецию, которая не вводила жесткие меры, — и итоговая статистика у них не намного хуже, но при этом они не обрушили свою экономику. А у нас сейчас, чтобы представить, какой «вес» был у экономики весной — и сейчас — да, наверное, уже и половины нет. Я считаю, что сдерживание темпов распространения вируса в Омской области удалось добиться. Народ стал, в основной массе, более дисциплинированным: многие в местах общего пользования — не сказать, что все, но большинство, — ходят в масках. И, мне кажется, нужно вот эту культуру дисциплинирования повышать, и в тех заведениях, где находятся клиенты, конечно, контроль надо продолжать, чтобы он был на самом высоком уровне. Но, по возможности, нужно двери всех бизнесов открывать. Иначе потом восстанавливать их будет очень тяжело.

Что касается Белоруссии… Откровенно говоря, это боль. В том, что там сейчас происходит, я вижу два момента. Первое — Лукашенко, как президент, потерял чувство реальности, он не держит руку на пульсе настроения населения. И он проигрывает, в первую очередь, сейчас информационную войну. А там, где идет проигрыш в информационном плане, следом происходит и проигрыш в политическом плане. Такая проблема у многих политиков — они часто не чувствуют, когда вовремя нужно уйти. Потому что так или иначе наступает усталость у людей от долгого пребывания кого-либо на высоких постах. Нужна смена «декораций», в том числе и политических лидеров. Он этот момент уже давно пропустил. И те правила игры, ту жесткую политику, которую он осуществлял до этого, карая всех и вся, и чиновников, и коррупцию — да, уровень коррупции там, что греха таить, намного ниже, чем в России, — но вот эту общую жесткость люди уже устали терпеть и вышли на улицы.

Но вот прямо сейчас — дай бог, чтобы Лукашенко удержался. Я объясню почему: страна-то на самом деле не готова жить и действовать без него, страна не подготовлена, нет демократических институтов, которые бы позволили передать власть в другие руки, чтобы была какая-то преемственность государственного курса. Сегодня, если Лукашенко власть потеряет в силу давления толпы, давления международных институтов, в первую очередь, со стороны Запада, то у Белоруссии будет очень плохое будущее. По крайней мере, в ближайшее время. Да, наступит эпоха демократии, но это будет примерно то же самое, что на Украине. Народ обнищает, потому что Белоруссия потеряет рынок сбыта, потеряет много чего. Будет полное переформатирование. А я считаю, что реформы должны быть управляемые, а не хаотичные. Я уж не буду приводить в пример Китай, который и под жестким управлением правящей партии очень сильно экономически развился… На мой взгляд, уровень жизни в Белоруссии сейчас достаточно хороший — это не голодные люди вышли на улицы. Все более-менее благополучно, но вот именно это недовольство конкретным человеком может привести к очень плохим последствиям. Потому что сознание толпы — вещь очень опасная. Кто возглавит страну? Тихановская? А она готова встать во главе государства? Это же не просто как сесть за руль автомобиля — хотя даже в этом случае надо готовиться, пройти  курсы, нужно знать правила дорожного движения, получить практику вождения. Когда штурвал получают люди, совершенно не готовые к этому, то могут возникнуть, мягко говоря, большие и очень большие неудобства… Кстати, Белоруссия и Хабаровск дают сигналы в том числе и нашей власти — о том, что надо как-то все делать вовремя. Взять Ельцина — при всем том, что он сделал хорошего и плохого, — но он ушел красиво, если можно так сказать. Создав некий механизм преемственности.