За «Двойным джемом» пойдёшь — на джаз-шабаш попадёшь

Дайте мне точку опоры, и я сдвину Землю, говорил Архимед Сиракузский. Дайте мне самый плохой рояль – и я вытяну из него всё, что только можно, говорит Даниил Крамер. Я заставлю этот «Запорожец», даже если он «Запорожец», стать «Феррари».

Немудрено, что массы шли на «Двойной джем» джазмена, как Горький по Волге за знаниями. А великое бодание на стоянке свежевымытых внедорожников с транспортом ценой пониже и дизайном пожиже красноречиво свидетельствовало: народ многогранен. Он любит качественную отечественную попсу и шансон, но и американский джаз ему — не чужой дядя.

1

— Буфет надо расширять! – вещал на входе в обитель муз счастливый обладатель абонемента №11 «Джазовые вечера с Даниилом Крамером».

Но, как назло, поблизости от «вопиющего» не оказалось никого из руководства филармонии, способного слиться с народом и услышать его первостепенные чаяния. Очередь желающих принять «аперитив» перед последующим приятным вечером змеилась порядочной скалапендрой. Над раз-два-и обчёлся столиками гроздьями нависали любители музыки. Они аппетитно ели, пили, наливали и запивали эклеры с красной икрой.

В самом деле, не все же идут на концерт из дому! Кто-то и от заводского станка, а кто-то – прямо из министерства, весь вспотевший от государственной ответственности. И так хочется уже заказать себе бокал игристого или чашечку капучино, а тут – о-па! – очередь, как в МФЦ за субсидиями…

Итак, буфет был полон. И зал, как вы уже, наверное, догадались из предыдущего предложения, тоже был полон. Впрочем, у народного артиста России Даниила Крамера всегда так. Билеты стоимостью от 600 до 2000 рублей в местных кассах никогда не залёживаются. Да что в местных — в Государственном Кремлёвском Дворце на концерт музыканта 26 сентября все билеты за десять тысяч рублей уже раскуплены. Осталось несколько за восемь-девять, зато по демократичным шестистам рублям – воз и маленькая тележка.

Теперь можно и про зал. Его наводнила публика искушённая, понимающая в синкопах и канзасском стиле, любящая нюансы, глубину, контрасты и, конечно, владение мастерством. Ибо никакие компакт-диски и видео не заменят оригинала. Живой артист за роялем, излучающий мегатонны энергии, способен творить такие чудеса, что традиционная медицина почтительно снимает шляпу. Как говорит сам устроитель «Двойного джема», джаз — это не просто набор нот – это мистика.

— Добрый вечер! – приветствовал омичей Почётный член Сиднейского Профессионального джазового клуба. — Вы не пожалеете, что пришли на концерт. Мы будем хорошей заменой телевизору. И даже пиву.

Музыкант, которого давно волнует «снижение уровня культуры» и который считает искусство «последним оплотом человечества», пообещал публике «полубатл, полуджем и полу-не-знаю-что с местными музыкантами».

2

— Сначала будет два трио, — огласил он «весь список», — потом присоединится солист, а потом вообще начнётся полная вакханалия.

Пианист Юрий Поляков, контрабасист Андрей Соловьёв и барабанщик Станислав Сезонов открыли суаре элегантной «Самбой на одной ноте» португальца Антонио Карлоса Жобима.

Следом исполнили «Ты – это всё» Джерома Керна. Потому что пока нас носит эта Земля, всегда найдутся те, кто будет тихонько мурлыкать себе под нос: «Ты вся, как майское сиянье,/ как летний зной, что снится зимой!/ Ты вся, как счастья обещанье,/ как листьев нежный шёпот во тьме ночной»…

 

— А теперь мы! – перешёл в наступление Даниил Борисович, и левая часть сцены, где расположился столичный джаз-бенд, вздрогнула.

…Рэй Чарльз мычал во время игры. Оскар Питерсон хрюкал. А Кейт Джаррет вообще, говорят, визжит. Маэстро Крамер, по словам его жены Нели (первой и единственной, к слову), тоже мычит. И вообще не смотрит на клавиатуру.

В одном из интервью Даниил Борисович рассказывал, что в бытность свою учеником Харьковской музыкальной спецшколы, когда его отец во время обеденного перерыва засыпал на диване, он ставил на пюпитр книжку и, играя этюды Черни, читал Дюма и Вальтера Скотта. И таким вот образом прочёл громадное количество литературы. Как побочное следствие, говорит музыкант, мне не нужна клавиатура. Мне не обязательно смотреть на неё, когда я играю — я просто её чувствую.

Во время игры на рояле Крамер непременно притопывает ногами: то одной, то другой, а когда совсем невмоготу — обеими. Как-то в Париже пианиста решили записать. Звукорежиссёр посмотрел, как он играет, и на другой день принёс коврик, который постелил ему под ноги. Затем вырезал лобзиком фанерку по форме рояля, чтобы закрыть музыканта от микрофона, обил эту фанерку с двух сторон войлоком, чтобы голос не шёл в микрофон, и прикрепил её мягкими кронштейнами к бортам рояля. Всё!

