Жизнь продолжается...

Когда в Фонд устраивался, мне говорили: «Легче знакомиться с пациентом, заходя с угощением. Легче с приглашением на концерт, а вот так вот – без повода очень трудно».

Мне трудно всегда. Я про себя думаю: вот лежал бы я в палате. Телевизор бубнит что-то злобное и бессмысленное, концентратор рядом дышит хрипло, люди какие-то на кровати, запах спирта, усталости, а тут тебе: «Мы вас на концерт приглашаем, хотите?».

1

Я бы, наверное, точно решил, что меня жестко глючит. А может быть и не решил бы, просто не ответил бы ничего, отвернувшись обратно в медицинский сон и покой.

К счастью, люди думают, чувствуют, а самое главное – поступают не так как я.

— Анатолий Владимирович, вы любите классическую музыку?
— Да!

Глаза загораются, оживляются. Он похож сейчас на древнегреческого философа, которому в голову пришла эврика.

— Поедем слушать?

Он немного напрягается, а потом вдруг декламирует стихотворение, в котором были слова про то, что ласточки несут меня на концерт.

— Последний! — возвещает он.
— Ну почему же последний? — я стараюсь говорить бодро и спокойно, — не надо так.
— Ну может не последний, — отмахнулся Анатолий Владимирович, — один из последних. Конечно, поехали! Несите меня, ласточки.

Это не первый случай, кстати, когда меня сравнивают с птицей. Была еще в Некрасовке женщина с дивным небесным именем, которая сказала мне, когда я подошел к ее кровати:

2

— Я ждала вас. А вы прилетели как какая-то птица невероятная. Сейчас присядете ко мне на кровать и споете мне что-нибудь на птичьем, да?

Смеялась тогда, да и я с ней. Медсестры и врачи звали ее между собой «Моя любовь». А она и была такой — всегда ласковой, даже восторженной какой-то.

Концерт крутой был. Пришла Катя, моя давняя подруга и бывшая коллега, виолончелистка. Тягучие звуки плывут по холлу, свет приглушен, слышно дыхание. Анатолий Владимирович всегда слушал музыку с закрытыми глазами. Я думал, что он спит, но он не спал никогда, оказывается, слушал так. И всегда требовал, чтобы его вперед вывозили, поближе к музыкантам:

— Мне билет в первый ряд, пожалуйста. Не забудьте, я должен быть ближе.

Поет виолончель, у Кати закрыты глаза и инструмент старинный тихую историю рассказывает.

Тихонько толкается виброзвонок телефона, лезу в карман. Сообщение от медсестры постовой: «Дима, у нас ушли два человека. Пожалуйста, попроси музыкантов играть не останавливаясь, мы сейчас провезем их мимо холла».

Виолончель поет, сплетаясь звуками с фортепьяно, закрыты глаза у Кати и Анатолия Владимировича. Сзади скрип тележки, ушедших людей везут в комнату прощания, мимо музыки, мимо нас, все еще живых.

После концерта он открывает глаза и говорит:

— Жизнь продолжается.

Потом еще и еще раз, это его любимая реакция на вещи в хосписе, которые вызывали в нем нежность и вдохновение. Мы с волонтерами наливаем всем кофе, болтаем с Катей о минувших днях. Слышу, как сзади Анатолий Владимирович пытается знакомиться:

3

— Простите, милая дама, я, к сожалению, не знаю вашего имени. Вам понравился концерт? Вы любите классику?

Его собеседница не может разговаривать, но улыбается, становясь моложе сразу. Этот ответ вполне его удовлетворяет.

— Жизнь продолжается, — говорит Анатолий Владимирович, салютуя ей чашкой кофе с молоком. — Жизнь продолжается.

Потом беседовали с ним. Не очень часто, сказывается бешеный темп событий в хосписе, но всегда приятно было, интересно. Он говорил, что был когда-то профессором одного крупного научного учреждения. Это могло быть неправдой, но я ему верил. Очень уж осмысленные глаза. Очень уж философский лоб и выстроенная речь. И всегда говорил он мне, как присказку, как рефрен:

— Жизнь продолжается. Да, Дмитрий?

Он ушел сегодня вечером. Не дождался концерта детского хора с рождественскими песнями, который будет завтра. Последним его концертом тоже была классическая музыка, которую на фортепьяно играла Юля — волонтер нашего хосписа.

Недавно мне интересно стало, а откуда стихи про ласточек? Кто автор?

Оказалось, что Вертинский. А стихи такие были:

Тихо тянутся сонные дроги
И, вздыхая, ползут под откос.
И печально глядит на дороги
У колодцев распятый Христос.

Что за ветер в степи молдаванской!
Как поет под ногами земля!
И легко мне с душою цыганской
Кочевать, никого не любя!

4

Как все эти картины мне близки,
Сколько вижу знакомых я черт!
И две ласточки, как гимназистки,
Провожают меня на концерт.

Что за ветер в степи молдаванской!
Как поет под ногами земля!
И легко мне с душою цыганской
Кочевать, никого не любя!

Звону дальнему тихо я внемлю
У Днестра на зеленом лугу.
И Российскую милую землю
Узнаю я на том берегу.

А когда засыпают березы
И поля затихают ко сну,
О, как сладко, как больно сквозь слезы
Хоть взглянуть на родную страну...

 

_{Оригинал — на странице автора ВКонтакте.}