Смертью смерть поправ

Сегодня несмотря на веления времени я со своими друзьями и детьми буду отмечать День победы — один из лучших для меня праздников.
По-настоящему — с внутренними метаморфозами, с дрожью ожидания, с радостью присутствия в каждой минуте проходящего дня я давно уже праздную только трижды в году. До сих пор как ребёнок жду Новый Год, пеку куличи, крашу яйца и побеждаю страх смерти в Пасху и обязательно накрываю стол и зову друзей 9 мая. К этому дню, который историей приближен к пасхальным торжествам, я отношусь именно как к празднику воскресения, торжеству жизни над смертью.
Что же это, если не реализованный нашими отцами, дедами и прадедами на глазах всего мира пасхальный сюжет? Ведь обычные люди — слабые по своей человеческой природе и конечные, простые мужчины и женщины из наших семейных альбомов, родившиеся и выросшие в такое время, когда неведомо по какую сторону оси «добро-зло» ты окажешься в следующий момент своей жизни, когда из дюжины друзей гораздо больше чем один может предать — вот эти мои и ваши деды после всех экспериментов над их свободой, правом и жизнью, после поношений и издевательств, не задумываясь и не упрекая судьбу и время, пошли и отдали жизнь за других. В том числе и за своих обидчиков, и за ненавистников, и за злодеев.
Все воевавшие мужчины моей семьи родились в промежуток между 1904-ым и 1917-ым годом в Сибири в крепких сытых семьях, многие из которых потом были объявлены кулацкими со всеми вытекающими последствиями. У этих мужчин отняли все права, новая власть высылала, арестовывала, гнала в колхозы. Невысланные и неарестованные работали за трудодни, приходили вечером домой к оставленным и умершим в зыбках детям, отдавая себя и всё до последнего клочка сена на прокорм власти. Каждый день они отчаянно оборонялись от наползавшего со всех сторон повседневного зла. А потом зло, не удовлетворяясь малыми победами, пришло, чтобы одержать победу окончательную.
Мне кажется, перед лицом смерти мои деды не отвели глаза, не подчинились, потому что слишком много чего повидали в своей жизни. Смотревшие в глаза нищите, голоду, экзекутору, палачу — что им вселенское зло! Они были сильнее, и они выстояли, смертью смерть поправ.
Для меня поэтому нет вопросов, как провести День Победы. Я буду праздновать, пить с друзьями, петь военные песни, рассказывать о своих фронтовиках и слушать чужие рассказы, приколю георгиевскую (гвардейскую, какая разница) ленточку. Буду совершенно равнодушна к раздражающим всех двусмысленным надписям на машинах, оставлю право родителям наряжать своих пупсов в любые варианты военной формы. Справлюсь с испанским стыдом по поводу немыслимых чиновничьих праздничных инициатив. Потому что всё происходящее в этот день, даже имеющее некоторый пошловатый оттенок, а то и пошлое до тошноты, не может испортить мне радость Победы. Победы моих несовершенных, несвободных, казалось бы слабых предков, моей несовершенной, несвободной, подверженной постоянным аутоиммунным болячкам страны над теми, кто объявил себя силой и совершенством.

Нравится ли это кому или нет, но 9 мая 1945-го года — грандиозная историческая и цивилизационная веха. В этот день мир узнал, что зло, каким бы мощным организованным и сокрушающим оно ни выглядело, как бы оно ни ярилось, ни за что не может победить. У него нет никаких шансов. И это главный закон всего сущего. И к этому закону есть приложение: на любую силу всегда найдётся другая сила, даже если эта другая сила поначалу выглядит немногообещающе. Просто «на чьей стороне правда, тот и сильнее». Человечество в качестве психологической и адаптационной поддержки вновь прибывшим давно обрамило эти скрижали сказочными сюжетами о победе добра над злом и заставило взрослых через мифы и предания многократно повторять незыблемые правила детям. Что бы с нами было, если бы нам в детстве не читали сказок, если бы мы с пелёнок не верили в невозможное, совершённое несовершенными.
Я в начале не зря написала, что праздную 9-го мая не только с друзьями, но и с детьми. Для меня очень важно, чтобы мои дети знали всё о той войне и помнили. Да, я превращаю Победу в миф и предание. Фактически я рассказываю своим детям, что «напали на нашу землю страшные враги, змеи лютые, пошли на нас через речку Смородину. Всех людей кругом в плен взяли, землю разорили, огнём пожгли...»
И о том, как встали их деды на Калиновом мосту и поотрубали чуду-юду поганому все головы. Пусть дети об обязательной победе добра над злом знают не только из сказок, но и из истории своей семьи.

Мои солдаты бессмертного полка:

Иванов Тимофей Григорьевич, уроженец села Старичье Крутинского района Омской области — отец моей мамы. Ушёл на фронт тридцатилетним — в 1941-ом. Старшина, командир миномётного отделения. Награждён медалью «За отвагу». Получил тяжёлое ранение и умер от ран 18 августа 1944-го под Каунасом. Похоронен на воинском кладбище в Верхних Шанцах.

Киргинцев Яков Андреевич, уроженец деревни Красный Яр Любинского района Омской области — дедушка моего мужа. Ефрейтор, прошедший всю войну фронтовым связистом. Награждён медалью «За Отвагу» и ордером Отечественной войны II степени. Единственный из этого списка выживший и отметивший сорокалетие победы.

Порошин Егор Михайлович, уроженец деревни Усть-Логатка Крутинского района Омской области — брат моей бабули Анастасии Михайловны, ушедший на фронт в 29 лет. Погиб 13 января 1944-го у разъезда Лелековка Кировоградской области.

Ещё один из бабушкиных братьев, самый младший из семьи Порошиных — Афанасий Михайлович. Командир радиоотделения артиллерийского батальона. Награждён орденом Красной Звезды, медалью «За оборону Советского Заполярья», орденом Отечественной войны II степени. С войны он вернулся 28-летним, но настолько израненным, что не протянул и пяти лет после неё.

Налепов Евгений Григорьевич, уроженец города Омска — брат-близнец мужниной бабушки, погибший в 19 лет 24-го апреля 1943 года под Ельцом.

Смертью смерть поправ.

Оригинал текста - здесь.