«Я как в тюрьме играл, — вспоминал музыкант. — Я не слышал ногу, я не слышал свой голос, мне было трудно играть. В результате концерт был неудачным, запись я забраковал. Я играл, реально сидя в карцере».

3

…А тем временем на сцене появился обещанный в начале вечера солист-инструменталист, он же солист-вокалист. Валерий Перминов поднял градус «Двойного джема» настолько, что Даниил Крамер начал стучать, пардон, аккомпанировать, на деревянном боку «Стейнвея». Ну трудно ему усидеть на месте, когда человек в чёрной шляпе и лаковых штиблетах так душевно поёт по-английски.

На фестивале «Звуковая Дорожка» газеты «Московский комсомолец» этот знаменитый крамеровский стук сделал своему автору фурор. Джазмен тогда исполнял импровизации на записки из зала. И вдруг получил такое послание: «Пианист выходит на сцену, открывает крышку рояля и обнаруживает, что клавиш нет. Сыграйте, пожалуйста».

«Я ушёл со сцены, — рассказывал Крамер, — потом вернулся, открыл крышку, сделал лицо, как будто клавиш нет, открыл большую крышку и начал выдавать импровизацию на струнах и стенках»…

Не зря этот человек любит повторять фразу Генриха Нейгауза: «Вы можете делать всё, что вам угодно, главное, чтобы это было убедительно».

…Объявив джем-сейшен — импровизированный фортепианный дуэт с Юрием Поляковым, – Крамер сразу оговорился:
— Я много играл дуэтов, а Юра — нет, но он храбрый человек и принял мой вызов.
— Юра, жги! – поддержали из зала.

И началось. Сначала пианисты играли каждый на своём рояле, по очереди, потом вместе, за одним инструментом, в четыре руки. Затем был проделан следующий трюк: один вставал, не отнимая рук от клавиш, другой, стоя, подхватывал мотив и присаживался за рояль, чтобы через несколько десятков тактов уступить место товарищу.

4

В какой-то момент мне показалось, что эти двое могли бы так «фонтанировать» до утра, если бы им в спину не дышали контрабасисты. От нетерпения они, по-моему, даже скрипели смычками. Им не терпелось сойтись в дуэли, которую Даниил Крамер окрестил «диалогом динозавров».

В затылок контрабасистам дышали ударники, которые учинили настоящий джаз-шабаш. И если кто-то мечтал вздремнуть под тихое бульканье контрабаса и шелест ударных тарелок, то концерты абонемента «Джазовые вечера с Даниилом Крамером» точно не про это. Восторгу зала не было предела, когда через пару-тройку минут Крамер произнёс:
— На самом деле это была разминка для ударных. А вот теперь — поехали! Ван, ту, фри…

Любой присутствовавший на концерте врач вам с уверенностью бы сказал: ничто так не нормализует давление, сердечный ритм и пульс, а также насыщает кровь кислородом и избавляет от мигрени, как дуэль двух джазовых барабанщиков. А ещё лучше — для закрепления положительного результата – трёх джазовых барабанщиков! Солист-вокалист от восторга два раза подпрыгнул и грянул в саксофон. Жгли без обещанного антракта. Но зачем разрушать эту дивную джазовую «Мачу-Пикчу», эту музыкальную «пирамиду Хеопса» с вишенкой в виде финального джема «Всё от меня для тебя» (Не путать с «Всё, что есть у меня» ВИА «Самоцветы»). И, конечно, аплодисменты стоя.

— Радует, что сразу не ушли в гардероб, — похвалил маэстро публику. — Что там, в гардеробе, может быть лучше, чем здесь? У меня в Екатеринбурге так один раз было. Я подождал, пока все, кому очень нужно в гардероб, ушли, а для оставшихся сыграл на «бис».

В финальном монологе Даниил Крамер, как пушкинский Онегин, коснулся до всего слегка: космогонической теории, роли фагоцитов и бессилия физиков объяснить воздействие ударного рычажного инструмента, коим является рояль, на человеческие души.

К слову, говоря о душе, джазмен с удовольствием вспомнил, как его душа ушла в пятки, когда в Вене жена «затащила» музыканта на собор Святого Стефана, «а там пол прозрачный». А рассказывая про lazy souls — ленивые души, — поведал, как в Мюнхене «поддался стадному чувству» и «купил за 140 марок — невероятные деньги! (на наши сегодняшние 500 евро или 50 тысяч рублей) — билет на концерт».

— У двух симфонических оркестров, восседавших на сцене, — рассказывал пианист, — из примечательного только и было, что один коллектив был весь в белом, а дирижёр — в черном, а другой оркестр – догадайтесь сами! Я проклял всё в первые же полторы минуты, потому что это было…

Изображая «это», Крамер подошел к роялю и наобум ткнул несколько звуков: «А на второй минуте на моём плече захрапел немец! Мерзавец храпел всё первое отделение, а в антракте он проснулся и громче всех заорал: «Браво!» Вот что я называю «ленивой душой». Поэтому желаю, чтобы все мы обладали живой душой…»

— А теперь — все в гардероб, который уже заждался, — подытожил маэстро.

Нет, всё-таки Даниил Крамер – это песня, которую не задушишь, не убьёшь…