Нюта Федермессер

«Регион заботы» и Нижегородская служба защиты прав направили в Минтруд свои замечания, где мы писали об избыточности перечисленных в приказе требований к посещению подопечных ПНИ и ДДИ и о том, что эти требования противоречат федеральному законодательству. Слава Богу, большую часть наших замечаний Минтруд учëл. 

Я очень жалею, что совсем не знаю историю и географию. И это не про радость узнавания нового. Это с каждым годом все больше мешает жить. Это также важно, как знать письмо и счет. А я не знаю. Совсем.

У нас в хосписе на Доватора есть такая комната, не знаю, как её назвать. Я её называю – подушечная. Не от «подушевик», «душа», «душ», а от «подушка». Там куча подушек, матрасов, одеял, пледов, ковриков и… мягких игрушек... 

Представляете, на страничке ВКонтакте кто-то напишет: шью постельное белье на заказ :) Девчонки будут шить модные и востребованные нынче попонки для собак или одежки для кукол. Да и себе что-то сошьют, получше чем выцветшие байковые халаты 58 размера. Начинать будем с малого, раз сразу с большого – с закона о распределенной опеке – не зашло :)

Наш координатор Первого московского хосписа Дима пишет заметки о своей работе. И каждый раз такое большое удовольствие читать их. Дима, спасибо. Делюсь... 

О недопустимости формального подхода в определении дееспособности. 

Был чудовищный интернат. Заброшенные дети, обнаглевшая ленивая администрация. Год за годом я туда ездила, приходила в ужас, становилась свидетелем лицемерных обещаний руководства, но ничего не менялось. Год назад, наконец-то, сменили директора. Туда пришла работать Женя Габова. И интернат ожил…

Тысячу раз в куче всяких интервью я говорила, что, когда человек лежит в хосписе, он никогда не жалеет о том, что мало работал. Он никогда не жалеет о том, что пропустил какие-то важные совещания. Но он почти всегда жалеет о том, что мало жил, не в смысле продолжительности, а в смысле полноты, наполненности жизни эмоциями, событиями, людьми.

Да, закон о распределенной опеке не был принят. Но резонанс вокруг этого события запустил изменения. Информация про нарушения прав людей с ментальной инвалидностью распространилась так широко, что появился спрос. Спрос на соблюдение прав.

21 ноября 2018 года, пять лет назад, в хосписе на Спортивной умерла Зоя Ерошок.

Все-таки я не умею опускать руки. Встретились с Татьяной Москальковой, Уполномоченным по правам человека РФ. У нее готов тематический доклад «Соблюдение и защита в Российской Федерации прав граждан с психическими расстройствами», с которым она выступит перед депутатами Госдумы. Я надеюсь тоже там оказаться.

Дмитрий Александрович ничего не знал про сопровождаемое проживание, но точно понимал, чувствовал, что жизнь в условиях интерната на жизнь мало похожа.

Ни мы, ни 75 российских НКО, ни 40 000 подписей тех, кому не все равно, под письмом на президента с просьбой наложить вето на такие дикие поправки в закон «О психиатрической помощи»… ничего не сработало.

Все выходные и понедельник мы собирали и считали подписи под письмом к президенту с требованием наложить вето на изменения в закон «О психиатрической помощи». Подписали наше письмо 60 российских НКО и 25 513 человек. Это на сейчас.

Недавно в руки попался законопроект с изменениями закона о психиатрической помощи. Подготовленные изменения сделают интернаты ещё более закрытыми, и людей, которые сейчас могут рассчитывать на помощь приходящих НКОшников или на нашу Службу защиты прав, мы вообще лишим хоть какого-то контакта с внешним миром.