Нателла Кисилевская

Мы наполнены рефлексами, как копилка мелочью.

 В каждом его уголке, в зале, на каждом этаже, за колоннами, у окна, на ступенях — везде судьбы.

Если я начну писать про смерть, то к концу рассказа вы почувствуете, как Кафка обнимает ваши заледеневшие от ужаса пятки...

И лишь память хранит бесценные тихие ноты, из которых складываются отрывки сцен без начала и конца.

Жемчуг звёздами растворяется в НебеОстальное — круги на воде.

Когда я имею счастье быть полезной, помочь чем-то, я туда иду и всегда, всегда со мной в сердце тепло, которое делает меня сильнее. Это особое дыхание. Это уверенные шаги. Это любовь.

Туалеты, остановки, аллеи… Где хоть что-то?

Кризис жанра — это не когда Ромео забывает про Джульетту. Кризис жанра — это когда режиссёр забывает про зрителя.

Когда восхитительный дуэт окончил партию, и, держась за руки, ждал аплодисментов, я вдруг поняла, что столь точно понимаю чувства солистов, что было бы гармонично и правильно мне протиснуться меж ними, положить свои ладони на замок из их пальцев, и сделав брови домиком, стать частью композиции.

Включите фантазию. Только представьте, как эти плиты будут смотреться зимой, когда кругом снег.

Я понимаю, почему все накинулись на Евсеенко...

Я поверю, но вы мне объясните, за что я плачу? За звуковые эффекты? Ведь ничего не изменилось. Как я увидела, мусор просто сваливают в кучу, как и раньше...

Хоть бы сигнал какой судьба давала: «Сейчас вылетит птичка. Поторопитесь сказать главное.»

Есть у меня знакомые дамы, которые продолжают краситься, как 15 лет назад. Мода 300 раз поменялась, а она, дама, держится за прошлое, потому что в её представлении это и есть будущее.

Вы, главное, любите. Всё пройдёт, а это останется.